Еще в 1983 году, работая в архиве, я случайно натолкнулся на один любопытный документ. На глаза попался протокол заседания коллегии Наркомпроса Татреспублики от 16 октября 1928 года. В его повестке дня значилось более двадцати различных вопросов, но мое внимание привлек 18-й пункт данного протокола. Он гласил: “Поддержать ходатайство Государственного Эрмитажа о присвоении звания Героя Труда реставратору – скульптору Байкиеву М.Х.”
Естественно, у меня сразу возникло желание узнать, во-первых, кто такой Байкиев, и, во-вторых, за какие такие заслуги Государственный Эрмитаж ходатайствует о награждении его самой высокой по тем временам правительственной наградой.
С тех пор прошло почти четверть века, и за эти годы мне удалось собрать немало сведений о жизни и личности Байкиева. А вот найти его фотографию так и не удалось. Поэтому я и не спешил со статьей, продолжал поиски. Уж очень хотелось, чтобы читатель знал в лицо этого удивительного человека…
Однако недавний скандал, связанный с пропажей из Эрмитажа большого числа культурных ценностей, в котором оказались замешаны сами служащие музея, побудил меня рассказать о Мирзажане Хурамшевиче Байкиеве. Вся его жизнь тоже была связана с Эрмитажем, но являет нам пример совершенно иного служения. Неоднократно ему приходилось принимать самое непосредственное участие в спасении наиболее ценных экспонатов Государственного Эрмитажа.
Он родился в 1868 году в деревне Байкиево Краснослободского района Пензенской губернии, в семье крестьянина. Учился в сельском медресе. После смерти отца 17-летний Мирзажан уезжает на заработки в Санкт-Петербург. Здесь он устроился разнорабочим в мастерскую известного скульптора, члена Академии художеств Матвея Афанасьевича Чижова. Будучи сам выходцем из крестьянской семьи, пятидесятилетний Чижов не только приютил у себя татарчонка из Пензенской губернии, но и положил ему пусть небольшое, но постоянное жалованье, которое выдавалось с удивительной аккуратностью. А вскоре, заметив в молодом Байкиеве творческие способности, Чижов помог ему поступить в Центральную техническую школу барона Штиглица. По завершении ее в 1897 году Байкиев получает специальность реставратора-скульптора и направляется в Царское Село, в Екатерининский дворец (разумеется, опять же не без участия своего покровителя и наставника М.А.Чижова, у которого Байкиев продолжал жить и работать все годы учебы). Прослужив в Екатерининском дворце около девяти лет и зарекомендовав себя высококлассным реставратором, Байкиев в 1906 году получил приглашение на работу непосредственно в Эрмитаж, в отдел античной скульптуры.
Наряду с реставрационными работами он занимался организацией выставок, описанием сокровищ Эрмитажа, а в первые годы революции – пополнением его коллекций античной и восточной скульптуры. По воспоминаниям архитектора А.Р. Баха и других научных сотрудников Государственного Эрмитажа, “Байкиев М.Х. всегда делал значительно больше того, что входило в его прямые обязанности”. Но, как уже сказано, самая большая заслуга Мирзажана Байкиева перед Государственным Эрмитажем и всей отечественной культурой – это его огромная и самоотверженная работа по спасению и сохранению бесценных культурных ценностей в условиях военного времени.
Первый раз – в 1914 году. Эвакуация коллекций Эрмитажа была вызвана стремительным наступлением германских войск и проводилась в “экстренно спешном порядке”. Среди вывозимых экспонатов было очень много чрезвычайно ценных и в то же время хрупких предметов. И все это богатство, за исключением картин и монет, было собственноручно и надлежащим образом упаковано Байкиевым. Он же сам и сопровождал бесценный груз до Москвы.
Второй раз – в 1917-м. Тогда с помощью чекистов удалось предотвратить санкционированный Временным правительством вывоз за границу большого числа ценностей Эрмитажа. Этот “второй эшелон” также сопровождал Байкиев. Эвакуированные из Эрмитажа ценности так и пролежали в упакованном виде в неотапливаемых подвалах Московского Кремля до конца Гражданской войны… И только летом 1920 года они были благополучно возвращены в стены Зимнего дворца. В общей сложности, реэвакуация заняла несколько месяцев и была проведена с “истинно революционным напряжением”. И в этом опять же была немалая заслуга М.Байкиева. Ни один из его “подшефных” экспонатов не пострадал от перевозки или сырости из-за неудовлетворительного состояния упаковки. Будь то две мраморные статуи знаменитого французского скульптора Гудона – каждая весом 75 пудов, старинная мебель или фарфор, древние античные вазы или тончайшие ювелирные изделия. Все эти вещи были возвращены в Эрмитаж в полной сохранности. Высоко это оценили и коллеги Мирзажана Хурамшевича. Уместно привести здесь слова Сергея Николаевича Тройницкого, бывшего в те годы директором Государственного Эрмитажа: “…сохранением этих огромной стоимости культурных ценностей, которые представляют собой лучшие предметы Эрмитажных собраний, государство обязано тов. Байкиеву, сумевшему в трудных условиях военного времени с редкой добросовестностью и выдающимся мастерством выполнить эту большую и ответственную работу”.
К слову сказать, подобного рода перевозки музейных ценностей далеко не всегда проходили столь успешно, да и поныне это считается чрезвычайно трудным делом. Так, например, в годы Первой мировой войны при аналогичной эвакуации из Парижа ценностей Лувра некоторые из них весьма существенно пострадали.
В предвоенные годы Байкиев, являясь единственным в своем роде специалистом, помимо Эрмитажа, много и плодотворно сотрудничал с другими ленинградскими музеями. В это же время он успешно работает над созданием памятника Муллануру Вахитову, с которым был знаком лично. Памятник установят в Казани на Юнусовской площади. Однако в годы сталинских репрессий он будет демонтирован и уничтожен.
Доподлинно известно, что Байкиев часто бывал в Казани. Здесь он вынашивал планы по созданию памятника Г.Ибрагимову и другим выдающимся деятелям татарской культуры. Однако осуществлению этих творческих замыслов помешала Великая Отечественная война.
В 1941-м Байкиеву исполнилось 73 года, но, несмотря на свой преклонный возраст, он активно участвовал в подготовке экспонатов Эрмитажа к очередной эвакуации. Третьей в его жизни… Уже на восьмой день войны, 30 июня 1941 года, на восток уйдет первый эшелон с ценностями Эрмитажа. В общей сложности, до наступления Ленинградской блокады было эвакуировано более одного миллиона экспонатов Государственного Эрмитажа. А те, что не успели вывезти, закапывали в песок, прятали в подвалах…
После окончания войны все спасенные экспонаты снова займут свое место в залах Эрмитажа. Однако Мирзажану Хурамшевичу Байкиеву не доведется участвовать в их приемке и размещении. Он погибнет в блокадном Ленинграде в середине 1942 года. Погибнет, спасая ценности Эрмитажа от бомб вражеской авиации.
* * *
Известно, что у М.Х.Байкиева было четыре дочери, и я не теряю надежды на встречу с кем-то из его близких родственников, которые, несомненно, могли бы дополнить мой рассказ о человеке, нашем соплеменнике, всю свою жизнь посвятившем служению Государственному Эрмитажу и погибшем, защищая его сокровища.
Фарит ХАБИБУЛЛИН.