Когда попадаешь в эти места, невольно ловишь себя на мысли, что чудные окрестности елабужского села Танайка сошли с полотен Ивана Шишкина. Впрочем, чему же тут удивляться? Ведь именно танайские пейзажи увековечил в своих работах великий русский художник. Древнее село, расположенное вблизи от национального парка «Нижняя Кама», знаменито не только своим ландшафтом и природными красотами. Оно имеет богатую и интересную историю.

Считается, что село на берегах одноименной речки было основано не позже XVII века. Однако, судя по археологическим находкам, люди на берегах извилистой Танайки жили с древнейших времен. К селу примыкает древнее городище так называемой Ананьинской культуры (середина первого тысячелетия до нашей эры). А еще в музее мест­ной школы можно увидеть бивень и коленную чашечку мамонта, обнаруженные по весне на отмелях местными рыбаками. Так что, похоже, места эти человек обживал со времен палеолита.

Реки в те времена кормили человека, не скупясь. И сегодня лещ и щука, окуни и плотва в здешних водах не редкость. Хотя, как утверждают старожилы, еще лет пятнадцать назад рыбы в Танайке было больше.

НА БЕРЕГУ РЕКИ-КОРМИЛИЦЫ

Массовое заселение берегов Камы и ее притоков русскими происходит после завоевания Иваном Грозным Казанского ханства. Так в нескольких верстах от села Трехсвятского (так в те времена называлась Елабуга), предположительно на месте бывшей татарской деревни Тана, появились первые избы русских переселенцев. Помимо хлебопашества танайцы вместе с жителями села Трехсвятское занимались ловлей стерляди, которую доставляли по Каме сначала в Рыбную Слободу, а затем – к государеву столу в живом виде на специальных баржах. А ловили стерлядку при помощи сетей и ванд – специальных ловушек, сплетенных из ивовых прутьев. Царским указом строго запрещалось ловить рыбу «бабатошными снастями на уду», то есть на крючковую снасть, поскольку рыба на царскую кухню требовалась живая и непорченая.

Каждый третий житель Танайки считается рыбаком в третьем, а то и в четвертом поколении.

Судя по археологическим находкам, люди на берегах извилистой Танайки жили с древнейших времен. К селу примыкает древнее городище так называемой Ананьинской культуры (середина первого тысячелетия до нашей эры). А еще в музее мест­ной школы можно увидеть бивень и коленную чашечку мамонта, обнаруженные по весне на отмелях местными рыбаками. 

Конечно, сегодня рыба на крючок попадается гораздо реже. Ядовитые выхлопы лодочных моторов и регулярный слив нечистот привели к значительному сокращению обитателей речных глубин. Полтора года назад в ходе ремонтных работ по прокладке канализационной сети работники Елабужского водоканала допустили такой слив из колодца-коллектора неподалеку от нового коттеджного поселка Колосовка. При этом нечистоты частично попали в речку Танайку. В итоге произошла массовая гибель рыбы. Сатирический журнал «Чаян» опубликовал фельетон «По воду по поводу». Тогда за халатность, ставшую причиной экологического бедствия, к суду привлекли одного из сотрудников водоканала, обязав его возместить солидный ущерб. Но кто даст гарантию, что подобное не повторится? И сколько времени потребуется на то, чтобы восстановить речные богатства?

ОТ АКАЕВЩИНЫ ДО ПУГАЧЕВЩИНЫ

Хотя Танайка и считалась русским селом, рядом с русскими здесь издавна жили татары и башкиры, марийцы и мордва. Восемнадцатый век, ставший «золотым» для дворянства, для этих народов был временем крепостного рабства и чиновничьего произвола. Самодурство и издевательства, ущемление прав всех нерусских – все это не раз вызывало вспышки народного гнева.

Еще задолго до восстания Емельяна Пугачева в Оренбургских степях вспыхнуло вооруженное выступление башкир под руководством Акая. Причиной стали притеснения, чинимые царским чиновником Сергеевым, по приказу которого у населения отнимали лошадей. Восставшие, к которым присоединились татары, русские и марийцы, двинулись на Елабугу, разбив высланный против них отряд царских войск, а затем через Танайку выступили на Казань. Лишь известие о казни их притеснителя Сергеева и увещевания испуганных царских чинуш заставили их разойтись по домам.

