Старинный потемневший шлем-шишак прикрывал когда-то от сабельных ударов и вражеских стрел голову русского воина времён царствования государя Алексея Михайловича, восседавшего на русском престоле в середине XVII века. А овальные медные монеты с полустёртым изображением всадника на коне – так называемые чешуйки – были в ту пору в ходу у простолюдинов. Ими расплачивались на рынках, в кабаках и трактирах. Эти и другие вещи – обломок бердыша, наконечник копья, пряжки от конской сбруи, старинные медные пуговицы и прочие находки – я увидел в комнате моего старого приятеля.
Комната эта напоминает мини-музей: на её стенах можно увидеть штык от русской винтовки, Георгиевские кресты, обломки пик и наконечники стрел, а на подоконниках и полках – россыпи стреляных гильз, древние монеты и другие предметы старины.
Леонид – выпускник исторического факультета университета. В середине лихих девяностых он, как и многие его сверстники, был вынужден заняться бизнесом. Однако историк в нём так и не умер. И даже став преуспевающим предпринимателем, каждую весну он на время оставляет свои коммерческие дела, выезжая в поля с металлоискателем. Вот и в этот раз он ознакомил меня со своими находками, сделанными в окрестностях кайбицкого посёлка Куланга.
НА МЕСТЕ КРОВОПРОЛИТНОГО СРАЖЕНИЯ
Кулангу основали в неспокойном XVII столетии. И хотя царствовавшего в те годы государя Алексея Михайловича прозвали в народе Тишайшим, времена его правления тихими назвать никак нельзя.
Стоит лишь вспомнить вспыхнувшее во второй половине XVII века восстание донского казака Степана Разина. Волны этого народного выступления, охватившие южные земли Русского государства, к 1670 году докатились и до Поволжья. К тому времени разинские повстанцы уже захватили Царицын и Астрахань, Саратов и Самару. А в сентябре, осадив Симбирск, заняли большую часть городского посада и окружили кремль, где укрылись князь Иван Милославский с остатками гарнизона.
После этого восстание донских казаков, которое царские власти поначалу не восприняли всерьёз, вызвало панику в окружении государя. На подавление мятежников из Казани к Симбирску направили крупные воинские силы под командованием опытного воеводы – князя Данилы Барятинского. Узнав об этом, Разин выдвинул ему навстречу свои отряды. Вскоре они встретились под Кулангой.
В решающем сражении хорошо вооружённые царские войска одержали над восставшими решительную победу. Говорят, что, узнав об этом, Степан Тимофеевич в отчаянии бросил на землю свою чёрную папаху, в сердцах сказав обступившим его казакам: «Не бывать мне, видно, в Москве!..»
После поражения под Кулангой в ходе восстания наступил перелом. Вскоре под стенами Симбирского кремля Разин был тяжело ранен, а восставшим пришлось спешно отступать вниз по Волге.
С тех пор минуло три с половиной века, однако люди всё ещё находят в окрестностях Куланги свидетельства тех грозных времён, которые давно уже стали частью истории.
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА И ВОКЗАЛ-ЗЕМЛЯНКА
Говоря о селе, следует отметить, что Куланга – это название трёх населённых пунктов. В четырнадцати километрах к северо-западу от Больших Кайбиц расположена Большая Куланга, в паре километров от неё – Нижняя Куланга, а на железной дороге, которую строили здесь в суровые годы Великой Отечественной войны мобилизованные местные жители, осуждённые, а чуть позже и пленные немцы, расположена станция Куланга.
Интересные воспоминания о ней оставили жители Кайбицкого района. Кое-кто из них ещё помнит первый вокзал – землянку, построенную, а точнее, вырытую в 1942 году. Это была типичная землянка, правда довольно просторная, поскольку в ней размещались кассы и пассажиры. Снаружи был виден лишь холмик крыши да вытяжная вентиляционная труба из дерева. Сейчас такие можно увидеть лишь в кинофильмах. Внутри «вокзала» стоял спёртый воздух, пропитанный махорочным дымом, а «зал ожидания» освещался едва чадившей керосиновой лампой-«семилинейкой». Особенно невыносимо здесь было зимой. Пассажиры с мешками и фанерными чемоданами жались друг к другу, места было очень мало, а на улице стоял мороз.
