Сердце мира сегодня бьется гулко и импульсивно. Растет динамика тревог, угроз. Новостные ленты и экраны информационных каналов захлебываются от фронтовых сводок, объединенных маркерами «экстремизм», «фашизм», «терроризм».

На планету, опоясанную горячими точками, надвигается цунами с широким набором форм – от гражданских войн до войны религий, цивилизаций.

Что сдвинуло мир с его геополитической, исторической оси? Куда он идет – к финалу своей истории или, через очередной кругооборот, к возвышению?

Сирийский излом

Как случилось, что Сирию – этот сад духовности мира – превратили в место «последней битвы» гигантов за планетарное гегемонство? В созданном здесь американском питомнике «всемирного хаоса» клонируется множество экстремистско-террористических структур (по некоторым данным, их здесь более двадцати) типа «Аль-Каиды» и запрещенной в России организации «Исламское государство». Их задача – разжечь костры в виде восстаний, «цветных» революций, резонансных террористических актов. Авторам концепции «всемирного хаоса» представляется возможным легко управлять устрашенным, парализованным миром. Бикфордовы шнуры мин, бомб, джихадистских поясов, взрывающихся в разных регионах мира (Египет, Франция, Испания, Северный Кавказ…), имеют сирийское исходное начало. Теракты, сериал которых будет нарастать, – не случайные, а планово управляемые действа. И их субъекты – «джентльмены удачи», наемники – не просто свора отмороженных бандитов, а профессионально обученные, технологически оснащенные, идеологически и финансово мотивированные легионеры. Малокомпактные военизированные отряды быстрого реагирования, действующие в рамках единой сетевой структуры.

Почему выбор Запада (США) пал на Сирию как объект, на котором можно не только испытать последние военно-технологические «изыски» и новейшие доктрины ведения современных войн (информационной, психологической, идеологической), но и выработать стратегию сохранения панамериканской модели управления миром через формирование нового мирового порядка? Потому что отступать ему больше некуда. Крупнейшие геополитические поражения США последних лет (Ирак, Ливия, Афганистан), цивилизационное «проседание» Европы – американского сателлита, подъем России, пробуждение Азии – вот толчки, предопределившие сирийский выбор.

Усиление доминирования на Ближнем Востоке, где добываются 60 процентов мировой нефти и 40 процентов газа, давало Америке шанс сохранить определяющее влияние на ход мировых трендов. Стратегическую значимость имела и цель «ухватить Бога за бороду» – придать стихийно начавшейся трансформации арабо-исламского мира вестернизаторскую направленность. Ведь появление «ИГ» не случайно. Это неизбежная реакция, попытка остановить каток модернизации, сохранить традиционный уклад жизни. В террористических организациях оказываются прежде всего именно те, кто фанатично желает затормозить вестерн-обновление арабского Востока. Из таких людей рекрутируется международный терроризм.

Вот почему к «сирийскому пятачку» стянуты геостратегические интересы всех мировых держав. Здесь решается вопрос не только о разделе сфер влияния, а о смене их иерархии. Отсюда бескомпромиссность позиций. Уступки друг другу носят лишь тактический, но не стратегический характер. Даже «атака на Париж» и «турецкий гамбит» не повлияли на принципиальность позиций. Ведь за каждой из них не только сугубо геополитические соображения (они как раз изменчивы), а система ценностей, философия мировидения, национальные традиции.

Неотступность России в этой коалиционной связке вытекает не только из собственных национальных интересов, но и из стремления более высокого порядка – не допустить «разноса» Сирии. Взрыв этой пороховой бочки может подвести мир к войне цивилизаций.

Европа: «вызов-ответ»

Почему именно Париж стал мишенью террористов? Атака на столицу Франции в таком качестве была продумана концептуально, философски обоснована, стратегически рассчитана. Как не был случайным террористический удар по башням-близнецам Нью-Йорка, который был прочитан как вызов-объявление войны Америке – олицетворению, средоточию империалистического зла Запада в целом. Удар по Парижу был нанесен также намеренно: с целью ранить духовное сердце, сломать матричный код, порушить символ европейской цивилизации. Это к вопросу о недооценке интеллектуальных возможностей сетевого терроризма. Если идеологический почерк террористов одинаков в обоих случаях, то ответы на них разные.

США, быстро открестившись от идеи коллективного отпора терроризму, с остервенением приступили бомбить страны по всему периметру арабо-африканского пояса. Затем, столкнувшись в Сирии с неприступностью качественно нового феномена международного типа терроризма, были вновь вынуждены заговорить о создании антиигиловской коалиции.

