Огромный отполированный временем рог гигантского шерстистого носорога, обитавшего десятки тысяч лет назад, сегодня украшает стеллаж школьного музея Старотимошкинской средней школы. Здесь же можно увидеть и челюсть хищного ящера, и огромный, величиной с мощный кулак, зуб мамонта, и кости других ископаемых животных, населявших эти места в эпоху, когда человек, вооруженный каменным топором, обживал земли в окрестностях реки Сульчи. Все эти находки были сделаны местными рыбаками в речной пойме неподалеку от села Старое Тимошкино.

– Был случай, – вспоминает директор школы Михаил Мулеев, – когда на берегу обнаружили вымытый весенним половодьем бивень мамонта, однако извлечь его так и не смогли – слишком большим оказался, засыпало его оползнем…

От каменного топора – к железной секире

Первые поселения по берегам Сульчи и Медянки возникли задолго до основания Булгарского царства. Предки современных чувашей жили здесь с незапамятных времен. Подтверждение тому – многочисленные археологические находки, сделанные на территории Аксубаевского района, относящиеся к именьковской “срубной” культуре. Много позже, когда на земли Закамья пришли кочевые племена булгар, они возвели здесь первые укрепленные поселения. Одно из них располагалось на берегу речки Медянки. Жителям села Старое Тимошкино это место известно как Мерджен – “Святой ключ”, который находится в семи километрах от села. Найденные на дне оврага осколки глиняной посуды, характерной для булгарского периода, свидетельствуют о том, что обитателям крепости были знакомы ремесла, в частности гончарное дело. А тяжелая боевая секира и обнаруженные на берегу человеческие кости подтверждают, что поселение было разрушено во времена монгольского нашествия в середине XIII века.

С той поры много воды утекло в речке Сульче. Сменялись эпохи и народы, вожди и религии. Сегодня о тех далеких временах напоминают лишь легенды и экспонаты школьного музея.

Холоп Тимошка со товарищи

Первое письменное упоминание о селе относится ко временам царствования Петра Великого. Историками обнаружена челобитная грамота на имя государя “от холопа Тимошки Иванова сына Мельчикова со товарищи”, которые просили отвести им место в окрестностях реки Сульчи для поселения и землепашества. Вскоре на лесной поляне застучали топоры плотников и появились первые избы. Помимо земледелия, которое являлось основным занятием поселян, занимались животноводством, ремеслами. Старинному деревянному ткацкому станку отведено почетное место в экспозиции музея. Когда-то на нем изготовляли домотканую холстину. Было время, пара таких станков одевала полсела. Сегодня это уже история. Хотя народные умельцы среди потомков холопа Тимошки на селе не перевелись. Есть здесь и своя шерстобойка, и мастера по изготовлению валенок. Некоторые даже лапти плести не разучились. Не для носки, конечно, плетут, а на продажу в качестве сувенира.

Население здесь всегда было смешанным: чуваши, татары, русские. Многие, несмотря на усиленно насаждавшееся православие, придерживались старой веры. На краю села и сейчас сохранилось старое кладбище, на котором когда-то хоронили некрещеных чувашей-язычников, не захотевших принимать христианство. Да и первую церковь в селе построили лишь в конце XIX века, на средства купца Рязанова. При храме действовала и церковно-приходская школа. К сожалению, деревянный Рождественский храм простоял недолго – сгорел от удара молнии в 1925 году. Все что от него осталось – железная плита с именами строителей и отдельные элементы деревянного резного иконостаса, которые также оказались в школьном музее. О его восстановлении в годы советской власти не могло быть и речи. В жизни села к тому времени произошли большие перемены, связанные с раскулачиванием и коллективизацией.

Колхоз в селе Старое Тимошкино создали осенью 1929 года, и назван он был в честь героя Гражданской войны, будущего маршала Егорова. В конце тридцатых, когда красный маршал Егоров будет объявлен “врагом народа” и расстрелян, колхозу дадут имя другого маршала – Ворошилова. В первые годы становления колхозного строя многое делалось на энтузиазме. В предвоенные годы колхоз боролся за стопудовые урожаи. По нынешним меркам средняя урожайность 16 центнеров с гектара – не так уж и много. Однако не следует забывать, что в те годы не хватало техники, сеяли и пахали в основном на лошадях, а о минеральных удобрениях и вовсе знали только понаслышке.

