Этой публикацией «РТ» завершает серию интервью с Президентом Рустамом Миннихановым (предыдущие были напечатаны в номерах за 18.06, 23.07, 27.08, 24.12 2015 года), которые телеведущий Российского телевидения Сергей Брилев провел под общим названием «Пять вечеров с Рустамом Миннихановым» в Казани.

Место проведения последнего интервью – каминный зал Губернаторского дворца Казанского Кремля.

Сергей Брилев: Здравствуйте, Рустам Нургалиевич! Это пятый вечер для программы «Пять вечеров», и если меня спросить, знаю ли я Минниханова, то могу ответить, что, по идее, знаю. А ведь не знаю! Потому что мы до сих пор говорили о каких-то рациональных вещах и очень мало – об ощущениях. Давайте начнем с простого. Помните вы себя в школе? Как вы учились?

Рустам Минниханов: Был «хорошистом».

С.Б.: У меня вот дочка не любит домашние задания…

Р.М.: Я тоже не любил домашние задания, вообще учиться не очень любил. Старался выигрывать за счет креативности.

С.Б.: Не все знают, что вы все это время занимались английским языком. Значит, со временем поняли, что без учебы все-таки – никуда?

Р.М.: Я неоднократно говорил: когда ты учишься чему-то, то не знаешь, что больше пригодится. Вот нужен был иностранный язык в Советском Союзе, а кому? Но мир меняется, и английский – это язык международного общения. Физика, химия, математика – сегодня мир требует хороших базовых знаний. И я не скажу, что был слаб в математике, физике, химии. Но химию мог бы глубже изучить. Сегодня эти знания нужны в моей работе.

Мы действительно недооцениваем роль, значение детского дошкольного образования. Не детского сада – а именно дошкольного образовательного учреждения. В нашем понимании здесь дети находятся, когда родители на работе. Это уже не так. Сегодня детское дошкольное образовательное учреждение – это начальная школа

С.Б.: Ну про ваш английский могу сказать (и не боюсь раскрыть этот секрет) – я наблюдал вас в Давосе семь лет назад. Тогда вы еще работали через переводчика. А потом я вас увидел в Сингапуре, и вы уже сами все понимали. То есть действительно выучили язык.

Р.М.: Такой «обиходный» язык должен быть у всех. Да, я занимаюсь. Сложность в том, что если вы будете говорить по-английски, я пойму, а если американец говорит, будет сложнее. То есть когда говорит не носитель языка, всегда проще. Потому что он говорит правильно, все слова выговаривает.

С.Б.: Я про себя секрет расскажу. Ненавижу суп-свекольник. Потому что в детском саду был свекольник, и нас просто перекормили. Но, с другой стороны, вспоминаю свой детский сад очень хорошо. Потому что действительно массу полезных знаний мне привили именно в детском саду. Это бытовые навыки, которыми до сих пор пользуюсь. У вас в республике как с детскими садами? Вы уже достигли федеральной планки, пожелания Владимира Путина, чтобы не было очередей в детский сад?

Р.М.: Мы действительно недооцениваем роль, значение детского дошкольного образования. Не детского сада – а именно дошкольного образовательного учреждения. В нашем понимании здесь дети находятся, когда родители на работе. Это уже не так. Сегодня детское дошкольное образовательное учреждение – это начальная школа. И, конечно, очень важно, чтобы ребенок с трех до семи лет получил те навыки, которые нужны будут ему в дальнейшей жизни. Эксперты говорят: до 70 процентов знаний ребенок получает до семи лет. А после этого он уже «добирает» то, что ему нужно. И я с этим согласен! Мы ставим задачу, чтобы не просто садики появились, но и чтобы материально-техническая база у них улучшилась. Здесь должны работать профессионалы, чтобы привить детям эти самые базовые навыки. Что касается показателей, то мы, конечно, очень много построили садиков. С 2012 года –192 объекта, это свыше 40 тысяч мест для детей. И, конечно же, для ребятишек с трех до семи лет мы эту задачу решили.

С.Б.: То есть этот вопрос закрыт?

