Крестьянский сын, 17-летним попавший на войну; коммунист, офицер милиции; верующий мусульманин, имам-хатиб, заместитель муфтия Татарстана; простолюдин и почетный член Академии гуманитарных наук – все это о Харисе Салиховиче Салихове. Духовенству и общественности республики он известен прежде всего как Харис-хазрат Салихжан, духовный настоятель, вот уже четверть века глубоко занимающийся вопросами взаимоотношений ислама с наукой, литературой, моралью.

– Харис-эфенди, в эти дни вам исполняется 75 лет, человек вы известный, в том числе и читателям нашей газеты. Регулярно публикуетесь на татарском и русском языках в газетах и журналах, выступаете по телевидению и радио на темы духовного возрождения общества, активно участвуете в жизни духовенства нашей республики. Тем интереснее узнать подробности вашей биографии, в частности то, как вы пришли к вере…

– Предрасположен к ней был с детства. Родом я из балтасинской деревни. Отец – простой колхозник. Хорошо изъяснялся по-русски, умел читать по-арабски. Был глубоко верующим человеком, что, по понятным для того времени причинам, не особенно афишировал. Осенью сорок первого ушел на фронт и участвовал в ожесточенных боях под Москвой. Там был тяжело ранен и после госпиталя комиссован по увечью. Победу помогал ковать самоотверженным трудом в колхозе.

В декабре 1944-го призвали и меня. Отчетливо помню подробности своих проводов. Когда выехали за околицу, отец остановил лошадь и, подведя меня к изгороди сельского кладбища, сказал, обняв сильной рукой (вторая после фронта висела плетью): “Прошу тебя, сынок: во всех своих поступках исходи из воли Всевышнего. Он тебя не оставит, знай, что наша страна победит. Здесь, на кладбище, лежат твои дед с бабушкой, их сыновья воюют на фронте. Не посрами и ты нашей чести…”

– И как сложилась ваша военная судьба?

– поездом нас, молодое пополнение, доставили на территорию Венгрии. Построили на берегу Дуная и объявили, что мы отныне представляем собой 377-ю роту 503-го батальона войск правительственной связи НКВД. В наши задачи входило обеспечение бесперебойной радио- и проводной связью командования с частями сражающихся войск, прокладка новых, ремонт и охрана существующих линий. Довелось участвовать в освобождении Вены от гитлеровцев. Хвала Аллаху, через полгода война закончилась. Повоевать мне довелось немного.

– Как и большинству солдат “последнего военного призыва”, вам по окончании войны не сразу, наверное, разрешили демобилизоваться?

– Да, до 1948 года наша часть оставалась в Румынии. Потом еще три года служил в Харькове, Москве, где и остался после демобилизации, поступив в транспортную милицию Московско-Рязанской железной дороги. Службу в милиции продолжил по возвращении на родину: был замначальника отдела внутренних дел в Советском, Вахитовском районах Казани. А в промежутке между этим поработал в партийно-советских органах сельских районов, окончил Горьковскую ВПШ.

– А как же с религией? Ведь принадлежность к партии, без которой вы не могли занимать столь ответственные должности, никак не допускала такую двухмерность сознания и совести.

– А разве я сказал о своей набожности? Речь ведь шла о религиозности моих родителей. Но я никогда не был воинствующим атеистом, более того, из любознательности проявлял все больший интерес к вопросам религии, особенно после того, как в годы послевоенной армейской службы прочитал взятый в библиотеке Коран. Настоящий же позыв к религии – к исламу стал исподволь нарастать в душе в годы работы в правоохранительных органах Казани. Именно тогда я в поисках мучительных ответов на вопросы о справедливости, честности, порядочности все чаще обращался к книгам по исламу. Тогда же регулярно стал ходить и в мечеть. А внутреннее неприятие норм двойного стандарта, когда правители декларируют перед народом одно, а поступают прежде всего во имя своих корыстных интересов, трактуя под себя и законы, вынудило меня вначале уйти из милиции, а вскоре выйти и из партии.

