Населенных пунктов с названием Ширданы в Зеленодольском районе несколько – Большие и Малые, Русские и Старые. Ни к русскому, ни к татарскому языку это слово, как утверждают лингвисты, отношения не имеет. По версии некоторых ученых-языковедов, название села произошло либо от искаженного марийского слова «шурга» – «лес», либо, что вероятнее, от чувашского «ширтан». Так называется блюдо национальной чувашской кухни, что-то вроде современной сырокопченой колбасы.

Впрочем, чему же тут удивляться? Марийцы и другие племена так называемой финно-угорской группы жили здесь с незапамятных времен. Заволжские земли современного Зеленодольского района стали активно заселяться предками современных татар лишь в XIII веке, после монгольского нашествия.

ДВЕРЬ, ВЕДУЩАЯ В ВЕЧНОСТЬ…

Первые упоминания об ауле Ширдан встречаются в записках булгарского ученого Шереф эд-дина и относятся они к XIII веку. Что же касается других доказательств проживания в этих местах древних булгар, а позднее – поволжских татар, то их можно найти среди старинных надгробий.

 «Иски зират» – «Старое кладбище». Так называют сами ширданцы место, что находится примерно в километре к северо-западу от Малых Ширдан. Расположено оно на склоне террасы небольшой речушки Сякел, впадающей в Свиягу. На задернованной поверхности старого кладбища ученые обнаружили остатки каменных надмогильных плит. К сожалению, надписи на них прочесть уже невозможно, они выветрились и стерлись, однако по ряду косвенных признаков захоронения относятся к XIV–XV векам.

Надписи на ширданских надгробиях свидетельствует о том, что жители села были правоверными мусульманами, а даты захоронений (два памятника датируются 1533 и 1539 годами и один – 1667 годом) позволяют предположить, что уже во времена Казанского ханства оба села являлись довольно крупными населенными пунктами в округе

Более-менее сохранились до наших дней каменные памятники на древнем кладбище у села Большие Ширданы. Ученые-историки сумели прочесть и расшифровать ряд надписей на каменных плитах. Сделаны эти надгробные эпитафии на лицевой части памятников так называемым почерком насх – изящными рельефными буквами. В арабском письме наиболее распространены несколько почерков, или, точнее сказать, стилей. Это почерк насх, которым пишется Коран, почерк сульс, используемый в основном для художественных произведений, и куфи – для письма на зданиях. Надписи на ширданских надгробиях свидетельствует о том, что жители села были правоверными мусульманами, а даты захоронений (два памятника датируются 1533 и 1539 годами и один – 1667 годом) позволяют предположить, что уже во времена Казанского ханства оба села являлись довольно крупными населенными пунктами в округе. Как правило, каменные, украшенные резьбой надгробия устанавливались над могилами людей состоятельных и знатных.

Не знаю, кого как, а меня при взгляде на затейливое кружево письма таких вот надгробий совсем не преследуют мрачные мысли о бренности земного бытия. Глядя на каллиграфически выполненную надпись, невольно соглашаешься со словами очередной надгробной эпитафии, философски утверждающей о том, что смерть – это всего лишь «дверь, ведущая в Вечность»…

НАЦИОНАЛЬНЫЙ НАПИТОК С МЕСТНЫМ СЕКРЕТОМ

Помню, впервые мне довелось побывать в Ширданах летом, во время Сабантуя. Навсегда остались в памяти яркие краски веселого праздника. Но еще больше запомнился вкус местного катыка, которым потчевали знакомые ширданцы. Первое, на что сразу же обратил внимание, пробуя прохладный напиток, – его необычный цвет. Раньше никогда не доводилось видеть катык со свекольным оттенком. Вкус у необычного напитка тоже особенный. Как поведали мне знакомые, готовят его по специальному рецепту, добавляя в молоко свекольный сок.

А еще, уверяли местные жители, ширданский катык пробовал сам Александр Сергеевич Пушкин. Не верите? Что ж, я и сам поначалу отнесся к этому утверждению с известной долей скепсиса. Однако сомневался лишь до тех пор, пока не попалась в руки книга зеленодольского краеведа В.Федотова «Город, в котором мы живем». В ней автор ссылается на рассказ Петра Охотникова, родственник которого был репетитором гимназиста Володи Ульянова и готовил будущего вождя революции к поступлению в Казанский университет. Но это так, к слову…

Согласно его утверждениям, осенью 1833 года по Симбирскому тракту в Оренбург ехал на перекладных Александр Сергеевич Пушкин. Ехал поэт с целью сбора материала для монографии «История Пугачевского бунта», даже не предполагая тогда, что многие из документов лягут в основу его повести «Капитанская дочка». Дорога была тряской и пыльной, к тому же путешественников донимала жара.

Пока Александр Сергеевич смаковал необычный напиток, который предложили ему местные татары, он успел познакомиться с древним стариком, который вышел из избы поглазеть на русского барина. Как выяснилось из разговора поэта с родственниками бабая, тот, еще будучи совсем молодым парнем, принимал участие в Пугачевском восстании. Хотел вернуться в родное село на добром скакуне, в сафьяновых сапогах, но попал в плен под Казанью, сидел в казематах и вернулся домой с… отрезанными ушами. Не этот ли случай натолкнул Пушкина на памятный эпизод повести «Капитанская дочка»?

На вопрос поэта, что это за деревня с церквушкой, ямщик ответил коротко:

– Ширданы.

– А напротив что за деревня? – спросил поэт.

– Тоже Ширданы, – так же кратко ответил ямщик.

– Как? – удивился поэт. – Две деревни с одним названием?

