Два года она молчала. Перенесенная операция. Замужество, расставание с девичьей фамилией, по которой ее знали на сцене. Как следствие – потеря своего зрителя, исчезновение из эфира. Ведь сцена редко прощает такую измену. Другой бы сломался. Но не она. Ведь ее имя – Сюмбеля, олицетворение цветущей осени, дарующей силы на предстоящую зимнюю непогоду.

– Два года – срок немалый даже для опытных артистов, а ты совсем еще юная. Как пережила это время? И почему молчала?

– Обстоятельства так сложились, но еще я боялась, что не смогу защитить диплом. С таким трудом поступила в знаменитый Казанский музыкальный колледж им. Аухадеева: вдруг к завершению учебы что-то не так сделаю, не справлюсь. Эта ответственность не давала покоя. У меня ведь нет школьного музыкального образования, родилась и выросла в небольшой деревне Бугады Апастовского района. Но музыка была со мной с самых малых лет. У мамы абсолютный музыкальный слух, она изумительно играет на гармошке. А я, сколько себя помню, пела. Праздники, конкурсы, выступления – их было так много, что я даже не представляла, как можно жить без всего этого.

– Трудно без начального музыкального образования?

– Очень трудно! Но с нотной грамотой я дружу. Многие мои однокурсники с детства занимаются, а тут я, деревенская девочка, в чьих-то глазах не совсем грамотная. Окончила школу и в 2011 году поехала в Казань. В первую очередь пошла в колледж, но тут выяснилось, что опоздала. Говорили, что у меня нет музыкального образования, нет ЕГЭ по литературе, нечего, мол, и время тратить. Так обидно стало! Но желание учиться было просто жгучее. И я осталась в Казани, устроилась на работу. Ведь нужно было оплачивать свои подготовительные курсы, брать уроки сольфеджио и вокала. Да и квартиру снимать – немалые деньги. Залезать в карман родителей было стыдно. Работала и в кафе, и в больнице – никакого труда не чуралась. И не стеснялась этого. Знаете, ни разу не пожалела о своем выборе. Я столько разных людей увидела, узнала, научилась понимать себя и самостоятельно делать выбор.

– И каким был первый выбор?

– Первый, наверное, все-таки тот, что решила остаться в большом городе. Поверьте, деревенской девчонке даже в наше продвинутое время это нелегко. Но главный мой выбор – вокальный класс народной артистки Татарстана Ании Туишевой в музыкальном колледже. И это мое огромное везение – попасть в руки такого замечательного педагога: строгого, требовательного, многоопытного, мудрого.

Музыка была со мной с самых малых лет. У мамы абсолютный музыкальный слух, она изумительно играет на гармошке. А я, сколько себя помню, пела

Да, было тяжело, не скрою. Но отношение Ании Халиулловны помогало преодолевать самые тяжелые минуты сомнения в себе. Потом учиться, когда рядом с тобой такие мэтры, как Айдар Габтдинов, Зиля Сунгатуллина, – это уже счастье и удача. В прошлом году я окончила колледж. Зиля Даяновна предлагала поступить в консерваторию. Учиться нужно очно, а мне очень хочется работать на сцене. Но и образование продолжить хотелось, поэтому я поступила в КФУ на заочный факультет филологии и межкультурных коммуникаций, где есть кафедра татаристики и культуроведения. Консерватория же остается мечтой, к которой я обязательно приду. А сейчас мне нужна профессиональная сцена…

– На сцене ты с детских лет. Наверное, было желание на кого-то походить? Подражать кому-то?

– А как же! В начале двухтысячных была очень популярна Малика Раззакова. Яркая, стильная, голос необычный. Тогда только-только начали появляться музыкальные центры, и я коллекционировала ее диски, часами слушала их, собирала информацию о ней. Но время шло, и как-то вдруг я поняла, что мне интересна не эстрада, а фольклор, народное пение, и я начала слушать другие песни.

– Сюмбеля, ты часто говоришь о сомнениях…

– Мне не хватает уверенности в себе, я боюсь спугнуть мечту. Вот есть у меня мечта, она уже на горизонте, руку протяни, и тут я могу отступить – боюсь. А вдруг не оправдаю надежд? А вдруг зритель не поймет меня?

– Это так важно?

