В столицу Татарстана привезли первоклассные копии работ одного из титанов Высокого Возрождения

В усадьбе Сандецкого, главном здании музея изобразительных искусств РТ, открылась выставка «Рафаэль. Версии», на которой представлено более 50 произведений известных мастеров живописи и графики XVIII–XIX веков, воспроизводивших полотна и рисунки гения итальянского Ренессанса.

Выставка приехала из Санкт-Петербурга, и еще до ее открытия некоторые поспешили выразить свою разочарованность тем, что речь опять идет о копиях… (Напомним, что до этого неоднозначную реакцию казанцев вызвала выставка печатной графики Сальвадора Дали.) Конечно, если кто-то питает надежду уже в ближайшей перспективе посетить музеи Ватикана, Флоренции или Дрезденскую галерею (именно там в основном находятся подлинники Рафаэля), то этот провинциальный снобизм еще можно как-то понять. Но, увы, для большинства россиян Западная Европа «на замке», а рафаэлевские мадонны – вот они, рядом. И, положа руку на сердце, девяносто девять из ста посетителей подобных выставок не отличат копию от оригинала. А потому нелишне, думается, кратко напомнить историю музейной коллекции Российской академии художеств, где к лучшим образцам «копийного искусства» относятся с не меньшим пиететом, чем к подлинникам.

Рафаэля Санти из Урбино открыли в России намного поз­же, чем в Европе, – при Екатерине II. Ко времени ее правления относится начало деятельности Императорской Академии художеств, где довольно скоро сложилась традиция отправлять лучших выпускников в Италию для «совершенствования в искусствах». Эти пенсионерские (то есть за казенный счет) поездки могли длиться несколько лет, а копии полотен, сделанные по заказу академического совета, затем выкупались и становились «учебными пособиями». Подлинников Рафаэля в России тогда еще не было, поэтому не удивительно, что чаще всего «пенсионерам» заказывали копии именно этого итальянца. Художественная ценность качественно выполненной копии не подлежала сомнению. В официальных отчетах Императорской Академии художеств прямо говорилось: это «истинные сокровища, которые разделяют влия­ние оригинальных картин на вкус публики и на ход учения».

«Рафаэль. Версии» – совместный выставочный проект ГМИИ РТ и Научно-исследовательского музея Российской академии художеств, приуроченный к 540-летию со дня рождения Рафаэ­ля Санти (1483–1520) и Году педагога и наставника в России

Среди наиболее известных копировальщиков Рафаэля были Карл Брюллов и Фёдор Бруни (по его эскизам расписан Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге). Специалисты полагают, что если бы не поездка Брюллова в Ватикан для копирования рафаэ­левской фрески «Афинская школа», то, вероятно, не был бы написан «Последний день Помпеи». Да и сам художник признавался, что для «Помпеи» ему мало было таланта, нужно было пристально вглядеться в великих мастеров.

На сегодняшний день коллекция музея Академии художеств позволяет достаточно полно проследить основные этапы жизни и творчества одного из крупнейших художников эпохи Высокого Возрож­дения.

Как нам рассказали в ГМИИ РТ, сначала планировалось, что центральное место в казанской экспозиции займет «Сикстинская мадонна» в исполнении Алексея Маркова (1832), известного мастера русской исторической живописи. Но потом, к сожалению, организаторы передумали везти широкоформатное полотно (2,7х2,0 м) в Казань. (Видимо, не забылся случай с «Капустницей» Николая Фешина, которую два года назад тоже доставили из Академии художеств и только с третьей попытки смогли втащить через парадный вход усадьбы Сандецкого.) Зато на выставке можно увидеть другую жемчужину коллекции – копию рафаэлевской «Мадонны в кресле» (Madonna della Seggiola) кисти неизвестного художника XVIII века.

В творческом наследии Рафаэля более 40 мадонн, и все они прекрасны. Но «Мадонну в кресле» специалисты выделяют особо. Это одна из не­многих картин, написанных мастером без помощи учеников. Кстати, обратите внимание на взгляд Мадонны: она смотрит прямо на вас… Этот прием Рафаэль использует еще только однажды, наделив таким же взглядом «Сикстинскую мадонну».

На выставке представлены также копии, выполненные Г.К.Михайловым, М.Н.Васильевым, М.Ф.Вои­новым и другими живописцами XIX века. Возможно, не всегда это художники первого ряда, но их стараниями в том числе закладывался фундамент отечественной академической школы.

– Это первоклассные копии, и какое-либо пренебрежение здесь неуместно, – уверила корреспондента «РТ» заместитель директора Государственного музея изобразительных искусств Татарстана, кандидат искусствоведения Дина Хисамова. – Без копийной практики невозможно представить академическое художественное образование. Оно всегда базировалось в том числе на лучших образцах эпохи Возрождения, и Рафаэль был своего рода маркером этого высокого искусства. Каждая копия – это попытка проникнуть в тайны мастерства. Слой за слоем, мазок за мазком…  Это действительно великолепная школа. 

По словам Дины Хисамовой, казанцы, обучавшиеся в Академии художеств в конце 1990-х – начале 2000-х годов, дни напролет проводили в Эрмитаже за копированием полотен старых мастеров, и западные коллекционеры, хлынувшие тогда в нашу страну, буквально скупали эти ученические копии.

– К сожалению, в регионах культура копийного искусства практически отсутствует, – отметила искусствовед. – Поэтому в обывательском сознании укоренилось некое пренебрежительное отношение: раз копия – значит, что-то вторичное. Я считаю, выставка, приехавшая к нам из Академии художеств, – это шаг к тому, чтобы воспитывать в людях культуру восприятия не только оригинала, но и его копий. Потому что качественно выполненная копия – это искусство.