Простой интерес к названию улицы привел нас в деревню Карадуван, что в Балтасинском районе, где тоже, оказывается, есть свой Сибирский тракт. И самый что ни на есть настоящий – небольшой отрезок той самой дороги, по которой несколько веков шли торговые обозы, гоняли ямщики, и брели, звеня кандалами, колонны каторжан. Так что автомагистраль, именуемая в столице Татарстана Сибирским трактом – лишь направление. Ведь та Большая Сибирская дорога, которая в начале XVIII века прочно соединяла центральную Россию через Москву, Нижний Новгород, Казань с Красноярском и Иркутском, а далее и с Владивостоком, под неизбежным натиском технического прогресса давно выпрямлена и сокращена, а та, старинная, за ненадобностью давно травой да лесом поросла.

Но главной причиной нашей поездки в Карадуван стал единственный в Татарстане и один из немногих в России Музей истории Сибирского тракта.

На телеканале Viasat History не так давно прошел документальный сериал «Викторианская ферма», в котором известный британский историк Руфь Гудман воссоздала сельскую жизнь середины XIX века: одежда, домашняя утварь, даже прически под чепчиками – все из той эпохи. И жили участники проекта без единого элемента из современного мира.

Практически аналогичное погружение в прошлое, но уже Карадувана, происходит со всеми, кто поднимается на второй этаж бывшего дома местного купца Муртазы-бая Мулюкова – здесь и расположен музей (на первом этаже находится экспозиция, посвященная поэту-герою Мусе Джалилю). Бывшего директора музея, в прошлом учителя местной школы Бакыя Шаймулловича Зиятдинова, которому давно перевалило за восемьдесят, теперь уже самого можно считать одним из главных «экспонатов» этого хранилища истории. Никто лучше него – создателя музея – не знает всех деталей и подробностей, связанных с этой легендарной дорогой.

И вот под его взволнованный рассказ отправляемся в прошлое Карадувана – деревеньки, где бурная жизнь кипела уже в XVI веке, еще до похода на Казанское ханство Ивана Грозного. А в писцовой книге поселение впервые отмечено еще в 1623 году.

…На повозке стоит огромная бочка с водой. Старик и мальчонка лет десяти, изредка переговариваясь, таскают воду из бочки к трем молоденьким березкам, посаженным вдоль грунтовой дороги, и обильно их поливают. На деревенском сходе строго предупредили: загубите деревца – ждите сурового наказания.

– Об этом мне рассказывал мой дед Зыятдин-бабай, а ему – его дед, который их и сажал, а потом выхаживал. Тогда каждому крестьянскому двору притрактовых деревень, и в Карадуване тоже, давали «урок»: посадить на придорожной полосе по несколько березок и проследить, чтобы они окрепли и выросли. И не приведи господь, если березка засохнет! Штраф должна была заплатить вся крестьянская община. А уж после этого общинный сход наказывал виновного – чаще всего розгами, – рассказывает карадуванский долгожитель. – Несколько таких берез до сих пор сохранилось. Дед мой рассказывал, что местные жители называли Сибирский тракт «эби-патша юлы» – дорога царь-бабушки. Это потому, что после указа Екатерины II, где-то  в 60­-80-­х годах XVIII века, началась первая большая перестройка Сибирской дороги – ставились верстовые столбы, строились мосты, почтовые станции и избы для ямщиков. А высаживать деревья вдоль тракта предписал уже Александр I, потому и называются они александровскими.

…Ранним утром над деревней раздается звон кандалов – на дорогу из этапной тюрьмы выводят арестантов. В каждом доме, где хронометров никогда и не было, уже знают – восемь часов пробило, пора за дела приниматься.

Рассказывают, что в Карадуване здание тюрьмы было довольно большим – помимо камер для арестантов, были здесь квартиры для офицеров, казармы для низших чинов.

– В Национальном архиве Татарстана мы разыскали план этой тюрьмы. Копия документа хранится в нашем музее. Конечно, есть и кандалы – вот висят – и ручные, и ножные. Арестанты говорили, что для них Сибирь начинается после Карадувана – здесь им ножные кандалы снимали, чтобы ускорить передвижение этапа к месту назначения.

Сейчас от тюрьмы, а она была деревянная, даже фундамента не осталось. Сразу после революции громили здесь все самое ненавистное – и тюрьму в щепки разнесли, и многие купеческие усадьбы сожгли, – рассказывает Бакый Шаймуллович. – А вот еще интересный исторический факт: в ночь с 12 на 13 ноября 1790 года на постоялом дворе в Карадуване, по дороге в Илимский острог, останавливался русский писатель и философ Александр Николаевич Радищев. И о нашей деревне в сто дворов есть в его «Записках» слова: «…у татар избы белые, впереди камелек, воздух чистый… По лесам татары бьют медведей, волков, лисиц, зайцев, векшу и мало куниц». Уже тогда наши предки мех и кожу обрабатывали, шапки и тулупы ловко шили.

…Мчится по государевой дороге птица-тройка. Заслышав звон колокольчика, уступает ей дорогу всякий пеший и конный – это едет по делам своим неотложным казанский купец первой гильдии Абдрахман Ишмуратов. Имеет он рысистый конный завод (находится в восьмидесяти верстах от Казани по Сибирскому тракту), красильную фабрику, торгует чаями и сахаром оптом и в розницу, мануфактурными товарами. Успевай только добираться из одной деревни в другую, да в столицу снова. Благо колокольчик император разрешил повесить – теперь везде ему дорога свободная!