– Из милиции ушли, будучи награжденным орденом Красной Звезды, который прибавили к ордену Отечественной войны и боевым медалям за фронт?

– Красную Звезду получил в период работы в Советском райотделе внутренних дел за собранную и представленную мною информацию, благодаря которой удалось обезвредить опасных преступников.

– С тех пор, навсегда сняв милицейскую форму и облачившись в одежды священнослужителя, посвятили себя служению исламу?

– Почему же навсегда? Форму подполковника милиции с удовольствием надеваю по торжественным случаям мирской жизни. Что же касается моей религиозной деятельности, то вплотную занялся ею по окончании Духовного мусульманского медресе в Казани. Работал секретарем главного мухтасибата, затем заместителем председателя Духовного управления мусульман Татарстана по вопросам печати, информации и связи с государственными и общественными организациями. В ту пору мы с вами и познакомились.

– Да, но уже до этого я был наслышан о вас как об активном лекторе общества “Знание”, пропагандирующем позитивную роль ислама в нравственном воспитании людей.

Харис Салихович, я знаю, вы давно и увлеченно пишете на темы ислама. Так, Минобразования РТ издало вашу книгу “Краткая история ислама” в качестве учебного пособия для средних школ. В монографии “Тукай, кто он?” вы дали ответ на давний спор о том, кем же был поэт – убежденным атеистом или правоверным мусульманином. С интересом читателями была встречена ваша статья к 200-летию Пушкина “Тема Корана в творчестве поэта”. Мне же сейчас хотелось расспросить вас о последней из вышедших книг – “История и основы ислама в контексте культуры мира”. Чем вызвано ее написание?

– На мой взгляд, полно и верно раскрыл смысл и предназначение книги в своем предисловии к ней профессор Энгель Тагиров. Человечество на рубеже двух тысячелетий вступило в полосу грандиозных перемен, среди которых и возникновение так называемого исламского фактора. Не учитывать, не считаться с ним нельзя, ибо ислам – это прежде всего огромное политико-географическое пространство, раскинувшееся от Атлантики до Тихого океана через страны Африки, Ближнего Востока, Иран, Индию, Пакистан, Индонезию и многие другие страны. Здесь живет более миллиарда людей мусульманского вероисповедания. В России исламский мир олицетворяют в первую очередь территории Северного Кавказа, Поволжья и Приуралья.

– В количественном отношении это какая часть населения России?

– На сегодня это более восьми процентов населения, или около 20 миллионов человек, а через 15-20 лет будет уже 30 миллионов.

– Не секрет, что подчас в российском общественном мнении, не говоря уж о Западе, ислам отождествляется с понятиями фундаментализма, экстремизма…

– На бытовом уровне для многих мусульманство по старым представлениям связывается с мракобесием, насилием и отсталостью. К сожалению, на такой имидж “работает” и война в Чечне, содействуя укреплению исламофобии. Между тем без преодоления этого неприятия на уровне общественного и индивидуального сознания и формирования веротерпимости невозможно достижение прочного мира и согласия между народами как в России, так и в мире. Я в своей книге в меру своих способностей и постарался раскрыть заложенный в исламе мощный потенциал нравственности, укрепления добрососедства и уважения в межличностных отношениях, неприятия насилия. Ислам представляет собой действенный ресурс духовного развития общества, важный фактор сближения разных культур.

– В принципе то же самое можно сказать и о православии…

– Да, ислам и православие никогда не находились в противостоянии, они гораздо терпимее друг к другу, чем, скажем, православие и католицизм, чем различные течения ислама между собой. Ведь по целому ряду ключевых моментов православие ближе к исламу, чем к западному христианству. Если католицизм абсолютизирует индивидуализм и накопление личного богатства, то в исламе и православии на первом месте стоят права и интересы общины, а богатство хотя и не осуждается, но и в самоцель жизни человека не возводится.

– Харис-эфенди, над чем сейчас работаете?

– Занимаюсь переводом “Краткой истории ислама” с русского на татарский язык на основе латинской графики.

Вел беседу