Р.М.: В прошлом году 75 новых детсадов ввели. И самое главное – нашли форму, чтобы появлялись частные садики. Им тоже оказываем определенное содействие.

С.Б.: Дорого получается? Может обычный человек позволить себе эту услугу?

Р.М.: Частный детсад – это, конечно, для родителей, которые имеют возможность заплатить. Не все это могут.

Педагогов надо готовить. Мы отдельно рассмотрели вопрос их подготовки на базе ресурсных центров и постарались, чтобы и материально-техническая база была у них получше, и общежития, и оснащение

С.Б.: А почему вы говорите, что важно было запустить эти частные сады? В чем смысл?

Р.М.: Это дополнительные места, это новые формы работы с детьми. Такие детсады более креативны. Мы тоже смотрим, что они делают, и потом воплощаем в наших муниципальных садиках.

С.Б.: А что вам понравилось? Изучение иностранных языков или обучающие программы?

Р.М.: Иностранные языки. Там и китайский учат, и английский, и испанский. Частный садик стоит 15–20 тысяч рублей в месяц. Для обычного, рядового человека это, конечно, дороговато. Но у нас много богатых людей.

С.Б.: То есть если богатые ушли в частные сады, то появляется больше денег в бюджете на создание детских садиков для всех?

Р.М.: Частные садики мы тоже стимулируем, оборудованием помогаем, раньше этого не было. Я считаю, это нормальный процесс.

С.Б.: Вы упомянули педагогов. А откуда они берутся? Потому что был период, особенно в девяностые годы, когда непрестижно было работать педагогом.

Р.М.: Педагогов надо готовить. Мы отдельно рассмотрели вопрос их подготовки на базе ресурсных центров и постарались, чтобы и материально-техническая база была у них получше, и общежития, и оснащение. Есть специальные целевые программы, стипендии. И, конечно, майские указы Президента России серьезно изменили в лучшую сторону материальное стимулирование педагогов.

С.Б.: Это о том, что зарплата преподавателя должна быть равна средней зарплате по региону?

Р.М.: Да. И к ней привязана зарплата воспитателей детских дошкольных учреждений. У них сейчас зарплаты уже достойные. По последним данным, на 25 процентов в системе образования работает молодежь. И аттестация показывает достаточно высокий уровень специалистов, которые хотят в будущем работать в системе образования.

По последним данным, на 25 процентов в системе образования работает молодежь. И аттестация показывает достаточно высокий уровень специалистов, которые хотят в будущем работать в системе образования

С.Б.: Ваш коллега, губернатор Калужской области, жаловался на специфическую проблему. Когда расширилась Москва, Калужская область стала граничить со столицей. И преподаватели из приграничных деревень и сел шли работать в соседний поселок, входящий в Москву, чтобы получать московскую зарплату. А от вас уезжают учителя? Или, наоборот, сюда, в Татарстан, пытаются попасть?

Р.М.: У нас средняя зарплата – одна из самых высоких в округе. То есть в Марий Эл, Чувашии, Ульяновске зарплаты ниже. У нас педагог больше получает. И, конечно, мы поощряем, когда в наши университеты приезжают из других регионов. Это тоже хорошая подпитка. Я считаю, что уровень, качество жизни в Татарстане – достойные. И мы с радостью принимаем молодежь.

С.Б.: Вспоминаю нашу с вами предыдущую беседу в Иннополисе. Я встретил людей с моим родным московским акцентом. Спросил: вы москвичи? Действительно, оказалось, москвичи, приехали в Татарстан. Это о многом говорит.

Р.М.: Да, с каждым годом привлекательность Казани растет. В университетах у нас почти восемь тысяч иностранцев учатся. И из других регионов России приезжают. Например, в ИТ-парке в Набережных Челнах процентов тридцать – это иногородние, из других регионов.

С.Б.: Раз вы упомянули Челны… Что там за история с детским технопарком?