После поражения под Кулангой в ходе восстания наступил перелом. Вскоре под стенами Симбирского кремля Разин был тяжело ранен, а восставшим пришлось спешно отступать вниз по Волге. С тех пор минуло три с половиной века, однако люди всё ещё находят в окрестностях Куланги свидетельства тех грозных времён, которые давно уже стали частью истории
Снаружи доносились пронзительные гудки проходивших через станцию дизельных поездов. У железнодорожного вокзала день и ночь, пыхтя парами, останавливались и беспрерывной чередой шли далее гружёные составы. На железнодорожных переездах круглосуточно дежурила охрана, а сами переезды были оснащены автоматическими шлагбаумами. Движение по «железке» в те годы было довольно интенсивным. Редко когда можно было без задержек проехать переезд. Железнодорожный вокзал тоже никогда не оставался пустым, а очередь за билетами выходила из помещения на улицу. Сесть в вагон без толкотни и давки также не представлялось возможным.
Через Кулангу везли не только пассажиров, но и горючее для фронта, уголь, древесину, строительные материалы, прочие товары, в том числе и продукты, главным из которых было зерно.
ХЛЕБ ВСЕМУ ГОЛОВА
Создание Кулангинского хлебоприёмного пункта, который в суровые годы войны снабжал хлебом и фронт, и тыл, было бы невозможным без железной дороги. Сотни тонн муки эшелонами отправлялись отсюда во всех направлениях. Сюда же нескончаемыми потоками шло зерно.
В войну Татария принимала сотни тонн завозного зерна. Невозможно было враз выстроить склады для хранения этого богатства. Его надо было срочно перемалывать, обеспечивать фронт мукой. Поэтому зерно принимали с железной дороги, располагая его на бунтовых площадках ёмкостью до 500 тонн каждая. Для сравнения: современный зерновой склад вмещает от 4,5 до 6 тысяч тонн зерна.
Как рассказывал ветеран труда Кулангинского ХПП, профессионал хлебного дела Барый Биктагиров, эти площадки не имели ни стен, ни крыш. Сверху зерно укрывали брезентом, которого тогда часто не хватало. В ход шла обычная солома. Подсобный пункт для хранения зерна в Куланге был создан в 1943 году. В тот же год такие пункты были созданы в Зеленодольске, Юдине, Каратуне, Буинске и на пристани в селе Теньки.
В те трудные времена крапива вместе с лебедой являлась едва ли не основным продуктом питания. Кулангинцы собирали её, где только могли, и варили крапивный борщ – самое распространённое блюдо для большинства сельчан в полуголодные военные годы
По воспоминаниям Барыя-абыя, рабочих рук хватало. Люди приезжали работать из городов, были случаи, когда на ХПП присылали и военнопленных немцев, и заключённых. А вот с кадровым руководством ощущался явный дефицит. Не хватало инженеров и специалистов-технологов. Хлеб сохраняли во многом благодаря крестьянской смекалке и трудолюбию. Суровое время, лишения и жизнь впроголодь объединяли людей.
Теперь уже мало кто помнит место, где находились многочисленные землянки, в которых проживали рабочие. И свои, местные, и привлечённые. Но всё же кое-где о них напоминают едва заметные холмики да ямы, густо заросшие высокой крапивой…
В те трудные времена крапива вместе с лебедой являлась едва ли не основным продуктом питания. Кулангинцы собирали её, где только могли, и варили крапивный борщ – самое распространённое блюдо для большинства сельчан в полуголодные военные годы.
