Асфальтовая лента шоссе нырнула под уклон, и автобус замедлил скорость на крутом спуске. Стена леса, обступившего трассу, оборвалась, образовав широкий прогал, в котором, словно по волшебству, возник живописный пейзаж: заснеженный овал озера, убегающие к горизонту стройные стволы березок и белый силуэт трехъярусной церковной колокольни на фоне пасмурного январского неба…

Село Ильинское и его обитатели

Окрестности села Ильинского, расположенного в двенадцати километрах от Зеленодольска, – настоящая находка для художника-пейзажиста. Они издавна привлекают сюда многочисленных дачников из Зеленодольска и Казани. Выросшие за последние десять лет на берегу озера двухэтажные белокирпичные терема, сияющие оцинкованной кровлей, до неузнаваемости изменили облик села, которое сегодня больше напоминает дачный поселок состоятельных новороссов.

А когда-то до революции это было крупное волостное село, насчитывавшее до двухсот дворов. Местные крестьяне занимались хлебопашеством. Песчаные и суглинистые почвы не всегда радовали ильинцев богатыми урожаями, и многие местные жители занимались отхожим промыслом – жгли сухостой, добывая древесный уголь, широко применявшийся в повседневном быту горожан и сельчан. На заре изобретения электричества в российской глубинке о первых успешных опытах Эдисона знали понаслышке, и древесный уголь использовался для растопки самоваров в трактирах и частных домах, раскаленными угольями – “жаром” – заполнялись полости тупоносых утюгов, которыми портные начала прошлого века разглаживали складки брюк и сюртуков. Казанские купцы оптом закупали у местных жителей уголь, фасовали его в бумажные кули и отправляли в город целыми подводами. И сегодня песок восточного берега озера, там, где когда-то жгли сухостой, имеет темный цвет из-за содержания в нем мельчайших частиц золы и угля.

Посевные и уборочные работы занимали у сельчан летние и осенние дни. Зимой же долгими январскими вечерами крестьяне плели из лыка “колпаки” для стеклянных бутылей, опять же выполняя заказ казанских купцов. Занимались также рыболовством – в былые годы рыбы в озере было гораздо больше, чем в наши дни.

Стихийным бедствием тех лет были пожары. Деревянные избы и бревенчатые надворные постройки выгорали дотла. Ильинское выгорало не единожды, однако всякий раз село отстраивалось заново: под дружный стук топоров и визг пил на берегу вырастали новые избы, весело смотревшие в озерную гладь оконцами в нарядных наличниках.

Последний крупный пожар, во время которого сгорело около ста дворов, произошел летом 1918 года, в разгар Гражданской войны в Поволжье.

Прах и пепел

В августе 1918 года Ильинское оказалось в зоне боевых действий между частями Красной Армии и белочешскими легионерами. Белогвардейские батальоны Каппеля совместно с белочехами, захватив 6 августа Казань, продолжили наступление, стремясь захватить железнодорожный мост через Волгу в районе станции Свияжск. На пути белых лежало село Ильинское, в котором расположилась красноармейская конная часть. Жарким августовским полднем над селом гулко и печально зазвонил церковный колокол – хоронили жену местного священника Черкасова. Поскольку покойная являлась супругой лица духовного звания, провожать ее в последний путь по обычаю полагалось с колокольным звоном. А полчаса спустя со стороны раифского леса раздались выстрелы – на село наступали белочехи. Их натиск был столь стремительным, что красным пришлось спешно оставить село. Позже колокольный звон красные поставят ильинцам в вину, решив, что таким образом они предупредили белых о находившихся в селе красноармейцах.

Из воспоминаний жительницы села Лобачевой Марии Степановны, 1903 года рождения:

– Мне тогда 14 лет было всего. Соседка моя, подружка, прибежала и говорит: “Белые-то уже в Раифе…” А тут как затрещит – выстрелы-то эти – словно хворост в печке, только громче. Мужиков, баб, детишек с улицы как ветром сдуло. Мы тогда всей семьей в подпол спрятались. Через какое-то время стихло все. Выглянули в проулок, а там уж чехи маршируют. В серой форме, на рукавах красно-белые лычки нашиты… Двое к нам во двор заглянули, напиться попросили. Чудно так тараторили, а все же понять можно – пить просят… Потом они дальше на Паратск ушли, а на мельнице – у нас тут на горе ветряк стоял – наблюдательный пункт устроили: часовой с винтовкой стоял и офицер с биноклем…

Несколько дней спустя к селу подошли части 5-й Красной Армии. Установив батарею из пяти орудий, красные начали обстрел. Местные жители, побросав дома, на телегах, запряженных лошадьми, бежали за озеро в лес, откуда наблюдали, как горели их избы. Село загорелось в четырех местах – огонь уничтожил около ста строений. Как выяснилось позже, красноармейцы выполняли приказ находившегося в Свияжске председателя Реввоенсовета Льва Троцкого, согласно которому артобстрелу подвергались те населенные пункты, которые предупреждали белых о приближении красных частей.