Р.М.: Это прорывной проект. В советское время были Дома юных техников, были технические кружки. Мы сегодня многие позиции упустили. А это была хорошая платформа для подготовки будущих специалистов в инженерных науках. Да, музыкальная школа, хореография – это тоже хорошо. Но вот технические кружки сегодня немного отстали. Я 5–7 лет назад поставил задачу, чтобы у нас появились технические кружки. И чтобы их работу курировали не только министр образования, но и министр промышленности, и наши промышленные предприятия. Мы разработали свою систему, поставили цели. Сегодня это и роботы, и использование цифровых технологий, и беспилотники. Там формируется совершенно другая формация людей. Они по своему интеллекту на два-три порядка выше нас. Мы даже не понимаем, о чем они говорят, это люди будущего! И продолжим строить технопарки. Вот в Челнах такой запустили. Это наш первый опыт. Конечно, все требует больших вложений. Договорились с руководством КамАЗа, часть затрат автозавод возьмет на себя плюс будет готовить специалистов – конструкторов, технологов. Ведь сегодня КамАЗ уже занимается разработкой беспилотного автомобиля. Это совершенно новые компетенции, новая наука. И разработать такие проекты могут только молодые люди, специалисты…

С.Б.: …которым такой автомобиль нужен.

Р.М.: Ну нужен-то он для всех нас. Мы готовы на нем ездить, но разработать его не сможем. Там и программные продукты, и робот – все должно быть синхронизировано. И вот такие площадки появляются сегодня в нашей стране. Президент Владимир Владимирович Путин поддержал эту идею. Татарстан заявился как пилотный регион. Это уже не просто технические кружки – это целая технология. Агентство стратегических инициатив пригласило лучших специалистов, которые разработали методологию. Ведь можно по-строить здание, купить оборудование, но нужно, чтобы все это работало!

С.Б.: Для детей это бесплатный технопарк?

Р.М.: Здесь около четырехсот детей. Для них он бесплатный, но для нас и для КамАЗа достаточно затратный проект. Но без этого нельзя. Во-первых, для детей это еще и дополнительное образование. Сюда, конечно, надо брать детей с определенными наклонностями. Мне сказали, с пятого класса принимают.

С.Б.: Последний доклад Всемирного экономического форума в Давосе в январе констатировал любопытную вещь. Будущее – за цифровыми технологиями. Ожидается, что их поступательное внедрение и роботизация создадут до 2025 года в мире новые богатства на 100 триллионов долларов, и это такое красивое будущее. Но тот же форум констатировал, что роботизация в Евросоюзе приведет к 5 миллионам безработных. Роботы приходят – люди уходят. Как это все соединить – технологический прогресс, «цифру», создание денег и судьбы людей? Мы абстрактно об этом говорим, но это будущее, оно не завтра – так послезавтра. Мне бы очень хотелось, чтобы вы поделились своими соображениями.

Р.М.: Да, я принимал участие в Давосском форуме. Главной темой в этом году стала Четвертая технологическая революция. Цифровые технологии. И когда послушал доклады, понял, что мы опаздываем! Ведь в ближайшие 10–15 лет масса профессий исчезнет. Они будут не нужны. И в то же время появится огромное количество новых профессий. И нам необходимо их создать. Однозначно с 2025 года будет уменьшаться количество водителей, потом будет беспилотный общественный транспорт. И таких новых направлений много. Мы должны быть к этому готовы. Это первое. Второе, что я понял. Будут востребованы люди с хорошим образованием. Чтобы быть конкурентным, ты должен быть хорошим специалистом, востребованным. Поэтому опять возникает вопрос человеческого капитала. И будут конкурентны страны с высоким уровнем образования, где созданы условия для раскрытия талантов. Президент нашей страны поставил на последнем заседании Госсовета задачу: мы должны быть лидерами в мире. И у нас для этого есть все предпосылки.  Для этого необходимо провести реформу дошкольного, школьного образования. Вузы должны быть нацелены на конкретные вещи. Важно знать, куда пойдет учиться, работать человек, что с ним будет. Возможно, он станет разработчиком – ему надо идти в вуз. Возможно, он будет хорошим специалистом – ему надо идти в ресурсный центр, получить хорошую специальность. Эту работу надо поставить на системный лад. Но в любом случае молодежь должна понимать, что будущее – за образованными, креативными людьми, которые не только имеют хорошее образование, но и желание что-то новое сделать, создать. Ты можешь окончить Стэнфорд, Гарвард, но если у тебя нет движения, желания, то эти знания не раскроются. Но, с другой стороны, и без хороших знаний ничего не достигнешь. Поэтому важно донести до нашей молодежи этот посыл – максимально эффективно использовать время для образования. Кто-то может сказать, что, мол, в Гугл зашел – и получил ответ на любой вопрос. Но если у тебя базового образования нет, ты и в Гугле-то ничего не поймешь. 