Хотя Танайка и считалась русским селом, рядом с русскими здесь издавна жили татары и башкиры, марийцы и мордва. Восемнадцатый век, ставший «золотым» для дворянства, для этих народов был временем крепостного рабства и чиновничьего произвола

А более чем полвека спустя началась Пугачевщина. Отряды казаков, башкир и татар в 1773 году осадили Елабугу, захватив соседние села Качку и Танайку, разместив в последней свой штаб. Отсюда они двинулись к Елабуге, где находился осажденный гарнизон, на помощь которому уже спешил из Заинска отряд майора Перского – сот­ня солдат и одна пушка. Заняв оборону, отряд выдержал 12 приступов пугачевцев, которые едва не захватили крепость. Помешал им подоспевший гусарский полк майора Нехлюдова. Гусары с ходу атаковали пугачевцев, которые, не выдержав натиска, бежали в Танайку. Узнав от пленных, что там находится штаб повстанцев, Нехлюдов неожиданно атаковал село. В ходе кровопролитного боя под Танайкой погибли около трехсот человек. Их изрубленные тела были сброшены в два лога, которые находятся за селом.

Поражение, которое восставшие потерпели под Танайкой, не решило исхода восстания. Через несколько месяцев армия Пугачева заняла Елабугу, жестоко отомстив за погибших товарищей: казаки окружили и полностью изрубили в 150 верстах от Камы отступавший отряд майора Перского. А вскоре восставшие захватили и Казань. И хотя в конце концов восстание было подавлено, танайцы долго хранили память о грозных событиях Пугачевщины.

НА ЗАРЕ ЖЕСТОКОГО ВЕКА

К началу двадцатого столетия Танайка считалась одним из крепких сел. Свыше трехсот крестьянских дворов, кирпичная Архангельская церковь, построенная еще в первой четверти XIX века, церковно-приходская школа, где, помимо Закона Божьего, обучались письму и счету.

Революция разделила танайцев на два враждебных лагеря. Хозяева зажиточных крестьянских дворов шли за эсерами, поддержав их на состоявшемся в Елабуге IV уездном съезде Советов. Беднейшая часть танайцев выступала за большевиков. Бывшие фронтовики, вернувшиеся с Первой мировой войны, создали в Танайке комитет бедноты, который возглавил житель села Силкин. Вместе с другими активистами (сельскими батраками) они по примеру елабужских коммунистов создали отряд Красной гвардии из 12 односельчан, активно участвуя в прод­разверстке, которую объявили большевики. Зажиточные крестьяне смотрели на них как на грабителей, потрошивших чужие амбары, откуда выметалось почти все зерно, вплоть до семенного. Все это нередко приводило к вооруженному сопротивлению. Когда танайские комбедовцы, очистив закрома местных кулаков, прибыли в соседнее село Армалы, местные крестьяне встретили их вилами и обрезами. В стычке погиб глава танаев­ской дружины Силкин.

Вспыхнувший в 1918 году белочешский мятеж докатился и до Елабуги. Белые заняли город 7 сентября и сразу же стали наводить свой порядок. В Танайке арестовали не успевших уйти с красными 18 красногвардейцев. Когда их вели на камский берег, где каратели установили «баржу смерти», навстречу им попался ехавший верхом поручик Белков – сын танаевского зажиточного крестьянина. Остановив конвой, он спешился, подошел к пленным.

– А-а-а, землячки-большевички!.. Вдоволь чужого хлеба поели? Пришла пора ответ держать! Расстрелять их! – скомандовал он, обернувшись к солдатам. – И не закапывать, пусть все видят!..

Грянул залп, пленные, падая друг на друга, повалились в придорожную пыль. Каратели были уже далеко, когда из груды трупов выбрался Андриан Парков. Пуля пробила ему руку. Стиснув зубы, он перевязал ее. Рядом раздался стон и приподнялся еще один танаевский красногвардеец – Семен Загуменнов. С его виска стекала кровь. Перевязав товарища, Андриан помог ему подняться. Прихрамывая, оба поспешили к лесу, где скрывались елабужские партизаны.