Белочехи, бросив село, в панике бежали. Об этом свидетельствовали брошенные на мельнице кожаный подсумок с патронами и цейсовский бинокль с треснувшей линзой окуляра – все это обнаружили после боя местные мальчишки.

Давно поросли травой воронки от разрывов снарядов, а местные дачники и по сей день иногда находят у себя на огородах стреляные гильзы от патронов к русским трехлинейным винтовкам, бывшим на вооружении в русской армии в годы Первой мировой войны.

И вновь звонят колокола…

Храм пророка Ильи, давший когда-то имя селу, стоит на возвышении на восточной окраине, рядом с заповедным сосновым бором. Его судьба во многом схожа с трагическими судьбами большинства храмов России, поруганных и заброшенных в годы советской власти. В середине тридцатых годов прошлого века церковь закрыли, колокола сбросили. Старожилы рассказывали, что, когда со звонницы сбрасывали большой колокол, один из рабочих, проламывавший проем на колокольне, сорвался и упал вниз, сломав при этом ногу и повредив позвоночник.

Долгие годы храм стоял заброшенный, затем здесь размещался склад минеральных удобрений. В конце войны в район поступили первые партии немецких военнопленных. Их разместили в Зеленодольске в бараках. Пленные работали на строительстве шоссейной дороги Зеленодольск – Казань. Гонять их под конвоем в город было далеко, и нередко их оставляли ночевать в заброшенной церкви.

В семидесятые годы, охваченные зудом кладоискательства, мальчишками мы “обследовали” помещение заброшенного храма – простукивали стены, надеясь по звуку обнаружить тайник с сокровищами, копали ямы под вывороченными каменными плитами, устилавшими пол церкви. Квадратные плиты были выворочены и частично растащены еще до нас. Позже мне довелось видеть такие же плиты на одной из дач – хозяева выложили ими дорожки в саду.

К началу девяностых храм пришел в полное запустение: проржавела кровля, потемнела и местами осыпалась настенная роспись. Лишь после того, как храм передали в ведение Казанской епархии, началось постепенное возрождение святыни. Сегодня преобразившийся Ильинский храм радует глаз еще издали. А по воскресным и праздничным дням над светлыми водами озера, как и много лет назад, плывет, лаская слух, звон колоколов.

Пришелец из космоса

Гигантский зеркальный овал Ильинского озера вытянулся с запада на восток почти на два километра. В отличие от большинства озер республики так называемого карстового происхождения озеро в окрестностях села Ильинского могло возникнуть на месте падения крупного метеорита – болида. В годы учебы в КГУ в научной библиотеке университета мне попалась в руки брошюра, автор которой обосновывал “космическую” гипотезу возникновения Ильинского озера. Согласно его версии, огромная воронка, образовавшаяся на месте падения небесного тела, заполнилась водой – в озеро впадает небольшая речушка Сумка, берущая свое начало в заповедных чащобах раифского леса. Кроме того, озеро подпитывают бьющие на дне ключи, которыми изобилует южный обрывистый берег. Косвенным подтверждением “космической” теории возникновения водоема является клинообразный участок поля, протянувшийся к северо-востоку от озера на несколько километров. Лес, плотно обступивший озеро, в этом месте, возможно, был когда-то “выкошен” падающим болидом по траектории его движения.

Ильинское озеро – мечта рыбака. Рыбу ловят на удочку и на донку, на спиннинг и на мормышку. Хотя густера, подлещик и окунь на крючок рыболова попадаются гораздо реже, чем в прежние годы. Лет пятнадцать тому назад несколько предприятий, расположенных в верховьях Сумки, сбросили в воду отходы своего производства, что привело к загрязнению ряда водоемов и массовой гибели рыбы – об этом в свое время много писали в республиканской прессе. Ущерб озеру был нанесен невосполнимый. Значительно уменьшилась численность рыбы, почти полностью исчезли обитавшие в озере в большом количестве раки – вестники чистоты и экологического благополучия водоема.

И все же озеро по-прежнему манит рыбаков: об этом можно судить по многочисленным любителям подледного лова, приезжающим зимой на рыбалку.

Артем СУББОТКИН.