Через два дня весь мир в шестой раз отметит Международный день родного языка. Решение о нем было принято на генеральной конференции ЮНЕСКО. По данным Атласа языков мира, сегодня в разных странах люди говорят на шести тысячах языков, и примерно половина из них находится под угрозой исчезновения. О языковой ситуации в Татарстане нам рассказывает депутат Госсовета РТ, заведующий кафедрой современной отечественной истории КГУ Индус Тагиров.

– Индус Ризакович, давайте сначала расставим все точки над “i” в отношении того, какой язык считается для человека родным?

– Конечно, язык матери. У татар есть такое понятие, как открытие языка – “тел ачылу”, то есть это предполагает, что язык, на котором ребенок будет общаться, заложен уже при рождении. Он, как кувшин с водой, уже “наполнен” языком, и задача матери – открыть крышку, чтобы ребенок разговорился и общался на своем родном языке. Вот почему этот язык и называется родным, все остальные языки усваиваются по ходу жизни и являются приобретенными. Конечно, в жизни достаточно традиционна такая ситуация, когда мать не знает своего родного языка и, соответственно, не может общаться на нем со своим ребенком. Или знает, но считает, что этот язык ребенку в жизни не пригодится, так как он менее популярен в обществе, а следовательно, и захламлять им детскую головку не стоит. Это противоестественно, ведь то, что заложено в ребенке, мать не раскрывает. Можно сказать, что она дает младенцу не тот ключ для познания мира. И если этот момент вовремя не исправлен, значит, человек общается и думает всю свою жизнь на вживленном языке, а внутренний потенциал родного языка так и остается нераскрытым. Такой человек вряд ли оценит всю красоту и богатство других языков.

– Что делается, в частности, в Татарстане по улучшению, совершенствованию языковой ситуации?

– Вопрос возрождения языка очень сложный. На днях я прочитал книгу Леонида Кучмы “Украина – не Россия”, в которой, в том числе, освещаются и языковые вопросы. Так вот, по его мнению, если бы СССР просуществовал еще пятьдесят лет, то украинский язык просто бы исчез. Хотя в то время во всех республиках были законы, которые давали языкам субъектов статус государственного наряду с русским, и Татарстан в этом плане не был исключением. Но у жизни свои законы, и они внедрялись в течение многих десятилетий. Поэтому мы привыкли, что у нас в республике основной язык государственной и общественной жизни – это русский. И никуда от этого не денешься. Но задача-то заключается в том, чтобы независимо ни от чего каждый человек говорил на своем родном языке. И трудность на текущий день заключается в том, чтобы придать двум государственным языкам – русскому и татарскому – равнозначный характер. Не только татары должны знать русский, но и русские, проживающие здесь, должны уметь свободно общаться на татарском. Конечно, это дело не одного года – это задача будущего, и, чтобы уравновесить эти два языка, понадобится достаточно много времени. Ведь сейчас шестидесяти-семидесятилетние старики вряд ли смогут усвоить татарский, им это и не нужно. Поэтому речь идет о том, чтобы с детского возраста, в частности, в детских садах и школах обучать двум языкам.

– Да, но у нас в республике проживает достаточно много представителей других национальностей…

– Конечно, родной язык – он и для чуваша должен быть родным, и для удмурта, и для мордвина. Нельзя сказать, что в республике не занимаются сохранением этих языков, хотя этим народам гораздо труднее, потому что им приходится осваивать три языка – свой родной, русский и татарский. Ситуация облегчается тем, что многие удмурты, марийцы, чуваши знают татарский язык. У них так сложился быт, что татарский одновременно усваивался с их родным языком. Также немаловажным моментом в сохранении языков является то, что в Татарстане даже в самые трудные годы в языковом плане сохранились национальные школы этих народов. К примеру, когда началась перестройка, выяснилось, что в Удмуртии нет ни одной своей национальной школы. И базой для реализации удмуртского языка стала наша республика, так как у нас такие школы сохранились. И это большой плюс в вопросе сохранения языков.

– А существующие законы решению языковых проблем способствуют?

