Ночной обыск, понятые, арест. И все! Люди исчезали бесследно. Ни письма, ни весточки, ни малейшего следа… И даже интересоваться судьбой родных и близких было небезопасно – могли обвинить в сочувствии, а то и в “пособничестве” врагам народа…

Но прошедшие с тех пор десятилетия убедили и в обратном: ничто не пропадает бесследно. И как бы ни старались палачи скрыть следы своих злодеяний, остались какие-то документы, протоколы допросов, описи, справки. По ним можно восстановить картину прошлого, как по остаткам фундамента и отдельным фрагментам воссоздают древние храмы.

Обширное эпистолярное наследие классика татарской литературы Галимджана Ибрагимова долгие годы считалось безнадежно утерянным. Оно вместе с рукописями еще не опубликованных романов писателя было вывезено из Крыма специальной группой НКВД при аресте Г.Ибрагимова осенью 1937 года.

Долгие годы поисков в архивах КГБ не дали никаких результатов. Считалось, что все рукописи Г.Ибрагимова были сожжены в котельной на Черном озере. И все же кое-что удалось обнаружить.

Передо мною – одна из таких находок. Это подробная опись писем Галимджана Ибрагимова, составленная 15-20 марта 1937 года, вскоре после ареста их адресата – литературного критика, публициста и общественного деятеля Гумера Гали. Опись составлена младшим лейтенантом НКВД Каменщиковым и переводчиком Тагировым и занимает 26 страниц рукописного текста убористым почерком. К слову, этот документ обнаружен в архивах НКВД племянником Гумера Гали – Мубараком Мусиным.

Согласно этой описи, при аресте Гумера Гали было изъято всего 144 письма Галимджана Ибрагимова и 8 телеграмм. Большая их часть приходится на конец двадцатых – начало тридцатых годов. Почти все они посланы из Крыма, где Г.Ибрагимов находился на лечении, чаще всего – по почте, иногда с кем-нибудь из приезжих попутчиков.

Сами письма, к сожалению, не сохранились. Но опись дает возможность составить довольно полное представление об их содержании.

Прежде всего возникает вопрос: зачем понадобилось начальнику третьего отделения четвертого отдела НКВД Каменщикову тратить целых шесть дней на чтение писем (к тому же в большинстве своем написанных арабской вязью), их перевод, анализ и тщательную опись с обильным цитированием? Ответ напрашивается сам собой: в это время, в марте 1937 года, почти за шесть месяцев до ареста Г.Ибрагимова, НКВД собирает компромат на крупнейшего татарского писателя, бывшего руководителя Академцентра молодой Татарской республики, одного из ближайших соратников В.Ленина и И.Сталина по Наркомату национальностей.

Именно под этим углом зрения – в тщетных попытках найти что-то компрометирующее, бросающее тень на тяжелобольного, хотя и творчески активного писателя – и составлена опись. Но, помимо воли составителей, по мере чтения этого документа перед нами встает образ человека, неравнодушного к общественной и литературной жизни, страстно заинтересованного в росте и дальнейшем развитии молодой советской литературы.

Так, например, в одном из писем 1928 года Галимджан Ибрагимов пишет Г.Гали, что председателем Татарского отделения ВАПП (Всероссийской ассоциации пролетарских писателей) “хорошо бы провести Кави Наджми”, что издание журнала “Безнен юл”, редактором которого был в те годы Г.Гали, несмотря на все материальные трудности, “не следует прекращать… ни в коем случае”. Он также высказывает свое мнение о книгах Шамиля Усманова, шлет горячий привет Хасану Туфану, Хади Такташу, Аделю Кутую. Сообщает о том, что у него в гостях в Ялте был башкирский писатель Сайфи Кудаш.

В письме за 1929 год (более точная дата не указана) Г.Ибрагимов отмечает, что в “Литературной энциклопедии” даются извращенные и ложные сведения о татарской литературе, советует принять меры для исправления этих вопиющих ошибок. В письме от 12 декабря 1930 года Г.Ибрагимов пишет: “Меня беспокоит одно: ЦК партии и обком крепко раскритиковали и уничтожили групповую склоку и интриги. Но некоторые неисправимые карьеристы, кажется, переносят эти склоки на почву литературной борьбы. Со стороны эта вещь сильно заметна. Я полагаю, что Татобком обратит на это особое внимание”.

Короче, вся эта напряженная переписка еще раз убеждает в справедливости слов Хасана Туфана, который называл Галимджана Ибрагимова “духовным президентом татарской советской литературы 20-30-х годов”, а Гумера Гали – своего рода “премьер-министром” при нем.

Однако составителей описи интересует вовсе не эта сторона переписки двух крупнейших деятелей татарской литературы. Им нужны факты или хотя бы намеки на “контрреволюционную деятельность” Г.Ибрагимова, на “порочащие его связи с иностранными разведками”. Таких фактов, конечно же, в природе не существует. Но кое-что им удается буквально притянуть за уши.

Так, в письме от 30 января 1925 года жена Г.Ибрагимова Гульсум Мухаметова в ответ на просьбу Г.Гали пишет:

“Вы просите адреса (речь идет о зарубежных деятелях, которые высоко отзывались о творчестве Г.Ибрагимова. – Р.М.). Могу указать вам несколько адресов”. И далее она сообщает ему адреса профессора Теодора Менцаля из Германии, а также института тюркологии “Тюрк юрду” в Анкаре, ряда видных турецких и русских ученых, писателей Азербайджана и Средней Азии. Все это взято на заметку и жирно подчеркнуто.

В другом письме та же Г.Мухаметова просит у Г.Гали прислать справку о том, что она сотрудничает с журналом “Безнен юл”. Тут же следует комментарий Каменщикова: “Следовательно, Г.Галиев давал ей каждый год фиктивное удостоверение сотрудницы журнала, тогда как она там не работала”. В действительности же, Г.Мухаметова и в самом деле нередко присылала в Казань свои статьи и другие материалы.

Не обнаружив в письмах явного компромата на Г.Ибрагимова, составители описи начинают перетряхивать грязное белье его жены. Им удалось установить, что Г.Мухаметова была уволена из техникума, где она до этого работала преподавателем. О причинах составители пишут так: 1. Недостаток квалификации. 2. Разврат. 3. Пьянка. Но факты, доказывающие это, тоже притянуты за уши.

Как подчеркивают составители описи, Г.Гали фактически был душеприказчиком Г.Ибрагимова в Казани: составлял от его имени договора на издание книг, вел корректуру, заботился о гонорарах и высылал деньги в Крым, доставал необходимые лекарства, присылал новые книги и журналы. Сейчас мы бы сказали ему за это большое спасибо. Но тогда это было одним из основных пунктов обвинения против Гумера Гали.

Во времена массовых репрессий среди работников НКВД было популярным пущенное сверху присловье: незаменимых нет. Дескать, какой бы высокий пост ни занимал человек, его всегда можно “замести”, а вместо него поставить другого. Но прошедшие с тех пор годы убедили в обратном: заменимых нет! В самом деле, кто заменит матери безвинно расстрелянного сына? Детям – любимого отца? А в литературе тем более заменимых нет. С арестом Г.Ибрагимова, Г.Гали, К.Наджми, Х.Туфана, К.Тинчурина, Ф.Бурнаша, Ф.Карима татарская литература понесла такой тяжкий урон, который ничем не восполнить.