– Эти – Русские, а те – Большие, татарские, – ткнул ямщик кнутовищем сначала в одну, а затем в другую сторону.

Чуть помедлив, добавил:

– Ежели желаете испить, барин, так лучшего напитка, чем в Ширданах, не найдешь.

– Квас, что ли?

– Куда там квас! Почище кваса будет! Катыком зовется…

И пока Александр Сергеевич смаковал необычный напиток, который предложили ему местные татары, он успел познакомиться с древним стариком, который вышел из избы поглазеть на русского барина. Как выяснилось из разговора поэта с родственниками бабая, тот, еще будучи совсем молодым парнем, принимал участие в Пугачевском восстании. Хотел вернуться в родное село на добром скакуне, в сафьяновых сапогах, но попал в плен под Казанью, сидел в казематах и вернулся домой с… отрезанными ушами.

Не этот ли случай натолкнул Пушкина на памятный эпизод повести «Капитанская дочка»? Вспомните главу, в которой господа­ офицеры Белорецкой крепости допрашивают пленного «башкирца», распространявшего пугачевские «возмутительные листы». И в ходе допроса неожиданно узнают, что их пленник не может говорить – язык и уши ему отрезали за участие в бунте, который предшествовал восстанию Пугачева.

РОДИНА КУПЦА КАЗАКОВА

Выходцем из села Малые Ширданы является знаменитый казанский купец, меценат и филантроп Мухаммадзян Казаков. Еще подростком покинул он родные места и обосновался в Казани – устроился у дальних родственников и обучался делам торговым. Начинал с малого: служил приказчиком в лавке, затем, скопив первоначальный капитал, сумел открыть пусть малое, но зато свое прибыльное дело. Начинал с торговли рыбой. Дела шли успешно, чему в немалой степени сопутствовали упорство и трудолюбие сельского паренька, которые сочетались в нем с бережливостью и смекалкой. И вскоре Мухаммадзян Казаков заявляет себя купцом второй гильдии. В Казани он открывает бойкую торговлю бакалеей и чайным листом, которая приносит ему немалую прибыль. Уже в 1853 году он строит в Ново-Татарской слободе в начале улицы Захарьевской просторный двухэтажный дом. А через десять лет Мухаммадзян становится купцом уже первой гильдии и входит в круг казанской купеческой элиты. Этому в немалой степени способствуют и семейные связи, после того как купец женит своего сына Мухаммадшакира на Бибимагруй Усмановой – дочери другого купца и «мыльного короля» Казани Джиганши Усманова.

Позже Мухаммадшакир Казаков стал строить и активно скупать доходные дома в Казани. Вскоре он приобрел трехэтажный красавец-дом на углу улиц Московской и Евангелистовской, со временем ставший центром казанской культуры. В расположенных в нем номерах гостиницы «Булгар» жил Габдулла Тукай, останавливался поэт Сагит Рамиев, а просветитель Ахмет Максуди открыл первую национальную библиотеку. Впоследствии здесь же размещались редакции газеты «Эль Ислах», возглавляемой Фатихом Амирханом, и журнала «Ялт-йолт», ответственным секретарем которого был Тукай. Казаковы слыли не только богатыми, но и образованными людьми и всячески поощряли любое проявление передовой национальной мысли.

Несмотря на огромное богатство, им особо не кичились. Что, в общем-то, было свойственно большинству татарских купцов. Будучи глубоко верующими, они, следуя сурам Корана, нередко прощали долги своим должникам и, что характерно, никогда не занимались ростовщичеством – не ссужали деньги в рост под лихие проценты. Огромную часть своих доходов купцы Казаковы жертвовали на строительство мечетей и других богоугодных заведений. Так, в 1877 году на деньги Мухаммадзяна Казакова построили каменную красавицу-мечеть на перекрестке улиц Евангелистовской и Задней. К сожалению, она недолго украшала Ново-Татарскую слободу. Этот замечательный архитектурный памятник снесли, разломав по кирпичикам, в 1975 году.

Но и поныне вот уже более века стоит в селе Малые Ширданы мечеть, построенная при финансовой помощи представителя славного рода Казаковых.

ХРАМ У ДОРОГИ

Не секрет, что большинство и православных церквей, построенных еще до революции, возводились на средства людей богатых. Что двигало ими? Стремление искупить свои грехи? Воспитанные в православии, все они знали слова Иисуса о том, как трудно богачу войти в Царствие Небесное. Ведь богатство, полученное пусть и честным путем, это еще и путь к праздности и греховным соблазнам. Вот и жертвовали состоятельные люди на богоугодные дела немалые деньги.

Двухэтажная каменная церковь Петра и Павла в селе Русские Ширданы была построена в 1784 году на средства местного помещика – отставного полковника Петра Иакинфовича Лазарева. До этого в селе была небольшая деревянная церковь. Кирпичный храм достроили и освятили уже после кончины старого барина, при его сыне Николае Петровиче Лазареве.

Долгие годы трехпрестольный храм в Русских Ширданах, построенный в стиле барокко, радовал глаз каждого проезжающего. Его и сегодня можно увидеть из окон проходящих мимо электричек, спешащих из Казани в сторону Тюрлемы и Канаша.

Увы… Выглядит церковь, закрытая в тридцатые годы прошлого века, мрачно и неприветливо. Советской власти, решившей строить «рай на земле», не нужны были «сказки» церковников. Но и построить счастливое общество без Бога тогда так и не сумели.

А что сегодня? Кто из современных магнатов-олигархов или крупных чиновников обратит свой взор сквозь стекла тонированных иномарок на заброшенный сельский храм у дороги?..