С.Б.: Меня тоже очень смущает этот эффект: Гугл – Википедия – знания. Поделюсь своей позицией. Сразу скажу, что я только за принцип Единого госэкзамена, только «за». Он действительно дает равные шансы. Но меня беспокоит качество ЕГЭ. Приведу пример. В последнее время часто задаю молодым людям вопрос: кто в 1941 году напал на Советский Союз, кроме Германии? Вы знаете, Рустам Нургалиевич, в 70 процентах случаев мне стали отвечать: Австрия. Потом объяснили, в чем дело. Оказывается, в брошюре по подготовке к ЕГЭ посередине страницы заканчиваются ответы про Первую мировую войну. И начинаются ответы про Вторую мировую войну. И последней строчкой про Первую мировую идет Австро-Венгрия. Из-за того, что к ЕГЭ ребята готовились не через понимание предмета, а через зазубривание, они визуально вспоминают страницу, слово «Австро-Венгрия» и говорят: «Австрия». Что скажете про качество ЕГЭ?

Р.М.: Многие пытаются его критиковать. Но назовите другую форму оценки качества знаний. В том, как сформулированы вопросы, как они поставлены, виноваты не наши ученики, а мы с вами, наши методисты, специалисты. Значит, делают это примитивно и неинтересно. Надо изменить эту систему. Но еще раз говорю: мы должны иметь некое базовое образование. Как можно не знать историю своей страны, мировую историю, географию? Не будешь же все время через Гугл узнавать, кто там с Индией граничит.

Молодежь должна понимать, что будущее – за образованными, креативными людьми, которые не только имеют хорошее образование, но и желание что-то новое сделать, создать

С.Б.: И еще не факт, что ответ через Гугл будет правильный. Как раз в том-то и дело, что нужно базовое образование.

Р.М.: Чтобы уточнить информацию, да, Гугл важен. Например, инженер – это человек, который не все знает, но который умеет работать со справочниками. Гугл – тот же справочник. Поэтому не надо людей пугать ЕГЭ. Мы должны ребят тренировать, чтобы не только после девятого класса ЕГЭ сдавали, а, может быть, какие-то промежуточные экзамены, чтобы у них была практика, психологическая подготовка. Но то, что ЕГЭ необходим, однозначно.

С.Б.: Вы говорили о Госсовете. На том его заседании Владимир Путин пообещал 50 миллиардов рублей, если мне не изменяет память, из федерального бюджета на строительство школ, но все-таки сказал, что основной упор необходимо делать в этом смысле на регионы, муниципалитеты. Что у вас на этом направлении?

Р.М.: Считаю, это хороший посыл. Но не думаю, что вторая смена в школах – дискомфорт. Сегодня это не главная проблема. Сегодня надо привести в порядок те школы, которые есть. У нас много достаточно ветхих, плохо оснащенных школ. И, конечно, мы будем участвовать в этой программе. То, что Президент страны поставил задачу и что есть федеральная поддержка, очень важно. Нам необходимо построить 38 школ по республике. Но мы уже взялись за капитальный ремонт школ. С 2012 года отремонтировали, по-моему, 620–630 объектов. Они отвечают современным стандартам. Увлекаясь новым, забываем, что уже имеем. Ведь ребенок не виноват, что оказался в том микрорайоне, где школа старая. И он должен получить нормальные условия для обучения. В селах у нас, конечно, недокомплект, а в городах есть проблема второй смены. И мы в первую очередь будем строить школы в новых микрорайонах, где это необходимо. Экономическая ситуация и для России, и для регионов сегодня очень непростая. И то, что Президент страны определил 50 млрд рублей для школ, – это хороший стимул и для нас, и в целом для продолжения программы в будущие годы.