– Конечно, но беда в том, что они не выполняются, даже в отношении государственных языков. К примеру, часто ли вы слышите в общественном транспорте объявление остановок на татарском языке? Нет. И можно привести массу подобных примеров. Ведь почему язык называется государственным? Потому что на нем государство разговаривает со своим народом. И если мы говорим о двух государственных языках, то чиновники просто обязаны свободно общаться как на татарском, так и на русском. Ведь к любому должностному лицу могут приехать из сельской глубинки люди со своими проблемами, и он не сможет ничем помочь, потому что попросту не поймет этого человека. Думаю, что такая ситуация дискомфортна для любого руководителя.

Ну а если на таком уровне не знают татарского языка, то что говорить о простых обывателях? Приведу один из типичных примеров. Просит лекарства в аптеке старушка, не знающая русского языка, а ее не понимают: “говорите на русском”. Конечно, это не проявление какой-то враждебности. Ни в коем случае. Это исключительно бытовые особенности, и люди даже не задумываются над подобной ситуацией, которой, вообще-то, быть не должно. Поэтому роль государства еще заключается и в том, чтобы разъяснять и устранять подобные моменты.

– Что, на ваш взгляд, нужно, чтобы законы выполнялись?

– Во-первых, государство четко должно выполнять свои обязанности, то есть следить за реализацией и выполнением законов. Во-вторых, обязательно должен быть общественный контроль. Люди должны иметь влияние на органы государственной власти в форме общественных организаций или еще как-то. То есть фактически речь идет о гражданском обществе, которого у нас, к сожалению, пока нет. Становление именно такого общества поможет решить в том числе и языковые проблемы.

– Вы согласны с тем, что глобализация ведет к исчезновению многоязычия?

– Да, глобализация несет опасность даже для крупных языков. Мы, конечно, не говорим о том, что, к примеру, немецкому языку грозит исчезновение. Но, тем не менее, языком многих научных конференций, проводящихся в Германии, является английский. Конечно, глобализация неизбежна, но должны существовать некие гарантии сохранения для каждого языка и каждой культуры. И государство должно об этом заботиться. Вообще, когда мы говорим о родном языке, имеем в виду не только татарский, но и русский, которому угрожает опасность в меньшей степени, но она тоже существует…

– Извините, перебью, а в чем заключается угроза для русского языка?

– А вы послушайте, на каком языке сейчас общается большинство обывателей – сколько в нем так называемой ненормативной лексики. Опасность в том, что русский станет вульгарным языком. И посмотрите – эта вульгарность проникает в литературу, на телевидение и так далее. Можно сказать, что того языка, на котором общались Пушкин, Лермонтов или Некрасов, уже нет. Депутаты, выступая в Госдуме, не могут нормально сформулировать предложения, спокойно и ясно высказать свою мысль. И если это происходит на таком уровне, плюс поощряется телевидением, то в обществе это становится само собой разумеющимся. Поэтому когда говорим о проблемах языков, то должны иметь в виду все языки – и русский, и татарский, и любой другой. Угроза языкам касается не одного человека или народа. Это процесс, который на одних действует больше, на других меньше, но все равно действует. И в мире это осознают.

Не случайно существует Европейская хартия региональных языков и языковых меньшинств, которую, к сожалению, Россия не ратифицировала. А ведь когда к этой хартии присоединилась маленькая Финляндия, немногим более тысячи татар, проживающих там, получили гарантию для развития своего языка. А что такое гарантия? Это не просто право говорить на своем языке. Речь о том, чтобы на этом языке выпускались газеты, показывались передачи по телевидению, издавались книги и была возможность обучения.

В свое время ратификация этой хартии в нашей стране обсуждалась, это было где-то в конце девяностых годов. В частности, в Министерстве по делам федерации, национальной и миграционной политики РФ прошли слушания, на которых было отмечено, что Россия пока не готова к ратификации этого документа. А что – та же Финляндия или Германия целиком и полностью были готовы к этому? Нет, конечно. Хартия – это документ, который выполняется по мере готовности, то есть сначала один шаг, потом второй, потом третий и так далее. Вовсе не обязательно после ее ратификации тут же реализовать все пункты. Это практически невозможно. Просто, если бы мы к ней присоединились, это была бы гарантия для всех языков, на которых говорят в России, что они никогда не исчезнут, что государство будет планомерно этим вопросом заниматься. И думаю, что к этому документу мы еще вернемся, так как необходимость в нем на нынешний день есть.