Помните, у Бунина? «Ядреная антоновка – к веселому году. Деревенские дела хороши, если антоновка уродилась: значит, и хлеб уродился…» Про хлеб судить не могу, а антоновка нынче уж точно уродилась. Конец лета и начало осени прошли под неумолчный аккомпанемент падающих на  крышу веранды яблок.

И все бы ничего, если бы они не стали опадать так рано. Уж на что крепка антоновка – и та осыпалась до срока. Ночью яблочный перестук не давал уснуть, а поутру хоть ведрами с земли подбирай!

Жаль! Какой от них прок? С лиловыми синяками на боках им не пролежать и недели – разве что в компот или на сушку. Зато те, что со скрипом выкручиваешь с черенка, словно лампочки из патрона, можно сохранить вплоть до нового года. Надо только каждый плод обернуть бумагой, как елочную игрушку, уложить в картонную коробку и выставить в прохладное место. На казанские осенние ярмарки антоновку нынче привозят машинами:  крупные, желтые яблоки продаются на выбор по 30 рублей за килограмм.

…В нашей послевоенной деревне яблонь было множество, однако никто не знал ни сортов яблок, ни вкуса – стоило лишь завязаться твердым, как шарики подшипников, зеленцам, как их тут же подчистую обирала голодная ребятня. Есть эту кислятину (вырви глаз!) было невозможно, и чтобы придать «пупышам» хоть какую-то съедобность, их мягчили, швыряя о стены или пол. После этого они становились фиолетовыми и наливались кисло-сладким белым соком, по вкусу напоминавшим фруктовый уксус. Вкуснотища!

Бабке-бобылке Матрене однажды повезло. Яблоневая ветка, просунувшись сквозь худую крышу бани на чердак, избежала нашествия ребячьей саранчи и вызрела тайком до полной природной спелости. Случайно обнаружив ее там поздней осенью, старуха сорвала с нее больше десятка налитых и сочных, размером в головку новорожденного ребенка, яблок и выставила на подоконник для всеобщего обозрения. Вся деревня пришла смотреть на это чудо. А бабка выговаривала нам в назидание: «Поглядите, враженята, какие яблоки Бог дает! Ужо, летом не станете зеленцы до срока околачивать». И, отрезая ножиком по дольке, давала нам  «на пробу». Вот где настоящая-то вкуснотища!

Увы, больше мы таких чудесных яблок не видывали. На следующий год Матренину баню вместе с яблоней спалила молния.

Много лет спустя в селе на правом берегу Волги довелось познакомиться с Галиной Ивановной Розановой, селекционером-плодоводом, заслуженным агрономом ТАССР и РСФСР. Более полувека выводила она на Теньковской плодово-ягодной опытной станции ТатНИИ сельского хозяйства свои знаменитые «фирменные» яблочные сорта – ароматные, урожайные, а главное, стойкие к холодам и лежкие.

«Мичурин в юбке», женщина на первый взгляд суровая и малоприветливая,  отнеслась к корреспонденту газеты без всякого пиетета. Не помог сближению даже ситуативный, припасенный впрок, анекдот от Феликса Кривина про яблоко раздора: «Ну-ка, Парис, кому ты отдашь яблоко? – вопрошают богини. Медлит Парис: Гера предлагает ему власть, Афина – славу, Афродита – самую красивую женщину. Медлит Парис: он любит и власть, и славу, и женщин, но больше всего Парис любит яблоки».

Ситуацию разрядил подъехавший грузовик с рассадой. Надо разгружать, а рабочие все на обеде! И я не упустил своего шанса обрести расположение хозяйки фруктового замка. Скинув куртку, принялся перетаскивать тяжеленные ящики из кузова в оранжерею. А когда перенес последний и она милостиво протянула мне полотенце – вытереть вспотевшее лицо, стало ясно, что я для нее теперь «в законе».

Потом мы пили чай с яблочным вареньем в ее огромном, похожем на фойе, кабинете, в котором она обосновалась в 1936 году после окончания института. На десяти гектарах запущенного барского сада бывшей помещичьей усадьбы она создала лабораторию, где приступила к изучению местных сортов, выращиванию своих неизвестных ранее видов. Ее попытки скрестить «волжан» с «южанами» пошли  прахом: все деревца вымерзли в первую же военную зиму. Больше она с «гостями» не работала – исключительно с поволжскими «аборигенами».

Первой ее настоящей удачей стал сорт «татарское зимостойкое». Плоды сладкие, душистые, вот только размером с «китайку». И тогда в качестве исходной пары она взяла местную «боровинку» и «ренет Крюднера». «Боровинка» – сорт известный, культивируется от Карелии до Кавказа, имеет 27 названий за рубежом, в США его величают  «герцогиней ольденбургской». Яблоки крупные, броского цвета. Один недостаток – дерево хрупкое, ветки под тяжестью урожая разламываются. А «ренет»  хоть и неказист на вид, зато вкус изумительный и древесина крепкая. Прошли годы кропотливого, упорного труда, прежде чем в Поволжье заговорили о новых розановских сортах:  «волжской красавице», «надежде», «анисе новом»,  «ренете татарском», «зарянке», «теньковском урожайном»… До полутора центнеров плодов собирали садоводы с каждого десятилетнего дерева!

Мы бродили по яблоневым аллеям, как по залам музея под открытым небом, в котором на площади сто гектаров собрано около четырехсот сортов яблонь, груш и вишен. Особенно хороши здесь «пудовщина», «чугунка», «хорошавка», «анисы» и, конечно же, королева-антоновка! Когда я рассказал ей про Матренину яблоню, она подвела меня к разлапистой антоновке, ветки которой прогнулись до земли, едва удерживая непосильную ношу наливающихся плодов, и позволила насыпать яблок в портфель по самую застежку!

А вскоре я оказался в Антоновке, расположенной на левом волжском берегу. Яблоками село прославилось задолго до знаменитого крестьянского бунта. Гордостью его был старинный, заложенный, как говорится, еще при царе Горохе, сад. Правда, того сада, помнившего бунтаря-Антона, давно уж нет. Нынешний в 1943 году заложил старик Конторщиков, который один, без помощников, самозабвенно копал ямы, доставал и носил на себе саженцы, корпел над каждым стволиком, как над родным дитем. А когда умер, его эстафету подхватили здешние уроженцы Николай Илларионович Гурьянов с женой Анастасией. К семистам конторщиковским яблоням они досадили  несколько сотен своих, из которых каждое второе – антоновка. Они и жили при саде в скромной караульной избушке, бережно ухаживая и надежно оберегая  этот яблоневый рай…

Технический прогресс  добрался и до яблоневых садов. Механические руки отрясают яблони, автоматы плоды перебирают, сортируют, закатывают, сушат, бланшируют, перегоняют в вино и соки. Склады от потолка до пола забиты штабелями плодов и готовой продукции. А мне снова вспомнился Бунин: «Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то оно покажется необыкновенно вкусным, совсем не таким, как другие».