Особой датой для мусульман Поволжья является 1312 год, когда Узбек-хан, при котором Золотая Орда достигла вершин своего могущества, начал “исламскую революцию”. Он нарушил “Великую Ясу (Свод законов)” Чингисхана, по которой все религии были равны и освобождались от налогов. Те татары, которые не согласились принять “веру арабов”, были казнены. Реформы Узбек-хана не затронули русских, но для татар это стало поворотным моментом в истории.
Однако и сегодня ислам нуждается в реформации, считают некоторые богословы и ученые. О том, как развивалась мусульманская религия в Поволжье и каким образом она должна обновляться, чтобы соответствовать духу времени, – беседа нашего корреспондента с советником Президента РТ по политическим вопросам, директором Института истории АНТ Рафаилем Хакимовым.
– После падения Казани в 1552 году начался период насильственной христианизации, сопровождавшийся разрушением мечетей и медресе, – рассказывает он. – Перед татарами встала дилемма: стать православными и сохранить свое имущество, поместья или же остаться в лоне ислама и лишиться всего. Часть татар предпочла первое. Такие известные русские фамилии, как Годунов, Державин, Карамзин, Чаадаев, Тургенев, Аксаков, Кутузов, Огарев, Тимирязев, Юсупов, Куприн и многие другие, происходят из старинных татарских родов. Представители их не только знали о своем происхождении, но и порой гордились этим. Иван Грозный (татарского рода по линии матери) даже говорил по-татарски.
Другая часть татар отказалась перейти в православие. Кто-то уехал в мусульманские страны, кто-то поднимал восстания. После пугачевского бунта, расстроившего дела в государстве, Екатерина II была вынуждена принять указ о веротерпимости. С этого момента начинается строительство мечетей, часть крещеных татар возвращается в ислам, потомкам мурз восстанавливают дворянское звание, хотя остаются ограничения в имущественных правах, на занятие ряда профессий и запрет на открытие татарских светских учебных заведений.
– Это, видимо, делалось не случайно. Царизм таким образом старался контролировать мусульманское население империи. Известно, что муфтий – глава мусульман – назначался императором из числа своих доверенных лиц, которые не всегда твердо знали Коран, но были преданы государю. Но не всех, наверное, устраивало такое положение вещей, и в мусульманских общинах зрели протестные настроения…
– Да, конечно. Но не только поэтому. В девятнадцатом веке развитие капиталистических отношений поставило перед татарским народом новые задачи – необходимо было стать конкурентоспособными. Это в корне меняло функции ислама – он из института сохранения этноса должен был стать фактором развития. Мусульманский мир не давал на этот счет готовых решений – существующие мазхабы (правовые школы) не годились для условий России. Нужно было самостоятельно искать пути дальнейшего развития.
Мазхабы, появившись в IХ-ХI веках как естественное развитие ислама, впоследствии были канонизированы, они законсервировали мысль и общественные отношения. Выдающийся исламский богослов Абу Ханифа предупреждал: “Запрещено кому бы то ни было, кто не знает моего доказательства, выносить постановления – фетвы, ссылаясь на мои слова”. Но его последователи не послушались учителя и создали ханифитский мазхаб, которого татары придерживались начиная с Х века.
– Если проводить аналогию с христианской цивилизацией, которая раньше вступила в капитализм, то можно сказать, что в мусульманской среде тоже должны были появиться свои религиозные реформаторы.
– И они появились. Ровно двести лет назад, в 1804 году, Курсави, родом из Заказанья, обратился к народам со словами: “Вы не истинные и правоверные мусульмане. Вы отступили от Корана Аллаха и преданий Пророка”. Он призвал вернуться к самой Священной книге. Следование сложившимся традициям не вело к спасению, нужен был иджтихад, то есть самостоятельный поиск. При этом для Курсави общественное мнение не могло выступать критерием истины. Он считал, что ученый, убежденный в истинности своих рассуждений, имел право действовать по собственному усмотрению, даже если его поступок осуждался большинством. Человек, отстаивающий истину, равновелик общине. Эта мысль была революционной.
С Курсави начинается религиозное течение, получившее название “джадидизм” (от арабского “ал-джадид” – обновление, реформа). Джадидизм отбросил мазхабы. Фанатизм мазхабов стал “проклятием народов ислама”, писал Габдулла Буби, основатель одного из самых передовых медресе того времени “Иж-Буби”. Джадидизм был открытым к заимствованиям ценностей западной культуры. Он стал доминирующим движением среди поволжских и крымских татар, в Центральной Азии и Азербайджане.
– А как обновление религиозных канонов, которое тоже давалось не просто, а в упорной борьбе со старыми взглядами, отразилось в других сферах жизни, в том числе в политике?
– Исламская реформация, начавшись с богословия, затем преобразовала всю общественную жизнь татар. Изменилась система образования, возникла сеть периодических изданий, издательств и типографий, так что к началу ХХ века татары стали поголовно грамотными. Вся современная татарская литература имеет истоком джадидизм. Одной из статей экспорта татарских купцов стали книги и газеты. В Азии впервые о Пушкине узнали через переводы на татарский язык.
На базе джадидских медресе были подготовлены бизнесмены, которые получали образование по математике, бухгалтерии, географии, французскому языку… Татарский бизнес показал себя весьма конкурентоспособным. Наконец, как результат татарской исламской реформации следует назвать создание политических партий и собственной мусульманской фракции в Государственной Думе.
Борьба татарских реформаторов со средневековыми традициями была одним из проявлений вечного противостояния прогресса с отсталостью. Как это ни прискорбно, но от кадимизма (направление традиционного ислама у татар) не сохранилось ничего интересного, из этой среды не вышло ни одной значительной личности. Кадимисты просто сопротивлялись прогрессу и доносили царской охранке на джадидов. В этом они весьма преуспели.