Перед Европой после атаки на Париж обнажились старые и возникли новые проблемы. Она оказалась перед двойным испытанием. Первое: необходимо было проявить решимость, мужество и «хирургическим» путем удалить давнюю опухоль на европейском теле – терроризм. Тотальная арабизация-исламизация европейского социума, начиная от семьи и до школы, вузов и институтов власти, «сдача в плен» ценностей и традиций европейской цивилизации не только ускоряли угасание, ослабление национальной безопасности и потерю конкурентных преимуществ, но и создавали условия для приюта в странах Запада радикального исламизма, не имеющего никакого отношения к истинному исламу – религии мира, согласия и диалога.

Второе испытание более сложного порядка. Ему подвергаются код, базовые ценности европейской культуры – открытость, толерантность, гуманизм. На плечах этих идеалов Европа шагнула к Возрождению, Просвещению, Модерну. Без них европейская идея – идея жизни, равноправия и свободы человека теряет всякий смысл. Воспринимая их как этический закон, французы, будучи эталонной в этом смысле нацией, пытались обеспечить эмигрантам жизнь на равных с французами правах, интегрировать их в круг достижений и проблем развития общества. С этой целью осуществлялась беспримерно продвинутая миграционная политика – оказание многообразных форм помощи социально неустроенным, детям, престарелым. Привычными стали разветвленная сеть арабских магазинов и кафе, интернациональные школы, возведение мечетей в центре французских городов.

Утверждают, что мультикультурализм потерпел фиаско. Вряд ли это так. Полиэтничность, многоконфессиональность – это и уклад жизни. И не только европейцев. Россия тоже многоцветна. Речь может идти лишь о поражении одного из вариантов, но не самой идеи толерантности. Ведь пришлось же США отказаться от американской модели переплавки наций в едином «плавильном котле». Или нам – от отечественной идеи создания советского народа.

Парижская трагедия подлежит глубокому осмыслению. Чем и как ответит Европа на новый вызов истории? Объявлением «джихада» против террористического исламизма, закручиванием гаек демократической системы, отказом от свободы во имя безопасности и порядка?

Главное здесь – не поддаться искушению перехода в режим принятия крайних решений. Суметь погасить импульсы опасной идеологии войны, нового крестового похода против ислама, свободы во имя безопасности и порядка.

В Париже в ноябре 1955 года была принята Хартия для свободной Европы. Ее реализация могла закрыть проблему конфронтации и раскола, открыв принципиально новую эру единства континента, всего мира. Тогда исторический шанс был упущен. И это горький, поучительный урок. Пошел ли он впрок? Ответ за Парижем. Мир ждет, каким он будет – «чемберленовским» или демократическим.

Россия изменяет мир

Куда мчится наша «птица-тройка»? Сохранит ли Россия свою «особенную стать» (Ф.Тютчев)? Не грозит ли ей опасность остаться не только вне пространства, но и вне времени в ситуации выпадения из исторического прогресса? Эти вопросы, касающиеся менталитетного нерва страны, судьбоносны для нее.

Россия изменяет мир. Или, может быть, она лишь присутствует при его изменении? За этими вопросами – три разных взгляда на проблемы вовлеченности нашей страны в процесс глобальных перемен. Реагирует ли Россия на события, остается «глухой», замыкаясь в своем региональном отсеке или определяюще влияет на формирование облика и сути мира? Ответы на эти вопросы крайне актуальны.

За всю историю двадцатого столетия Россия лишь трижды меняла «систему мироздания». В первый раз это было связано с Октябрьской революцией и рождением Советского Союза. Это было время раскола мира на две части – капитализм и социализм. Затем была Победа над фашизмом и начало мирного сосуществования двух социальных систем. Третий момент был связан с распадом СССР, приведшим к утверждению американского владычества над миром.

С украинско-сирийского рубежа началось возвращение России на мировую арену, ее прямое влияние на ход мировой истории. Наша страна в четвертый раз инициирует процессы ломки старой и формирования новой миросистемы. Однако имеется опасность «головокружения» от серии последних геополитических удач. Речь идет о том, чтобы быстрые внешнеполитические победы, носящие преимущественно тактический характер, не смогли уничтожить перспективу стратегической победы. Для России формула этой победы – непрерывное и стадиальное развитие на протяжении минимум двадцати лет. Вспомним слова П.Столыпина: «Дайте России двадцать лет спокойствия, и вы ее не узнаете».

Для России задача на перспективу – удержание достигнутых позиций на мировом пространстве. Не поддаваясь на внешние провокации – вызовы западноамериканского (санкционная политика) или турецкого (расстрел российского Су-24) типа, надо доказать свою великодержавную равнозначность. Через это идет проверка крепости системных сил государства – оборонных, технологических, интеллектуальных, духовных, психологических. Не выстоять, не победить, не доказать национальную гордость России нельзя. Но для укрепления геостратегических позиций необходимо наверстывание отложенного роста. От решения этой двуединой задачи зависит будущее страны и мира. В истории России открывается новая эпоха – эра национального достоинства и ответственности за мир.