Подгороднее село Константиновка селение, можно сказать, „историческое”. Редкий праздник обходится здесь без „истории”. Не удивительно, Константиновка—самогонная фабрика. До сих пор кулаки константиновские в бога шибко веруют и о восстановлении старого ре­жима усердно ему молятся. Горят перед иконами свечи воску белого, приносящие все новые барыши Алексею и Илье Бу­лыгиным.               

До революции Алексей чуть не мил­лион имел на текущем счету. Был одним из тузов свечного дела. Все церковные старосты в округе знали, что у Булыгина свечи делаются, покупая пуд свечей в епархиальном свечном заводе, что было для них обязательным, три пуда тайно покупали у Булыгина. Дешевле!

Но пришла революция. Рушился бы­лой почет и уважение. Появились на свет „антихристовы слуги”—фининспек­тора. Булыгины ушли в „подполье”.

„Слуги антихриста”

Как то раз к Алексею заглянул такой „антихристов слуга” из под’отдела кос­венных налогов.

– Разрешите, гражданин, осмотреть ваше помещение.

– Чего же его осматривать? Оно все на виду!

Осмотрели. Осмотр ничего не дал.

– Клевета все это!—возмущался хозяин. Напраслину люди брешут, только на­прасно беспокоют…

Осмотрели пол. На полу линолеум.

– Придется вскрыть.

Вскрыли. Нашли второй пол.

– Это для тепла! пояснил хозяин.

– Попробуем вскрыть и этот!—сказал “антихристов слуга”.

Вскрыли и отшатнулись. Под вторым полом открылся цементированный под­вал со сводами, в котором сидела неиз­вестная „раба божья” и занималась вер­ченьем барабана свечной машины. Около него лежало около 3 пудов сработан­ного воска.

– Как вас зовут, гражданка?—спросил инспектор,—и почему вы предпочитаете промозглый подвал яркому свету солнца?

Голос из подземелья ответил:

– Фамилия мне Ренгова, а живу я у Булыгина в кухарках.

После обыска у Булыгина был произ­веден обыск и у его брата Ильи. Здесь нашли 70 пудов воску, 7 фунтов свечей и мастерскую без барабана.

– Это все старое заведение—пояснил хозяин. Ныне не действует, потому, на­логи заели. Дыхнуть нет возможности!

Однако „ необорудованность” мастерской была довольно подозрительной. Просто барабан в минуту опасности спрятали.

После обыска начался допрос. Туман вокруг этой загадочной истории посте­пенно рассеивался. Языки развязывались Оказалось, что „фирма Булыгиных” имела развитую есть клиентов. У ней были филиалы в соседних селах. Свечи сбыва­лись торгашам в Казань, покупались го­родскими церквами, попадали даже в свечную лавку под Богоявленской коло­кольней.

Торговец иконами и его находчивая супруга

В числе наиболее близких „друзей” этой „фирмы” был известный торговец предметами церковного обихода гр. Гусев

(лавка его на Кооперативной пл.) Обрати­лись к Гусеву.

– Гражданин Гусев! Вы продаете све­чи булыгинского изготовления без уза­коненной бандероли.

– Простите,  гражданин, я ни что иное, как скромный приказчик. Хозяин же ма­газина—моя супруга-с!…

– Придется сделать обыск!

Потревожили ряды икон, по ничего не нашли. Пошли в теплушку. Пощупали линолеум. Кошма! Потрогали кошму. По­сыпались свечи.

– Они же в бандероли!—протестовала гр. Гусева.

Действительно, свечи оказались забандероленными, но бандеролью уже вышед­шей из употребления.

Пришлось присовокупить к обвинению чету Гусевых. Свидетели показали, что Гусев постоянно получал свечи от Бу- лыгина, держал их у себя на квартире и посылал за ними „по мере требования”. Попутно выяснилось, что Гусев имел двойные торговые книги. Одну для фин­инспекторов с уменьшением цифры тор­говых оборотов, другую настоящую. Причину такого двурушничества гр. Гу­сев пояснил откровенно:

– Налоги очень велики будут, если по­казать все по правде.

Выходцы „с того света“

Судебный процесс по делу „восковых королей” представлял черезвычайно ин­тересную бытовую картину. На суде проходили какие-то „допотопные” люди в суконных поддевках, чрезвычайно сте­снявшиеся своего положения на скамье подсудимых.

Свидетели показывали любопытные веши:

Едет, например, по Вознесенской ло­мовик. На телеге три бочки. На бочках надпись „рыба”, а на самом деле булыгинские свечи везут на вокзал.

У Алексея обыск был два раза. После первого обыска Алексей скоропалительно разлюбил жену и развелся с ней. Затем разделился с сыном. Он отдал обоим наиболее ценную часть своего имущест­ва и исправно платил „алименты”.

Что сказал суд?

Процесс бр. Булыгиных шел почти неделю. Дело разбиралось в нарсуде 1-го участка (под председательством Киселева). Суд приговорил Булыгиных и Гусевых к денежному штрафу в доход республики в размере одной тысячи с каждого. Кро­ме того, суд постановил удовлетворить гражданский иск, предъявленный ТНКФином (акциз) с Булыгина Алексея в сум­ме 35.933 руб., с Ильи Булыгина— 10.859 и с Гусевых в сумме 966 руб.

Попутно суд вскрыл еще следующие „загадочные” вещи. Так, нарследователь Казанского района 9 декабря прекратил дело Булыгина Алексея „по амнистии 10 годовщины”, несмотря на то, что Булы­гин не пользуется избирательным правом и не один раз судился.

Затем агенты НКФина, обнаружив у него около 70 пудов воску, таковой не описали, и Булыгин Илья преспокойно его продал. Кроме того, когда после обыска у Алексея Булыгина финагенты легли спать в его квартире, „сверхестественные силы” похитили из их портфе­лей найденные ими торговые документы, уличающие Булыгина. О таком „напле­вательском” отношении к наполнению своих обязанностей агентов НКФина нар­суд довел до сведения последнего.

Поволжанин.