Осенний полдень. Сквозь просветы в облаках пробиваются лучи неяркого солнца. А в небе над селом завис косяк улетающих на юг перелётных птиц. Когда-то они часто опускались на водную гладь прудов, расположенных в окрестностях зеленодольского села Косяково. Говорят, что благодаря косякам перелётных птиц и нарекли старинное село, расположенное в междуречье Бувы и Ари.

Впрочем, село это, известное ещё со времён Казанского ханства, раньше имело другое название – Ишеево. И принадлежало оно богатому татарскому землевладельцу Ишею. Кто был этот самый Ишей, в точности неизвестно – как говорится, история о его происхождении умалчивает. Весьма возможно, что это был какой-то татарский мурза – князь, владевший окрестными землями, полученными им от предков.

РУССКИЕ ПОЛОНЯНЕ

Вероятно также и то, что Ишей относился к числу эмиров – так называли служивых людей казанского хана. Тогда эти угодья вместе с проживавшими здесь земледельцами он мог получить от правителя за верную службу или за проявленную доблесть во время военных походов, которые в те неспокойные времена так часто затевали татарские ханы. Нередко такие набеги совершались на земли соседей-славян, и тогда воины, помимо богатой добычи, пригоняли с собой вереницы русских пленников – так называемых полонян. Их, по подсчётам известного историка Михаила Худякова, к середине XVI века на территории Казанского ханства проживало немало: как утверждает автор в своём научном труде «Очерки по истории Казанского ханства», около ста тысяч человек. И если белокурые и синеокие красавицы-пленницы пополняли гаремы местных вельмож или переправлялись на невольничьи рынки Крымского ханства и Османской империи, то пленники-мужчины, среди которых было множество умелых ремесленников, селились в приказанских татарских авылах, открывая свои мастерские – гончарные, кузнечные, столярные, кожевенные, скорняжные и прочие.

Вот почему население Ишеева, кроме татар и чувашей, из соседнего села Бишбатман, которое также принадлежало Ишею, включало в себя и русских поселенцев-пленников. После завоевания Казани Иваном Грозным в 1552 году всем этим людям была предоставлена возможность возвратиться на историческую родину. Однако более половины из освобождённых полонян пожелали остаться на земле, ставшей для них вторым домом.

Кстати, долгое время село Косяково в официальных документах прежних лет вплоть до конца XVIII века писалось как «…Косяково, Ишеево тож…», что подтверждает предположение о его первоначальном татарском происхождении.

Первое русское упоминание о Косякове встречается в писцовой книге Свияжского уезда 1565–1567 годов. Принадлежало село боярину и воеводе города Свияжска – князю Андрею Лобанову-Ростовскому. Владел он также деревней Тихое

Плесо и ещё двумя деревнями с пахотными угодьями в 240 десятин, покосами на 2400 копен, лесными угодьями, тремя озёрами. В селе Ишеево (Косяково тож) при прудах, как значилось в бумагах тех лет, проживало помещичьих крестьян 297 душ.

СМЕЛЫЕ ТАБУНЩИКИ И ЛИХИЕ КОНОКРАДЫ

Есть версия, что название села никакого отношения к перелётным пернатым не имеет. А назвали Косяково так якобы из-за того, что пруды в его окрестностях облюбовали гуртовщики, перегонявшие лошадей с летних пастбищ. Лошадиные косяки останавливались здесь, на берегах водоёмов, для ночёвки и водопоя. И нередко табунщикам приходилось отбивать свои косяки от тех, кто был не прочь угнать горячего жеребца или молодую кобылицу.

Это были годы, когда лошадь была и основным транспортным средством, и мерилом благосостояния своего владельца: породистый скакун или быстроногий резвый рысак стоил немалых денег. А потому пастухов-табунщиков нередко преследовали конокрады. Самым известным из них в начале прошлого века в Свияжском уезде считался Шакур Рахимов – личность весьма незаурядная. Говорят, что происходил он из семьи потомственных конокрадов – и дед, и отец его угнанными лошадями торговали, за что успели побывать на каторге ещё до революции.

Население Ишеева, кроме татар и чувашей, включало в себя русских поселенцев-пленников

Сам же Шакур Рахимов, криминальная деятельность которого пришлась на угарные годы НЭПа, действовал с размахом, поставив торговлю крадеными лошадьми на поток, что не мешало ему при этом водить тесную дружбу с начальником милиции Свияжского уезда, а также с исполкомовскими работниками и местными партийными сельсоветчиками. Те нередко покрывали неблаговидные дела своего приятеля-конокрада, за что получали от него дорогие подарки.