Уже после Гражданской войны Андриан Парков возглавит танаевский колхоз, который в память о грозных годах Гражданской войны назовут «Красный партизан». Под его руководством хозяйство станет одним из лучших в республике.

МИЛЛИОНЕР СТАЛИНСКОЙ ЭПОХИ

«Горюшко луковое!..» – кто не слышал этой присказки? Смысл ее ясен без объяснений: где лук, там и слезы. Однако именно лук позволил елабужскому колхозу «Красный партизан» выйти в передовики. В это трудно поверить, но именно в сталинские годы административно-командных методов, когда райкомы давали колхозникам строгие нормы площадей посева тех или иных культур, «Красный партизан» стал настоящим миллионером.

И все благодаря обыкновенному луку! Под него в хозяйстве отвели лучшие земли, построили просторные склады. А по осени баржами отправляли сотни тонн лука вниз по Каме и Волге, вплоть до Саратова и Астрахани. Были там у колхоза свои люди, которые сообщали Паркову по телефону о рыночных ценах. И если цена падала, руководство колхоза меняло направление сбыта – баржи, груженные репчатым луком сорта «Елабужский», шли уже вверх по Каме, снабжая необходимым продуктом Пермь и другие города Пред­уралья. Потому-то касса хозяйства никогда не пустовала, да и танайские колхозники жили не в пример соседям зажиточно.

Уже после Гражданской войны Андриан Парков возглавит танаевский колхоз, который в память о грозных годах Гражданской войны назовут «Красный партизан». Под его руководством хозяйство станет одним из лучших в республике

– Я приехал в село в середине пятидесятых годов студентом-практикантом, – вспоминает заслуженный агроном РТ Марсель Маликов. – Первое, что сразу бросилось в глаза, – дома сельчан почти все крыты листовым железом. Для послевоенного времени это было неслыханной роскошью. Уже потом, поработав в колхозе несколько месяцев и ближе познакомившись с руководителем необычного хозяйства, я понял, насколько прогрессивны были его методы работы. Кстати, лук сорта «Елабужский», выведенный когда-то танайскими селекционерами, пользуется у огородников особым спросом и поныне.

Славился «Красный партизан» в ту пору не только своим луком, но и яблоневыми садами, и чудо-пасекой с душистым липовым медом.

И ХРАМ ПОРУГАННЫЙ – ВСЕ ХРАМ…

Развалины старинного храма возвышаются на окраине Танайки. Церковь Архангела Михаила, построенная и освященная в 1833 году, была закрыта по решению местных сельсоветчиков-большевиков еще в двадцатых годах прошлого века. Как рассказали мне сотрудники местного школьного музея, большинство жителей были против такого решения. Более того, сельчане написали коллективное письмо прокурору о произволе местных властей и потребовали вернуть храм верующим.

Просьбу танайцев уважили, вернув не только храм, но и священника, которого к тому времени успели обработать в местном ОГПУ. Вскоре в храме вновь начались службы. Однако такое положение дел не устраивало местных безбожников. Их представители пошли по домам танайцев, агитируя их против «контриков», прикрывающихся поповскими рясами. И хотя подобные беседы явного успеха не имели, в стране набирала обороты раскручиваемая властями безбожная пятилетка. Храм в Танайке снова закрыли уже в тридцатые годы, передав здание церкви под сельский
клуб.

В этом качестве и просуществовал бывший храм до конца восьмидесятых годов, пока однажды в видео­салоне, располагавшемся в одном из приделов бывшей церкви, не вспыхнул пожар.

С тех пор так и стоит храм заброшенным. Колокольню разрушили, кирпичные стены обветшали, внутри разросся кустарник. Сегодня, когда по всей России начался процесс духовного возрождения, вряд ли удастся восстановить более чем наполовину разрушенный храм в Танайке. И все же, как сказал когда-то поэт, храм, даже разрушенный, – все храм…

Ивы склонили ветви над речкой Танайкой. О чем грустят прибрежные красавицы? О чем они шепчутся, шелестя ветвями под порывами налетевшего ветерка? Наверное, пересказывают друг другу истории давно минувших лет, о которых хранят память работники местного школьного музея и старожилы древнего села.