СВОЁ ПРЕДПРИЯТИЕ СЧИТАЮ РОДНЫМ
С пенсионеркой Минсафой Гарифулловной Афлятуновой я познакомился во время моего первого приезда в Кулангу несколько лет назад. Её здесь хорошо знают многие ветераны, трудившиеся на ХПП в трудные послевоенные годы.
– Я пришла работать на Кулангинский хлебоприёмный пункт в начале пятидесятых, – вспоминает Минсафа-апа. – Помню, тогда здесь, кроме конторы и лаборатории, ничего не было. Сразу напротив проходной находились землянки, в которых рабочие жили семьями. В такой же землянке ютилась и наша семья. Условия были ужасные. Обшитые досками-горбылями земляные стены, земляной пол, также покрытый досками, под которыми постоянно хлюпала вода – грунтовые воды здесь были очень близко. Когда шли дожди, нас постоянно заливало – и сверху, и снизу. Сырость, мокрицы, тараканы… В таких землянках и рабочие жили, и скотину держали.
Сегодня в Большой и Нижней Куланге, а также на станции проживают чуть более трёхсот человек, многие из которых работают на Кулангинском ХПП. Здесь по-прежнему принимают зерно и производят муку внуки и правнуки первых работников
– Сначала меня поставили работать на отгрузку зерна, – продолжает Минсафа-апа. – Тогда его из колхозов к нам привозили на телегах на быках да на лошадях. Машин мало было. Перед погрузкой на перевеске зерно приходилось пересыпать в мешки, а потом нести на весы. Только после этого в вагоны загружали. Тяжело было, особенно женщинам. Работали бригадами. Иной раз за смену до 250 тонн зерна вручную отгружали. И ничего, не унывали! Трудились с песнями, с шутками. Одно слово – молодость!..
На глазах у Минсафы Гарифулловны менялся постепенно облик предприятия. На месте низких приземистых амбаров выросли новые просторные склады. Вместо передвижных зерносушилок СЗС-32, которые приходилось отапливать углём, а то и просто дровами, построили сушильно-очистительные башни, работавшие на солярке. А главное – были механизированы многие объекты, появились транспортёры, заменившие ручной труд на погрузке и разгрузке зерна.
ОНА СТАЛА ДЛЯ НИХ ВТОРОЙ МАМОЙ…
По воспоминаниям Минсафы-апы, значительно преобразилась станция Куланга в восьмидесятые годы прошлого века, когда при директоре Рахиме Мустафине, который руководил предприятием почти двадцать лет, построили общежитие для рабочих, баню, магазин, а к проходной ХПП проложили асфальтовую дорогу.
Как это нередко случается, личная жизнь Минсафы-апы тесно связана с предприятием, которому она отдала свои лучшие годы. Здесь же она познакомилась со своим будущим мужем Зиятдином, который работал каменщиком на строительстве новых зерноскладов.
Незадолго до того в его семье случилась трагедия – погибла, попав под ленту движущегося транспортёра, его первая жена. У Зиятдина остались на руках пятеро дочерей, старшей из которых в тот роковой год едва исполнилось 14 лет… Произошло это осенью 1970 года. А вскоре в его доме появилась Минсафа, ставшая для его дочерей второй мамой.
Трудно было воспитывать такую большую семью, тем более что вскоре родились у неё и свои дети – сын и дочка. Вот тут-то и выручил многодетную семью Кулангинский ХПП, выделив Афлятуновым новую квартиру. На новоселье пожаловали многочисленные гости – работники предприятия, которое стало для семьи Афлятуновых поистине родным.
* * *
Сегодня в Большой и Нижней Куланге, а также на станции проживают чуть более трёхсот человек, многие из которых работают на Кулангинском ХПП. Здесь по-прежнему принимают зерно и производят муку внуки и правнуки первых работников. Благодаря их труду мы имеем на наших столах главный продукт, имя которому – хлеб.