С.Б.: Возвращаясь к нашей беседе по поводу качества ЕГЭ… Мне кажется очень разумным, чтобы участие в олимпиадах стало дополнительным критерием для поступления в престижные вузы. Как с олимпиадниками в республике?

Р.М.: Знаете, я очень позитивно отношусь к этому движению. У нас более половины учащихся принимают участие в олимпиадах. Даже есть специальный олимпиадный центр. Мы в России занимаем здесь третью позицию. Насколько помню, у нас 109 призеров олимпиад – российских и международных.

Экономическая ситуация и для России, и для регионов сегодня очень непростая. И то, что Президент страны определил 50 млрд рублей для школ, – это хороший стимул и для нас, и в целом для продолжения программы в будущие годы

С.Б.: А впереди кто? Москва, Питер?

Р.М.: Да, потом мы. Даже Московскую область умудрились обойти. Считаю, эта работа должна быть системной. Может быть, ошибаюсь, но вот за что золотые медали выдают, если школьник не выиграл где-то олимпиаду? Как золотую медаль ему давать? За то, что он зубрил и на пятерки учился? Мое мнение: надо изменить эти подходы. Школьник должен проявить себя еще где-то. Да, он должен на пятерки учиться, но должен еще и победить на российской олимпиаде или призером быть на международных соревнованиях. У нас есть хорошие примеры, ученики добиваются результатов на международных олимпиадах по физике, химии, математике. И я поддерживаю это направление, считаю, это очень важно, чтобы был соревновательный дух. Наши вузы сразу этих олимпиадников должны принимать, хотя, конечно, в Москву многие уезжают. Я говорю: создайте условия, чтобы ученик в столицу не уехал, а был заинтересован остаться здесь!

С.Б.: Или чтобы вернулся домой после Москвы…

Р.М.: Это еще лучше! Чтобы он вернулся к нам в новом качестве.

С.Б.: Мы с вами заглянули в будущее, но не заглянули в то будущее, которое уже стоит в календаре. Это чемпионат WorldSkills, который вы к себе «заманили». Как идет подготовка?

Р.М.: У нас и раньше были некие ощущения, что упускаем подготовку рабочих специальностей. Система ПТУ, СПТУ как-то заморозилась, и ничего нового создано не было. В последние годы мы искали здесь новые пути. Было принято решение создать 25 ресурсных центров по самым востребованным профессиям для рынка Татарстана. Девятнадцать уже сегодня есть, в ближайшее время их должно стать двадцать пять. То есть это и материально-техническое оснащение, и подбор кадров. Но самое главное – ресурсный центр должен работать в рамках той отрасли или того предприятия, на что он ориентирован. Скажем, это КамАЗ, «Татнефть», «Нижнекамскнефтехим», которые способны заказывать кадры. А их специалисты, в свою очередь, будут преподавать в ресурсных центрах. Это очень хорошее направление. И так совпало, что Россия в 2012 году стала членом движения WorldSkills и заявила о намерении провести эти международные соревнования у себя в 2019 году. У нас были серьезные конкуренты – Бельгия, Франция… Конечно, в современных политических условиях это было достаточно сложно. Но Президент Владимир Владимирович Путин поставил задачу, встретился с членами делегации WorldSkills и поручил нам, в Казани, провести эти соревнования. Мы получили это право. И, конечно, была оказана огромная поддержка федерального Правительства, вице-премьера России Ольги Голодец. И, несмотря на серьезную конкуренцию, мы победили!

