Публикуя статью «Загляните в семейный альбом…» ( «РТ», 26.01.2012), газета призвала читателей поинтересоваться своей родословной, вспомнить имена и отчества родоначальников до третьего, четвертого колена и поделиться наиболее интересными связанными с ними воспоминаниями. И это предложение не осталось без внимания.
Самым неожиданным оказался один из первых откликов. Из Выборгского района Ленинградской области позвонила Наталья Олеговна Остапенко (она случайно наткнулась на статью в Интернете). Правда, ее в первую очередь привлекла фамилия автора. Дело в том, что девичья фамилия ее бабушки по отцу тоже Ухова. Вот она и поинтересовалась: не родственник ли я бабушкиным потомкам?
Пришлось ее огорчить. Но узнав, что последние несколько лет она посвятила розыску пропавших без вести на войне родственников, я попросил ее поделиться результатами проделанной работы для рубрики «Родня». Привожу фрагменты из ее трогательного письма, пронизанного любовью и чувством редкостного в наше время дочернего долга перед памятью основателей и продолжателей рода. Может быть, у кого-то оно пробудит интерес к истории собственной семьи?
«…В конце прошлого года наконец-то съездила в Вологодскую область. Смердомский стеклозавод, Сазоново, Чагода – родные все места! Здесь в 1931 году родился мой отец – Окунев Олег Валентинович. Когда в Финскую войну (1940) погиб его отец (мой дед, Окунев Валентин Дмитриевич), родственники переехали под Ленинград (Невская Дубровка). Бабушку мою, Наталью Ивановну Ухову (по мужу Окуневу) с двумя детьми, Юрием и Олегом (моим отцом), в начале 1942-го вывезли по ладожской «Дороге жизни». Они добрались до родных мест и до 1953 года жили в поселке Сазоново на родине моей бабушки, ее сестер и братьев.
Бабушка скончалась в 1973 году в Чагоде, где прожила 20 лет. С 1962 по 1967 год я жила вместе с ней. Она стала самым главным и родным мне человеком, потому что с нее и вместе с ней начался весь этот мир – большой, интересный, добрый…
И вот приехали мы сюда, пришли на кладбище, а бабушкину могилу отыскать не можем. Не были здесь 15 лет, и спросить не у кого. Часа три искали. Отец (ему 81) сидел на ступеньках Монумента павшим воинам – не мог больше ходить. Мы с мужем, почти отчаявшись, продолжали бродить меж крестов и надгробий. И, слава богу, нашли! Какой благодатью окутало нас, когда приблизились к ее оградке! Бабушка смотрела на нас с выцветшей фотографии и улыбалась. Отворили дверцу, ступили на темно-зеленый мох, плотный, пружинистый. Большая пушистая сосновая ветвь укрывала памятник от непогоды. Природа постаралась, чтобы не было здесь запустения…
А я все корила себя: почему не приехала раньше? Оправдываться жизненными перипетиями, тем, что всегда возникали обстоятельства, казавшиеся более важными, чем поездка на кладбище? Слабое утешение! Мне было пятнадцать, когда бабушки не стало, я давно уже жила с родителями в Новгородской области. Но после ее ухода еще сильнее почувствовала, кем она была для меня. Ее любовь никуда не исчезла, она сопровождает меня всю жизнь, бережет, помогает, делает добрей.
Это посещение родных мест стало для меня своего рода очищением – с глаз словно спала пелена. Далекие события, встречи, разговоры, лица – все будто приблизилось на расстояние вытянутой руки… Бабушка, помню, печалилась, что не знает, где похоронен муж, погибший в Финскую, вспоминала своих родных братьев – Уховых Василия Ивановича и Ивана Ивановича, пропавших без вести в Великую Отечественную войну. Это была ее незаживающая рана, неутихающая боль. И я решила исполнить ее желание, разузнать о них все, что будет в моих силах.