– Такие колокольчики были только на почтовых повозках. В 1913 году на торжествах по случаю 300­летия династии Романовых купец Ишмуратов, который занимался разведением лошадей (как написано в его рекламном прошпекте – «чистой орловской и американской кровей, бегутъ на столичныхъ ипподромахъ съ большимъ успехомъ»), подарил императору Николаю II своего лучшего рысака. Царю конь очень понравился, и он спросил предприимчивого купца, что тот хочет в подарок. Ишмуратов отвечает: «У меня все есть. Разрешите только повесить колокольчик на моих лошадей». Конечно, – продолжает рассказ хранитель древностей, – вещь эта для купца нужная, у него завод и усадьба здесь, в Карадуване, и в Урняково, основные производства – в Казани. Ему срочно нужно было переезжать из одного места в другое. А колокольчик на дуге давал возможность передвигаться даже вперед почтовых повозок. «Мигалка», в общем, по-нашему.

…Холодно. Измученные распутицей лошади притащили повозку к почтовой станции, служащий принимает почту. А ямщик уже на пороге постоялого двора – здесь и чай из самовара подадут, и накормят, и переночевать можно. Он не царские указы везет, может и передохнуть. А вот так называемая почтовая эстафета останавливается, чтобы только тройку сменить, и снова в дорогу – день и ночь, в любую погоду.

– Да, была в Карадуване крупная по тем временам почтовая станция. У нас есть достоверные сведения, что сюда за корреспонденцией даже шакирды из Кашкар приходили, а это от нас почти 30 километров к Арску. И было здесь 32 лошади – большое значение имела наша станция, стоявшая на государевой дороге. На других, более мелких станциях, было в среднем от 4 до 14 лошадей, – рассказывает Бакый Шаймуллович. – А раз лошадей много, то и кузница была большая, несколько кузнецов при ней, которым и с кандалами приходилось дело иметь.

После революции почтовую станцию здесь ликвидировали – перевели в райцентр, в Карадуване оставили только почтовое отделение. После 1925 года в здании бывшей почты была первая в этих краях школа сельской молодежи – профтехшкола. Потом дело и до семилетки дошло. Ну а сейчас станция осталась только в воспоминаниях старожилов и на музейных конвертах со штемпелями.

А вот бывший постоялый двор целехонек до сих пор – в прошлом году зданию 100 лет исполнилось. По словам старого музейщика, Муртаза-бай – хозяин постоялого двора, где сейчас расположен музей, умный человек был. Он понимал, что строиться нужно возле почтовой станции – там, где жизнь кипит, всегда много народу местного и заезжего. Вот и построил он большой каменный дом с магазином и постоялым двором. И всегда при доходе был.

Но не только торговлей занимался Муртаза-бай, держал он в Балтасях производство, где катали незаменимые «киез итек» – войлочные сапоги, валенки по-нашему. После революции главным обвинением на суде Муртазе­баю было то, что он эксплуатировал на фабрике 150 человек.

– А по нашим временам сказали бы, что предприниматель создал 150 рабочих мест, обеспечил сельчан работой. Но его тогда осудили, копия приговора у нас хранится, – продолжает свой рассказ Бакый-абы. – В конце девяностых годов приезжали к нам сюда, на свою малую родину, дочь и внучка Муртазы-бая. Показали документ о реабилитации своего предка. Но историю уже не перепишешь… В то время все обсуждали тему реституции – возвращения наследникам национализированного когда-то  имущества. Тогда дочь Муртазы-бая сказала мне, что этот дом они ни за что бы не тронули – вы, говорит, пропагандируете все то хорошее, что сделал мой отец.

Почти двадцать лет назад, когда учитель Бакый Шаймуллович Зиятдинов объявил односельчанам о намерении создать Музей истории Сибирского тракта и попросил их принести все, что так или иначе относится к этой истории, понесли карадуванцы кто старинную упряжь и колокольчики, кто предметы быта – примитивные деревянные маслобойки, серпы, детские люльки, одежду из прабабушкиных сундуков. Так оказались в музее и шахтерские лампы начала ХХ века. А они-то откуда взялись в татарской глубинке?

– Это своеобразные элементы цивилизации на селе – керосиновые лампы уже позже появились. А попали к нам они очень просто, – улыбается Бакый-абы. – После окончания весеннего сева или уборки урожая уходили взрослые мужчины по Сибирскому тракту на заработки на Кузбасс – в шахты. Некоторые там и оставались, а те, что возвращались – всегда с необычными подарками.

Отец нашего экскурсовода – Шаймулла Зиятдинов – тоже не избежал шахтерской участи – в середине 20­х годов прошлого века добывал уголь на Донбассе, успев до этого получить ранение в боях против Колчака, подлечиться и повоевать с басмачами в Средней Азии. После Донбасса строил метро в Москве – был там бригадиром каменщиков. Предлагали даже остаться в Москве «насовсем». Но в Карадуване были семья, дети. Да и война вскоре грянула. Был мобилизован, опять воевал, был тяжело ранен, домой вернулся без ноги…

– Нас, детей, шестеро было, пятерым отец дал высшее образование, – говорит Бакый Шаймуллович. Он с гордостью, это чувствуется, оглядывает свое творение – Музей истории Сибирского тракта. Легендарной дороги, частью истории которой стали он сам, его семья, его родная деревня Карадуван.

Сибирский тракт складывался на протяжении веков трудами нескольких поколений казаков, купцов, первопроходцев, служилых людей. Большую роль в его создании сыграли российские императоры Петр I, Екатерина II, Александр I