В прямом смысле лирический подарок получили к Сабантую жители Азнакаевского района и города Азнакаева. А сделал его бывший глава администрации Анас Исхаков, представивший на суд земляков свой новый поэтический сборник “Закон весны”. Обложку издания украшает руническая надпись на камне более чем тысячелетней давности, которая начинается словом “Татар” и гласит о земледельческом жертвоприношении. Первыми читателями книги вместе с жителями этого благословенного края стали представители татарского землячества Санкт-Петербурга и Ленинградской области, “мишарской столицы” – села Елюзань Пензенской области и турецкого города Тарсуса, с которым Азнакаево связывают побратимские отношения.

Ранее стихотворения поэта издавались на татарском языке, нынче же они впервые зазвучали по-русски. Этот перевод выполнил уроженец Азнакаевского района, хорошо известный нашим читателям своими творческими исканиями журналист и писатель, кстати, начинавший в редакции газеты “Республика Татарстан”, Альянс Сабиров. Наряду с произведениями разных лет, публиковавшимися в периодике и книгах, в настоящий сборник включена поэма “Сабантуй, или Торжество земледелия”. Издание не только украшают, но и содержательно обогащают красочные фотоиллюстрации. Предисловие к сборнику, выпущенному издательством “Волга-Урал”, принадлежит перу маститого казанского поэта-фронтовика Геннадия Паушкина.

Пользуясь случаем, редакция поздравляет Анаса Исхакова с награждением медалью Республики Татарстан “За доблестный труд”, а вниманию читателей мы предлагаем отрывки из его поэмы о Сабантуе, напечатанной в книге “Закон весны”.

Анас ИСХАКОВ

Надпись на камне

“С небес на землю упадут
Казан, ярмо и плуг.
Великий праздник – это труд,
Навек запомни, друг.

Есть праздник первой борозды
И родниковых струй,
Есть праздник золотой звезды
И вещий Сабантуй!”

Слова на камне высекал
Премудрый Аксакал.

Как много перемен во мне

Как много перемен во мне,
Которые апрель диктует.
В березняке глухарь токует,
Молясь рассвету и весне.

А что зима? Весна сама
Начало многоцветной жизни.
Она сначала вербой брызнет,
Потом начнется кутерьма.

Откроется великий ток
Земной сукровицы в кореньях.
Пробьется пульс стихотворенья,
И вновь раскроется листок.

В зеленом шорохе листвы
Я, как страницы, дни листаю –
И в мае книга прорастает
Из вековечной маеты.

Какие будни: трактор, плуг,
Боронованье, весновспашка;
А мне писать о том не страшно –
Я брат весне и полю друг!

О, сколько перемен во мне
Произошло порою вешней,
Но непреложен принцип прежний:
Взяв от земли, отдать земле.

Как на духу сказать могу,
Что помыслами чист и честен –
Я в землепашестве и в песне
Перед землею не в долгу.

Тут некогда писать вчерне:
Когда звучит над нивой голос,
Поэзия питает колос,
И мысли копятся в зерне.

Девичья песня

Ясный месяц в серебристой раме.
На стекле морозные цветы.
Девушка готовит вечерами
Полотенце дивной красоты.

Сабантуя голоса
Слышит девица-краса,
И еще сильнее бьется
Твое сердце, Аниса.

А иголка будто ладит песню –
Так стежок ложится за стежком;
Знать, волшебным станет полотенце –
Девичий секрет запрятан в нем.

Вовсе стало не до сна –
Скоро вновь придет весна.
Ох, наверно, ты джигита
Полюбила, Аниса.

Месяц улыбнется в поднебесье.
Заиграют искрами снега.
Стежкою-дорожкой полотенце
Уведет в цветущие луга.

Словно вишенки, глаза
И до пояса коса –
На тебя не сможет парень
Наглядеться, Аниса.

Этот парень должен стать батыром,
Удалью отметив Сабантуй.
А потом он перед сельским миром
Девушке подарит поцелуй.

С полотенцем неспроста
Происходят чудеса –
Всех прекраснее ты будешь
В белом платье, Аниса!

В суровый час

В суровый час, когда испепеляет
Луга и нивы беспощадный зной,
Ответь: кто ты? Что о себе ты знаешь? –
Былинка среди поля чуть живая
Иль стойкий колос, жизнью налитой?