Сегодня в части рабочих профессий мир ушел далеко вперед. Мы хотим получить современные компетенции, технологии. Наша задача – в 2019 году не только провести мировой чемпионат WorldSkills, но и достойно показать Россию. Сегодня принято решение о создании шести межрегиональных центров по подготовке к чемпионату. Один такой центр будет у нас, в Татарстане, это ИТ-направленность. И, конечно, уже совершенно по-другому проводятся российские соревнования WorldSkills. Самое главное, что руководители предприятий отнеслись к этому с заинтересованностью. Вот десять или пятнадцать машин выделил Ford для проведения соревнований. Хотя вроде бы это небольшие региональные соревнования, но предприятия уже заинтересованы, чтобы больше молодежи в них вовлечь. Ведь, в принципе, это их потенциальные работники. Для того чтобы достойно провести соревнования, создан оргкомитет, расписаны задачи, есть центры подготовки.

С.Б.: Ну и желательно, чтобы российская сборная еще и победила.

Р.М.: Не только желательно – она должна победить! Такую задачу мы ставим.

С.Б.: Рустам Нургалиевич, я очень рад, что нашу с вами пятую встречу мы посвятили в значительной степени будущему. Начали эту серию еще до выборов Президента Татарстана, а завершаем уже через много месяцев после выборов. И мне очень понравилось, что вы сами сегодня не раз упомянули слово «ощущение». По вашим ощущениям, сами вы еще чему могли бы научиться в плане повышения собственной квалификации? Чем хотите заняться, кроме английского языка?

Р.М.: Считаю, каждый из нас должен продолжать учиться. Мы говорим об образовании, а чтобы ставить задачи в образовании, ты сам должен иметь серьезный базовый уровень. Недавно присутствовал на мероприятии, где несколько наших министров после соответствующего обучения представляли свои проектные работы. Я им поставил задачу: определить, что они хотят сделать за следующие пять лет в рамках «Стратегии-2030». Ведь задача – не только учиться, но и использовать знания для того, чтобы улучшить свою работу. То есть сегодня и министр, и глава муниципального района, и Президент должны знать те вещи, которые будут востребованы в будущем. Вот, скажем, я как председатель совета директоров компании «Татнефть», прежде чем ставить задачу, должен понимать, какие в этой области есть технологии, как можно их использовать. Да, у нас высокая извлекаемость нефти, но у нас есть битумные нефти, сланцевая нефть, надо с ними работать. Или какую технологию мы как нефтехимическая, нефтеперерабатывающая республика выберем для того, чтобы не было тяжелых остатков? Или какой этиленовый комплекс построим? Или что можем еще сделать в электронных услугах? Я, как и все, должен все время искать что-то новое.

Сегодня в части рабочих профессий мир ушел далеко вперед. Мы хотим получить современные компетенции, технологии. Наша задача – в 2019 году не только провести мировой чемпионат WorldSkills, но и достойно показать Россию

С.Б.: То есть, иными словами, продолжаете учиться…

Р.М.: Ну конечно! Тот же Давосский форум, считаю, был очень интересным, по-знавательным. Мы посетили сессию «Евразия и современный Шелковый путь», сессию, где был представлен самолет, установивший мировой рекорд по длительности непрерывного полета на солнечной энергии. Очень интересно послушать, как люди реализуют, казалось бы, абсурдные вещи. И это, оказывается, уже не абсурд, это будет менять мир. То есть вот такие странные, в нашем понимании, люди меняют мир. Мы, обычные люди, плывем по течению, а эти люди совершают некие прорывы. И мне интересно этих людей увидеть, пригласить, по-слушать.

Много интересных вещей делает Герман Греф. У него любое мероприятие посвящено какой-то задаче. Не просто «давайте пообщаемся», а «давайте разберемся». То есть когда начинаешь разбираться, понимаешь, что важно получать новые знания. Как, например, в Давосе. Если бы я не поехал – не проникся бы. Думал, Давос где-то далеко, нас это не касается. Но это не так. И Четвертая технологическая революция – то, что происходит уже сейчас, после создания паровой машины, изобретения электричества, после автоматизации…

С.Б.: Автоматизация – это «цифра».

Р.М.: Да, «цифра»… Поэтому все мы должны быть на плаву. Учиться. Кто-то окажется более прорывным, кто-то менее. А вот двигаться нам вместе.

С.Б.: Всем бы вашу любознательность, Рустам Нургалиевич! И спасибо за беседу.