Впрочем, сколько верёвочке ни виться… Под занавес криминальной карьеры банда Шакура, которому уже перевалило за шестьдесят, выросла до ста человек, а сами конокрады обнаглели настолько, что нередко открыто действовали от имени своего главаря, водившего дружбу и с местным судьёй Бикмурзиным, и следователем Ишимовым. Тех же, кто пытался противостоять их бесчинству, попросту убивали. И лишь когда делом Рахимова и его банды занялись московские чекисты, с конокрадами было покончено. Главаря и его ближайших подручных расстреляли. Но и сегодня местные помнят о Шакуровской тропе, по которой, как уверяли меня косяковцы, конокрады, меняя лошадей, спрятанных в укромных местах, могли добраться от Чутеева до Казани менее чем за полчаса.

БЫВШЕМУ ВДОВЦУ – ЛАПТЕМ ПО ЛБУ!..

Моё знакомство с зеленодольским краеведом Николаем Коклюгиным, автором ряда публикаций и книги по истории Свияжского уезда, произошло несколько лет назад, когда я начинал свой путь в журналистику в районной газете. Николай Егорович поразил меня тогда всесторонним знанием быта и нравов сельской жизни. Его книгу с дарственной надписью я и поныне храню на своём рабочем столе.

Как же протекала жизнь крупного волостного села Косяково в те далёкие времена, когда люди не знали ни телевизора, ни интернета, а грамотных на селе можно было пересчитать по пальцам? Что и говорить, редкие часы досуга косяковцы зачастую заполняли самогоном, скрашивали отдых кулачными боями. Яркими событиями были ярмарки и церковные праздники. Крупная осенняя ярмарка проходила в Косякове 1 октября. Но особенно весело гуляло село на престольный праздник – Троицу. Отстояв церковную службу в старинном каменном храме и приложившись к кресту, нарядно одетые прихожане под звон колоколов спешили к празднично накрытым столам. Народ собирался в кабаке, толпился у распахнутых дверей пивной и в винной лавке. Всюду слышались смех, песни под гармонь и частушки под балалаечное треньканье…

Звонко гуляли косяковцы и на Масленицу – сжигали за околицей села чучело, в котором можно было угадать тех сельчан, кого их земляки особенно недолюбливали за жадность, вороватость, наглость, кичливость и прочие грешки.

Нашлись на селе люди, которые решили возродить поруганную святыню. Сегодня здесь идут работы по реставрации древнего храма

И ещё один колоритный обычай, характерный именно для Косякова. О нём подробно поведал мне Николай Коклюгин. Когда в селе женился вдовец, его после венчания в церкви на пути домой поджидала в одном из переулков засада. Группа молодых парней-холостяков неожиданно забрасывала его градом старых, стоптанных лаптей. Избежать подобного мало кому удавалось, а под конец «обстрела» под задорный хохот толпы озорники набрасывали на шею жертве целую связку изношенной обуви…

Откуда возник такой обычай – никому не известно. Говорят, для того, чтобы подобная расправа была не очень многолюдной, а следовательно, и менее скандальной, будущий супруг договаривался с метателями лаптей заранее: ставил холостому населению села откуп – четвертную бутыль самогона с закуской… Об этом довольно странном обычае писал в конце XIX века репортёр газеты «Казанский телеграф».

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Храм Пресвятой Троицы хорошо виден издалека с шоссе, которое пролегло в нескольких километрах от Косякова. Воздвигнутый в 1751 году в царствование государыни Елизаветы Петровны, он, несмотря на разрушения, выглядит весьма внушительно.

В годы советской власти церковь в Косякове закрыли. Произошло это в 1939 году, после чего храм переоборудовали сначала в зернохранилище, затем – в контору МТС. Позже были здесь и колхозный гараж, и ремонтные мастерские, и склад. А с 1976 года заброшенная церковь и вовсе стояла пустой. За сорок лет ветер и дожди довершили начатое людьми, и теперь у колокольни нет шатра, разрушены свод над трапезной и купола, утеряна настенная роспись – неизвестные вандалы выцарапали глаза на ликах святых… Казалось, ещё несколько лет – и храм исчезнет навсегда. Но вот настало время собирать камни…

Нашлись на селе люди, которые решили возродить поруганную святыню. Сегодня здесь идут работы по реставрации древнего храма, стены уже обнесены строительными лесами.

Сергей Бычков – главный инициатор возрождения старинной церкви. Он здесь и за начальника, и за прораба, и за рабочего – сам готовит цементный раствор, который при помощи лебёдки подаёт наверх, где кладут кирпич двое строителей.

Со слов Сергея Степановича, за последние три года сделано немало: расчищены подъезды к храму, вывезены кучи мусора, забетонированы полы, вставлены окна и двери. Некоторые помещения уже под крышей, на своих местах иконы. А главное – в храме уже регулярно проводятся церковные службы и совершаются требы.

Конечно, работы впереди у реставраторов древнего храма ещё очень много. Но люди верят: с Божьей помощью они справятся с любыми трудностями. А значит, скоро вновь, как и в стародавние времена, поплывёт над их родным селом малиновый колокольный перезвон…