Засела за компьютер и после долгих поисков в базе данных «Мемориала» нашла наконец нужные сведения. Оказывается, братья не пропали без вести! Старший, Василий, 1900 года рождения, военный юрист 2-го ранга 66-го стрелкового корпуса, погиб в сентябре 1941-го и похоронен в Полтавской области. Младший, Василий, 1912 года рождения, погиб под деревней Михалёво Чудовского района Новгородской области в августе
1942-го. А ведь я с родителями до 1980-го жила в соседнем Маловишерском районе! И бабушка к нам не раз приезжала. Но так и не узнала, что Вася покоится рядом, на берегу Волхова в братской могиле.
Почему же столько лет братья числились пропавшими без вести? С волнением, которое трудно передать, читала я приказ от 19 октября 1942 года об исключении из списков, в котором констатировалось: Ухов Василий Иванович, председатель военного трибунала корпуса, пропал без вести. В отдельной графе отмечалось, что информация сообщена Уховой Августе Константиновне по адресу: Казань, ул.Черны-шевского, д.27, кв.17.
Августа Константиновна… Я вспомнила это имя! Если бы не официальный воинский документ, я, наверное, никогда бы не извлекла его из детской памяти. Ну конечно же, бабушка рассказывала, что жили Василий и Августа в Казани и что у них были дети. Вот бы найти их потомков! Есть ли у кого-нибудь из них фотография, на которой в центре Иван и Анна Уховы (отчеств, к сожалению, не знаю), а вокруг их дети: моя бабушка, юная и красивая, ее сестры Мария и Ольга, Василий с женой, Иван и Константин – совсем еще мальчишки? Эту фотографию мы привезли из Сазонова, она хранилась у детей Ольги Ивановны. На ней мой отец впервые увидел своего деда, я – прадеда, моя дочь – прапрадеда, а мой внук – прапрапрадеда.
Константин – единственный из братьев, вернувшихся с войны. Он дошел до самого Берлина!»
…Не скрою, я читал эти строки с волнением – столько совпадений в родословных двух совершенно разных семейств-однофамильцев! Было ощущение, что они вот-вот
Насчет дяди своего Василия ничего определенного сказать не могу. Вряд ли
Только теперь, когда никого из старших нет в живых, понимаешь, как мало мы расспрашивали их о наших бабушках и дедушках, и уж тем более с приставкой «пра». Запоздалый, горький укор нашему равнодушию, нелюбопытству, лени. Можно сколько угодно обвинять власть и большевиков в том, что они десятилетиями вытравливали из народа не только историческую, но и генетическую, семейную память, перекраивая на идеологический лад целые социальные пласты. Но разве мы сами не потворствовали этому, предавая забвению память о своих отцах и прародителях? Положа руку на сердце, признаемся: кто из нас имеет хоть какое-то представление о ближайших родственниках дальше третьего колена? Не в этом ли причина тотальной амнезии в отношении своих предшественников у сегодняшнего поколения, отсутствии у него прочной «корневой системы»?
«Настоящее есть проявление прошлого, как бы далеко оно от нас ни отстояло», – говорил Владимир Вернадский. Из чего следует, что генеалогическое древо отнюдь не библейская бесплодная смоковница, а животворное древо жизни, изучать и подпитывать которое надо с таким же желанием и интересом, как это делает Наталья Олеговна.
«…Когда занималась поиском в Интернете, сколько имен и фамилий прошло перед глазами! Цифра людских потерь в Великой Отечественной войне, известная со школьной скамьи, превратилась в живое (мертвое?) море, в котором каждая капля – человеческая судьба.
Сейчас пытаюсь отыскать место захоронения моего деда, который погиб под Выборгом в марте сорокового. Мы уже 30 лет живем в Выборгском районе. Отец не верит, что можно найти: все доступные источники использовали – пока безрезультатно. Но я надежды не теряю.
Вы спросите, что подвигло меня на эти поиски? Наверное, любовь. Бабушка меня очень любила, и я люблю ее. Все, что с нею связано, мне очень дорого. И еще есть причина – я уже сама бабушка. Осознание того, что ты крайний, заставляет по-иному вглядываться в прошлое: если не я, то кто? В общем, наверное, время пришло…»
А у вас время не пришло?