– Это – главное. Мне нужна обратная реакция зала. И я бы хотела слышать оценку, в первую очередь народа. Как? Возможно, после какого-то выступления закажут на радио мою песню или напишут мне. Как было прежде, когда я носила свою девичью фамилию Хамидуллина. Но муж поставил условие, чтобы я взяла его фамилию. И я не могла не уважить его просьбу, хотя и понимала, что отрезаю себе тот путь, который уже пройден, и нужно будет начинать заново свою дорогу на сцену. Однако все потери компенсируются безоговорочной поддержкой мужа, без его плеча было бы нелегко.

Мне важна и оценка моих преподавателей, которые всегда служили и будут служить для меня примером. Снова вернусь к первому педагогу по вокалу Ание Туишевой. Вот кому хочется подражать. Статная, всегда со вкусом одетая, внимательная. Ей все было важно – от нашего настроения до макияжа. Прежде чем приступить к уроку, спрашивала, как начался день, хорошо ли я себя чувствую. Во время выбора произведений не просто объясняла, о чем идет речь, но и анализировала текст и только потом знакомила с мелодией. Никогда не одобряла пения, как она говорит, «пустых нот».

Мне нужна обратная реакция зала. И я бы хотела слышать оценку, в первую очередь народа. Как? Возможно, после какого-то выступления закажут на радио мою песню или напишут мне. Как было прежде, когда я носила свою девичью фамилию Хамидуллина

Именно тогда я поняла, что для меня, даже по сравнению с какими бы то ни было композиторскими шедеврами, самое интересное это – фольклор. Татарская душа, тот самый непереводимый «мон» – душа мелодии, умение осторожно и аккуратно воспроизводить мелизмы, сколько всего глубинного в народном пении посчастливилось узнать от нее. Самой дорогой оценкой для меня стали слова Зили Сунгатуллиной, сказанные ею во время моего госэкзамена: «Молодость Ании Туишевой, ее образ, ее голосовые манеры вернулись с тобой!»

Продолжить свой путь с музыкой, жить в ней – вот и стимул, и движение вперед. Это золотые слова моих педагогов. И это то, к чему я и стремлюсь.

– Но исполнять фольклор, наверное, не модно? Молодость требует эстраду…

– Почему же? Мне кажется, в последние годы пришло понимание того, как важно сохранить традиции. Время тревожное, меняется мировоззрение людей, нарушается связь с народной культурой. Иногда приходится слышать, что фольклор – вчерашний день. Это неправда. В фольклоре заложены и идеал, и надежды человека. В фольклоре – будущее каждого народа. Если растение оторвать от корней, что с ним будет? Оно засохнет. Так и любой народ. Мы есть, пока помним традиции, что веками складывались у нас.

Я в этом убеждаюсь, работая сейчас с известной певицей, педагогом Лидией Ахметовой, которая открыла для меня двери в большую, взрослую, профессиональную жизнь артистов. Это первый человек, познакомивший меня со сценой. Если Ания Туишева все эти пять лет учила меня петь, то Лидия Ахметова учит жить на сцене.

Первые мои шаги на сцене были вместе с ее джазовым оркестром, а сейчас с огромным наслаждением пою в ее же фольклорном ансамбле «Салям».

– Ты с таким воодушевлением говоришь о фольклоре, но и тут есть избитая, замученная эстрадной сценой тематика.

– Я бы в другом ракурсе посмотрела на эту ситуацию. Есть вечные темы, есть и вечные песни. Это наша народная классика. Многие исполняют такие песни, как «Тяфтиляу» или «Сарман». Но хочется найти и другие. Вернусь опять к Ание Туишевой, которая много лет была солисткой Государственного ансамбля песни и танца РТ. Я отыскала ее старые видео в Интернете, нашла в ее исполнении старинные народные песни «Болын», «Егет тавышы». Ее учила петь в детстве мама, родом она из Самарской области. И это по-настоящему народное творчество. Ания Халиулловна выпустила в свое время просто бесценный сборник «Татар халык жырлары». И эта ее работа стала не только примером, а каким-то зарядом для меня. Я загорелась и начала также искать старинные песни, записывать их в деревнях у бабушек. Для меня образцом служит молодой исполнитель Ришат Тухватуллин. И не только своим отношением к певческой карьере, но и к репертуару, который он пополняет такой же «полевой» работой. Мне много чему предстоит учиться и есть у кого. Тот же сценический образ…

– И как, нашла его?