– Не кажется ли вам, что и сегодня ислам, терпящий различные нападки, нуждается в коренной модернизации, чтобы оставаться привлекательным и отвечающим вызовам современности идеологическим учением?
– Сегодняшняя ситуация возвращает татар к началу прошлого века. В условиях господства мирового рынка и глобализации перед ними вновь стоит задача достижения конкурентоспособности. И опять-таки, как и двести лет назад, исламский мир не дает образцов поведения. Мы не можем, как Саудовская Аравия, жить на нефтедоллары. Нужно самостоятельно искать пути развития, причем с учетом того, что российские условия нашим мусульманам не чуждые. Миллионы их выросли в России с убеждением, что живут и должны жить в светской стране, считаясь с той культурой, которая выработана за многие столетия.
Экономика Татарстана моделирует ряд общемировых тенденций. В республике не только добывают нефть, но и производят высокотехнологичную продукцию, развивают научные школы и десятки современных университетов. Наши главные конкуренты находятся на Западе, а потому мы вынуждены вводить стандарты, близкие к международным. Мы не можем ориентироваться на Судан, Пакистан, Иран. Там не производят грузовики, самолеты и вертолеты. Эти страны – потребители такой продукции, а значит, не могут помочь нам стать конкурентоспособными. Нам нужен евроислам.
Пророк Мухаммед говорил: “Воистину, Аллах в начале каждого столетия будет посылать умме человека для обновления религии”. Значит, не традиции, а именно модернизация является естественным для ислама.
– Вы говорите о евроисламе, некоторые его черты мне недавно удалось наблюдать и в Турции – стране, стремящейся войти в Евросоюз и жить по европейским стандартам. Удивило, что во время обряда обязательной молитвы-намаза в мечети Стамбула запросто могут войти иностранные туристы, в том числе и женщины. Такая открытость не свойственна исламским государствам фундаментального толка. И еще одно наблюдение. Верующие женщины носят там платки, но при этом могут и курить, а сопровождающие их мужчины часто равнодушны к табаку. Хочу, чтобы меня правильно поняли: я не призываю прекрасный пол к табакокурению, просто подчеркиваю некоторую свободу нравов в турецкой мусульманской умме (общине).
– Да, многие нормы шариата безнадежно устарели. Ислам призывает к справедливости, а это не бывает без равенства мужчины и женщины. Полигамия, как и исламское право наследования, процедура развода, ставит женщин в неравное с мужчинами положение, а это есть несправедливость. Все люди от рождения свободны и равны. Неравенство мужчины и женщины было оправдано в средние века, но не имеет смысла сегодня.
Иного прочтения требует и понятие джихада, который чаще понимают как войну с неверными. Пророк различал “малый джихад” с применением силы и “высший джихад”, который предполагает мирное продвижение ислама. Сегодня под джихадом следует понимать то, что он буквально и означает – “усердие”, борьбу с неверием в себе. Такой смысл дан Господом на все времена. Малый джихад, если он справедлив, то объявляется в целях самообороны, для борьбы с насилием и тиранией, что вполне соответствует международному праву.
Человечество движется от раздробленности к единству. Международные нормы стали выше, чем интересы отдельных государств и общин, а значит, и шариат нуждается в соответствующей корректировке. Когда-то воинственность была чертой всех религий. Мусульмане с мечом в руке создавали халифаты. Христиане Европы устраивали крестовые походы. Католики и протестанты воевали друг с другом с редким ожесточением. Но меч вложен в ножны. Сегодня важно в каждой религии увидеть призыв к добру и милосердию.
– Взаимоотношения и мирное сосуществование представителей различных религий, особенно ислама и христианства, не только в нашей республике и в России, но и во всем мире – чрезвычайно важная, может быть, самая главная задача сегодняшнего дня. Как вы думаете, она разрешима?
– В двадцатом веке одним из самых значимых событий стало разрушение Берлинской стены – не только в смысле объединения двух немецких государств, но и как символическое разрушение преград между Западом и Востоком. Но вместе с тем возникла стена между христианством и исламом. Задача людей доброй воли – сломать и эту “Берлинскую стену”. Нам нужен евроислам, который одинаково приемлет ценности Востока и Запада.
По Корану Бог един, но религии разные, причем различия наиболее зримы в обрядах. Сказано: “Тем, которые уверовали, иудеям, христианам, сабеянам и всем, кто уверовал в Бога и в последний день и кто творил добро, будет награда от Господа, и им не будет ни страха, ни печали”. Быть правоверным предпочтительно, но не является категоричным требованием. Творить добро для людей – безусловное предписание Аллаха.
После 11 сентября в мире нарастает исламофобия. Мировое сообщество раскололось, появилась брешь, которая может стать пропастью. Объединить мир способны только новые ценности. Они не могут быть чисто либеральными, но не могут быть и традиционно исламскими. Сближает Восток и Запад иджтихад – свободомыслие, которое есть не что иное, как начало либерального сознания. Если свободная личность тянется к образованию и наукам, стремится к прогрессу общества, то это вполне приемлемо как для западной, так и для исламской культур.
Праведность состоит в том, что люди становятся цивилизованными, культурными, образованными. Это и есть служение (ибадат) в широком смысле слова. Пророк Мухаммед сказал: “Для всего есть свой путь. Путь же в рай открывает знание”. Это категорический императив. Любое знание есть шаг к Господу, который ждет не слепого поклонения, а пользы от деятельности человека. Истинный мусульманин – это образованный человек.