Двадцать второе июня

Лето. Июнь. Самый длинный
День в сорок первом году.
Спеет в лесочке малина.
Вишня краснеет в саду.

Разрешено на сегодня
Общий иметь выходной.
Все, кто к веселью пригоден,
В поле подались гурьбой.

На Сабантуе порядок,
Можно сказать, боевой.
Ну-ка, колхоз наш порадуй
Передовою борьбой!

На середину майдана
Вышли в штанах мужики.
Девушки скромные, глянув,
Затеребили платки.

Схватка пошла не на шутку.
Небо дрожит от бросков.
Только слышны в промежутках
Вздохи колхозных борцов.

Стать победителем трудно.
Катятся капли с лица.
Двадцать второе июня –
Дальше война, до конца.

Вмиг рассылает повестки
Сталинский военкомат.
На эшелоне в безвестность
Крепких увозят солдат.

Солдатский рушник

Между стягов, овеянных славой,
И простреленных пулей знамен
Есть реликвия, пусть не из главных,
Но которой приносят поклон:

Это старое полотенце
Из солдатского вещмешка,
Пронесенное с Волги в Полесье,
Через Польшу – до стана врага.

Было вышито в нашем ауле
Полотенце девичьей рукой
И хранило батыра от пули
Всю войну. Но над Эльбой-рекой

Зацепило случайным осколком
На границе самой тишины –
Схоронили солдата, и только
Полотенце вернулось с войны.

Вот теперь оно в сельском музее
Средь реликвий и славных наград.
Не патетикой – правдой своею
Поражает людей экспонат.

Никуда от былого не денусь,
Сын солдата-фронтовика.
Сколько скорбных таких полотенец
Нам оставлено на века…

Сотворение майдана

Из чего и как рождается майдан?
Это тайна из заветных самых тайн.

Прежде небу помолись и поколдуй,
Чтоб удался праздник плуга – Сабантуй.

А потом отправь лихих джигитов в лес
Из высокой ели сделать чудо-шест.

Пусть поставят этот столб, как повелось,
Посреди большой поляны, словно ось.

По-татарски называют “багана”.
А вокруг – весь наш аул и вся страна.

Целый мир, наверно, празднует сейчас.
Этот высший столп объединяет нас.

На его вершине клетка с петухом;
Возвещает он о торжестве большом.

Отовсюду видно, взгляд куда ни брось,
В центре праздника – сама земная ось.

Скачка

Э-ге-гей, спешите, люди,
Скачку посмотреть –
За того, кто первым будет,
Примемся болеть.
Вот ударили копыта,
И в простор степной
Устремились семь джигитов
И один ковбой.

Птицы-кони, песни-кони
С гривами огня –
По степи летит погоня,
Сабантуй дразня.
“Кто из всадников счастливей?” –
Думает народ.
Вдруг ковбоя конь ретивый
Вырвался вперед.

Шляпу снял перед толпою
И склонил глаза –
Распустилась у ковбоя
Девичья коса.
Парни смотрят удрученно,
Ясные дела:
Деревенская девчонка
Всех обогнала.

Хлебороб

Родятся в поле и стареют
Простые пахари земли.
И книгу пишут, как умеют,
В грязи извечной и пыли.

Той летописи нет священней,
И нет светлей ее страниц.
Пред ней, как бы прося прощенье,
Склоняются монархи ниц.

Как за строкой строка, на пашне
За бороздою борозда.
Там чувства выражены наши:
Хлеб – это больше, чем еда.

Душою хлебороб наивен,
И помыслы его чисты.
Вздымает он, чтоб встали нивы,
Земли весомые пласты.

Там философия с корнями,
Там плуга музыкальный взмах,
Там жатка говорит стихами,
Там семя жизни на холстах.

Поток зерна шуршит по току.
Сияют солнцем вороха.
Рождают хлеб усилья только
Души, не знающей греха.

Стареет пахарь, но, надеясь
На вечный кругооборот,
Наивный сердцем, как младенец,
Он к юности, к весне идет.

А в летописи средь отметин
Всей жизни есть, что ни толкуй,
Единственный на всей планете
Весенний праздник Сабантуй.