Существует такое эфемерное, но тем не менее реальное понятие, как воздух культуры. Это та интеллектуальная атмосфера, в которой живут и которой дышат наши современники. В ее создании участвуют не только классики, но и все, кто вносит свой вклад в духовную копилку родного народа. К числу таких заметных творческих личностей относится и Амир Махмудов - поэт, литературовед, публицист и критик, отмечаю-щий в эти дни свое 60-летие.
Родом он из деревни Абдрашитово Альшеевского района Башкортостана. После аспирантуры на кафедре эстетики при Московском пединституте имени Крупской защитил кандидатскую диссертацию по творчеству поэта-героя Мусы Джалиля, впервые подробно проанализировав эстетический идеал татарского поэта.
В литературу пришел как поэт-шестидесятник в пору хрущевской оттепели. Выпустил несколько сборников лирических и публицистических стихов. Параллельно с этим работал научным сотрудником Института языка, литературы и истории имени Ибрагимова, преподавал в Казанском пединституте. Особое место среди его научных трудов занимает монография "Торжество прекрасного", в которой прослеживается становление и развитие татарской эстетической мысли с конца ХIХ до начала ХХ века. В 1999 году А.Махмудов защитил докторскую диссертацию по татарской филологии. Его статьи о творчестве Мусы Джалиля, Габдуллы Тукая, Галимджана Ибрагимова, Шарифа Камала, Каюма Насыри и других часто печатаются в центральных российских и зарубежных периодических изданиях.
В поэзии А.Махмудова есть и любовная, и пейзажная лирика, но преобладают все же социальные мотивы. Он поэт мысли, мысли не абстрактной, не холодной, а пропущенной через свой внутренний мир.
Предлагаем читателям газеты некоторые стихи Амира Махмудова последних лет.
Габдулле Тукаю
Замерло сердце твое.
Ты умер. Запомним надолго,
Как сердца коснулся мороз,
И русло покинула Волга -
Влилась в океан общих слез.
Склонились вершинами горы,
И как-то пожухли поля,
Деревья сменили уборы,
Печально вздохнула земля.
Но голос остался твой с нами,
Он нам с колыбели знаком.
Мы мыслим Тукая стихами,
Поем мы "Родным языком".
***
Только путь разделяет нас,
Бесконечности жизни равный,
И болят все сильней
Каждый день, каждый час
В моем сердце твои раны.
Солнце жар свой
безжалостно льет,
Лед на речках
в трещинках ранних.
Подожди, загорятся,
как тающий лед,
В твоем сердце - мои раны.
***
Даже если стихи из строфы
Узелками рифм завяжу,
Не достать от Москвы до Уфы,
Но тебе в глаза я гляжу...
В миг, когда изумрудной Уфой
Ты идешь, тихо платьем шурша,
Восхищаясь Тукая строкой
Иль твердя про себя Такташа.
И когда гладь московской реки
Отразит облик твой, как зарю,
Я дрожаньем упругой строки
Ее воды благодарю.
И пускай не умею строфой
Передать, как же ты далеко,
Но Москву с изумрудной Уфой
Обнимаю певучей строкой.
Татарский язык
Времени жаркий пламень,
Как острый упругий меч, -
Язык татарский не плавил,
Но лишь закалял для сеч.
Другу песней привета
Звуков теченье твое.
Но повсюду врага при этом
Пронзит языка копье.
Язык - это кровь народа,
Душа его, плоть и мысль.
Он тянется к нам сквозь годы,
Как горы Урала ввысь.
Он яркий цветок предгорья,
Ему не страшна зима.
Он в час всеобщего горя
Алманский "крушил" каземат...
...Века, пробегая, хохочут:
- Вам, люди, все сроки узки,
Уйдете, и с вами, впрочем,
Уйдут миры, языки.
Язык мой - сокровище дедово,
Ему не страшна круговерть.
Истории его неведомо
Страшное слово "смерть".
Перевод Юрия Полякова.
Никто не выше хлеба
(Татарское народное изречение)
Как жернов, теплый хлеб
в моих руках,
Тяжел - на плечи сразу
не возьмете.
Он так сиял над полем в колосках
И в зернах золотых
при обмолоте.
И светлый жемчуг самый дорогой
Ценою с черным хлебом
не сравнится.
Хлеб не дороже Родины одной,
Но главная земли моей частица.
Вот теплый хлеб,
так радующий глаз.
(Все хорошо,
когда живется сыто.)
А с чем-то схож с зерном
любой из нас:
Мы трудности проходим,
словно сито.
Бываем рады мы стихам своим.
Достичь высот строки
Хикмета мне бы!
Да, много в жизни
мы чудес творим,
Но никогда никто не выше хлеба!
Перевод Олега Цакунова.
Мой народ
Из века в век мелодия жила,
Звенели голоса родных кубызов.
Была душа народная светла,
Был огонек в глазах,
как жизни вызов.
Протяжно пел народ мой испокон
"Кара урман" с надеждой
вдохновенной,
И о своем величье думал он,
И о познанье вечных
тайн Вселенной.
Что побужденья добрые, когда
Вся жизнь была
так беспросветно бедной,
А счастья конь крылатый
навсегда,
Казалось, и останется легендой.
Но грянули иные времена,
Как будто аргамак влетел
в ворота.
И, словно песнь татарская,
длинна
Да будет жизнь счастливого народа!
*** ***
*** ***
Уже весна, а снег не понял, что ли,
Того, что стужа долгая прошла
И пишет белым на раскисшем поле
Наискосок про зимние дела.
И я прочту на черновых страницах
О том, что, начиная новый срок,
Снег тает незаметно на ресницах,
Весенней каплей падает в песок.
Беря с собой и радости и горе,
Ручьи те капли в океан влекут.
И жизнь клубком разматывает годы.
Остановитесь! Но бегут, бегут...
Перевод Олега Цакунова.
На татарском
кладбище
Лег туман и раскинул крыла -
Будто горе плывет по погосту...
Сын родился. А мать умерла.
И могила ей вроде по росту.
Тронут росами каждый цветок,
Будто души слезой его мочат...
А истории ветер жесток -
Он и камни могильные точит.
Счастье минуло. Горе пришло...
Может, кто-то в него не вникает.
Изголовье тумана крыло,
Словно старая мама, ласкает...
Человек погрузился в тепло,
Успокоясь, к земле притулился,
Будто - так уж ему повезло -
Сам из крыльев лебяжьих родился...
Здесь и новый Тукай погостит -
Гений тоже, увы, умирает.
А туман над погостом летит,
Будто это Сайдашев играет.
Перевод Марины Кудимовой.
Рафаэль МУСТАФИН.