Эхо прошедшей войны

Ржавая немецкая каска, которую принес домой в качестве трофея вернувшийся с фронта Григорий Павлов, одно время красовалась на огородном пугале. Затем дед Григорий нашел ей другое применение – по весне чистил местный родник, вычерпывая каской из его впадины мутную талую воду. Несколько лет назад внук героя-фронтовика отдал каску школьному музею.

В годы войны из Старотимошкинского сельсовета ушли на фронт 293 человека. Вернулось меньше половины. Память о земляках, сложивших головы за Отечество, старотимошкинцы чтут свято. Бесценные документы того времени – фронтовые письма односельчан, их боевые награды бережно хранятся в школьном музее. А рядом – стенд, хранящий память о другой войне. На черно-белом снимке – молодой паренек в военной форме с эмблемами автомобильных войск в петлицах. Сергей Еграшкин… Когда-то мальчишкой он бегал на переменах по этим школьным коридорам, сидел за партой, слушая рассказы учителей и приходивших в школу ветеранов о боях на фронтах Великой Отечественной. Кто тогда мог знать, что обычному сельскому парнишке будет суждено погибнуть на другой войне, на земле Афганистана?

“Привет из Кабула!” – с этих слов начинается его последнее письмо на родину. Короткое послание на листке в клетку, вырванном из школьной тетрадки. Эти скупые строчки, написанные торопливым почерком, Сергей отправил домой за три с половиной недели до того, как он и его товарищи приняли бой, ставший для рядового Еграшкина последним. За выполнение боевого задания он был награжден медалью. Посмертно. Ежегодно в память о нем школьники проводят лыжную эстафету. Состоялась она и в этом году – 20 февраля, в день гибели Сергея.

От колхоза до… бесхоза

В послевоенные годы колхоз снова переименовали, назвав “Победой”, – сказались последствия преодоления культа личности, и имя “первого красного конника” оказалось не в чести. Во времена правления Хрущева хозяйство переживало период своего расцвета. Существенно обновился машинный парк, на смену старым колесным тракторам ХТЗ и видавшим виды “ЗиСам” и “полуторкам” пришли новые мощные трактора и машины. Изменилась и структура земледелия. Если раньше на полях выращивали в основном зерновые, в пятидесятых стали активно заниматься сахарной свеклой, ежегодно расширяя площади под ее посадку. Росло поголовье на молочных фермах, построили новый свиноводческий комплекс на пять тысяч голов.

Последние пятнадцать лет с начала реформ на селе хозяйство медленно шло ко дну. Ценовая политика, ставшая причиной диспаритета цен на горючее и сельхозпродукцию, привела к тому, что хозяйство значительно сократило посевные площади. Сегодня больше половины полей бывшего колхоза ушли в залежь. Не лучшим образом отразилась на состоянии хозяйства и частая смена руководства: за десять лет здесь сменилось девять руководителей, многих из которых работники ООО “Канаш” (так теперь стала называться “Победа”) и запомнить-то как следует не успели. В полный упадок пришли дела и у животноводов: последних коров и хрюшек пустили под нож или раздали в счет просроченной зарплаты. Сейчас хозяйство, объявленное банкротом, ликвидировано. Как жить дальше? Вопрос этот не дает покоя жителям села. Вся их надежда на инвестора, который появился здесь в прошлом году. Сможет ли сегодня Нурлатский сахарный завод, которому срочно требуется сырье для переработки, обеспечить механизаторов работой и зарплатой? И как быть с тем, что осталось от животноводческих комплексов?

Работать жители Старого Тимошкина не разучились. И умелых рук на селе с избытком. Опыта механизаторам и дояркам не занимать. Да и молодая смена подрастает. В той же старотимошкинской школе в рамках программы, разработанной Министерством образования и науки республики, в прошлом году открылись первые фермерские классы, где ученики постигают азы земледелия, а практические навыки ребята получают на школьном поле площадью в 200 гектаров. Есть у них свой комбайн, три трактора, сеялка и прочие сельхозмашины. Даже зерноток с сортировкой имеется. На них, молодых, вся надежда. Хочется верить, что не забросят они родные поля, не превратят их в безжизненную пустыню и не вернут родной край в тот далекий пещерный век, когда их пращуры охотились в этих местах с каменными топорами на мамонтов.