– Уверена, что нашла. Понимаете, любой человек должен осознать себя в родной культуре. Иначе растут ряды «непомнящих родства». Мне претит вульгарность в одежде: эти огромные декольте, вырезы до пояса. У татар есть поговорка: «Смотрят на твою одежду – оценивают твой ум». Мне хотелось бы соответствовать тем песням, которые я выбираю. Или которые выбрали меня?

Всегда перед глазами наша легенда Сара Садыкова. Вспомните ее образ. Она одна, наверное, всегда носила калфак. Иначе ее и трудно себе представить. Этот пример говорит о том, что можно модно одеваться, сохраняя при этом и татарский стиль, и татарский дух в нарядах для любого случая. Но тут без специалистов не обойтись. Мне очень помогает дизайнер Элара Шайхи, которая работает над образами некоторых наших артистов. Она мне на госэкзамен такой изумительный наряд сотворила, что я в нем будто крылья обрела. Теперь он мой талисман.

– А что впереди? Какие планы?

– У меня все зреет и зреет давняя мечта: научиться играть на старинных инструментах. Пока дружу только с балалайкой, но надеюсь освоить, к примеру, и саз.

Сколько у нас музыкальных инструментов, которые сейчас возвращаются в наш обиход! Мне нравится, что делает профессор Алсу Рашидовна Еникеева из Казанского института культуры, которая создала такие известные коллективы, как «Жомга кон» и «Ак калфак», где даже маленькие дети уже играют на кураях и дэфах. Восхищаюсь таким подвижником, как Геннадий Макаров, доцент Казанской консерватории. Он и его ученики – уникальное явление для Татарстана. Ведь Геннадий Михайлович не только собственноручно изготавливает домбры, кубызы и гусли, но еще и учит игре на них. Глубоко в душу запали его слова, даже записала их себе: «Когда в шестидесятых годах в Советском Союзе создавался реестр национальных музыкальных инструментов, татарам директивно записали гармошку-тальянку, башкирам — курай, тувинцам — кубыз и так далее. Однако тальянка — это привнесенный инструмент, родина которого в Европе, среди итальянцев и немцев. Татарского же курая до сих пор нет в реестре…»

Иногда приходится слышать, что фольклор – вчерашний день. Это неправда. В фольклоре заложены и идеал, и надежды человека. В фольклоре – будущее каждого народа. Если растение оторвать от корней, что с ним будет? Оно засохнет

Как же так? Знаете, у нас в республике очень большой интерес к историческому культурному наследию, но вот на серьезном уровне к старинным инструментам внимания крайне недостаточно. То, что производят, делается только штучно и лишь вручную. Очень обидно и жаль, что до сих пор нет мастерской Макарова. Нужно вернуть в современный мир уникальные вещи, которые чудом удалось в последний момент спасти для будущего. Не для того чтобы превратить их в некий музей истории, а для нашей нынешней и будущей жизни.

 – Но зачем смотреть в прошлое, когда надо жить будущим? Может, пришло время других инструментов и другой музыки?

– Нет же! Мы смотрим не в прошлое. Позади нас – вечность, как бы громко это ни звучало. Именно в дошедшей до нас народной культуре скрыты мудрость и та же вечность. Все модные формы сиюминутны. Они, как калейдоскоп, сменяют друг друга в массовой культуре и похожи на яркие, красочные, но мыльные пузыри. Лопаются, почти не оставляя следа. Радуют глаз пару секунд, но исчезают. И мало кому приносят гармонию и душевное здоровье. Кто их вспомнит? Зато будут помнить Ильгама Шакирова и Альфию Авзалову…

От автора: Вот такой неожиданно глубокий разговор получился у нас с Сюмбелей Яркаевой. А я все думала о ее имени. Сюмбеля – это старинный праздник урожая. На этом празднике выбирали самую красивую, озорную, острую на язык девушку и переодевали в Сюмбелябикю, выводили в центр площади и там задавали ей неожиданные вопросы. Например, топор или шило? Если она выберет слово «топор», то полагали, что осень будет холодная – лед можно будет разбивать только топором. Если ответ был «шило», то ожидалось, что осень будет относительно теплой – лед можно будет разбить и шилом. К ее словам прислушивались даже старики и аплодировали, мол, пусть твое гадание осуществится. Сюмбеля, как считалось, должна иметь светлые волосы, потому что она символизировала осенние колосья. Наша собеседница своему имени соответствует полностью. И волосы светлые, и глаза голубые.  А хрупкость ее обманчива. Она сильная. И выбор свой сделала…