«Загляните в семейный альбом» – так была озаглавлена статья, появившаяся в «Республике Татарстан» 26 января 2012 года. Публикуя ее, редакция предложила читателям газеты поделиться своими познаниями в генеалогии семьи, и даже если не сделать в ней никаких открытий, то хотя бы оживить память о ближних родственниках, не говоря уже о предках.
Последовавшая за этим обращением почта показала, что истоками своего рода в той или иной мере интересуются многие. Под рубрикой «Родня» в том же 2012 году вышли публикации «Нет судеб без вести пропавших», «Ищите, и обрящете», «Ильинская застава». На год нынешний перешли не менее обстоятельные очерки «Ничто не проходит бесследно», «У детей будет история рода». Черед писем, не столь подробных, а
Это, впрочем, не означает, что тема семейной генеалогии впредь не будет присутствовать на страницах «РТ». Вот и эпиграфом к нашему послесловию стала цитата из «Генеалогической мозаики» Олега Щербакова: «Для того чтобы понять, кто ты есть, нужно знать, кем были твои предки. Ведь именно они веками формировали твой характер, интеллект, твои пристрастия, наклонности».
Два года назад в руки мне попала изданная в Казани книга Рудольфа Бренинга «История моей семьи». В столице республики, в частности, в ее консерватории, любой назовет вам Бренингов-музыкантов. Но фамилия эта известна в Казани еще с ХIХ века и больше связана с аптекой на углу Большой Проломной и Университетской, владельцем которой был Иоганн Иоганнович Бренинг. Автором упомянутой книги стал его внук, воссоздавший историю своего известного рода по рассказам родителей. Вот выдержка из нее:
«Наступил 1918 год. Однажды в аптеку пришли люди в кожаных тужурках и заявили Арнольду Ивановичу:
– Удалитесь в свои покои! Аптека теперь наша, народная собственность!
У сейфа поставили часового и сказали:
– Завтра придем твои капиталы считать.
На другой день сейф вскрыли. В нем оказалось 83 рубля и сколько-то копеек.
– Где прячешь деньги, Иуда? – зарычал ретивый начальник.
– В подвале, – спокойно ответил Арнольд Иванович. – Пойдемте покажу.
Спустились в аптечные подвалы. Они были переполнены заготовленными лекарствами и медикаментами. Во время революции и Гражданской войны целых три года все аптеки Казани черпали лекарства в аптеке Бренинга, пока их запас не иссяк».
Дочь Арнольда Арнольдовича, заслуженного работника культуры России, Татьяна Бренинг в послесловии пишет: «Раньше думала, что знаю достаточно о семье. А оказалось… Сколько бы человек ни знал – все мало. Каждая новая подробность о членах семьи позволяет лучше узнать и самого себя. Ведь каждый листочек несет в себе частицу всего древа! Поэтому, когда мы узнаем о жизни своих предков, нам становится легче разобраться в себе».
В стартовой публикации рубрики «Родня» автор этих строк высказался за введение в школьную программу, наряду с «Природоведением», предмета «Родоведение». А недавно меня поддержала учительница истории Фарида Шакирова из Елабуги. В статье «Патриотизм начинается с улицы, на которой живешь» ( «РТ», 5.10.2013) приведено ее утверждение, что детям важнее всего подойти к изучению истории через постижение своей родословной. Учительница радуется, когда дети узнают интересные подробности из истории своего рода, находят старинные фотографии. При этом у кого-то обнаруживаются родственные связи с известными личностями. Ученик Фариды Шакировой спустя 15 лет после окончания школы продолжает эти кропотливые изыскания, обращается к ней за советом.
- Много лет назад мне посчастливилось познакомиться с Николаем Владимировичем Пржевальским. Оказалось, с заслуженным строителем Татарстана, внучатым племянником выдающегося исследователя Николая Михайловича Пржевальского мы жили на одной улице
Эту мысль продолжила в одном из своих интервью писатель Людмила Улицкая, призвав молодых людей записывать семейные истории, рассказы. Мол, старики уже начинают забывать собственную жизнь, и если их не расспрашивать, то мы так и не узнаем, каким было наше прошлое – не то, что в учебниках, а живое, родное. Отец Улицкой никогда не рассказывал ей о дедушке. А тот сидел. И когда в конце жизни отца она попросила его написать о детстве, тот представил ей автобиографическую справку в несколько строк, годную разве что для отдела кадров. Такой мощной оказалась инерция умолчания, привитого десятилетиями всепоглощающего Страха!
Об «инерции умолчания» вспоминает и героиня публикации «Ничто не проходит бесследно» ( «РТ», 11.04.2013) Лидия Бывалькевич, над родственниками которой долгие годы витала тень отца, расстрелянного в 1937-м. Ее сестры не могли поступить в институт, устроиться на работу. История семей при смене поколений всякий раз переписывалась заново. В анкетах большинства людей в графе «Социальное положение» значилось: «из рабочих» или «из крестьян»; иные корни тщательно скрывались, потому как затрудняли доступ к высшему образованию, продвижению по службе. В результате «исторической кастрации», продолжавшейся почти весь ХХ век, терялась связь времен, преемственность поколений.
В свое время меня поразил марийский художник Григорий Ласточкин, задумавший создать скульптурную композицию, отображающую генеалогию не собственной семьи, а целой деревни Среднее Азяково – своей малой родины. По его мнению, такой памятник особо ценен именно сейчас, когда марийская деревня в ее первородном виде, с исконными народными обычаями, традициями, культурой и бытом уже канула в Лету. Посвятив годы дотошному изучению архивных документов, Ласточкин воссоздал историю деревни от ее основателя, жившего в ХVI веке, до наших дней, отыскав в «коллективном роду» немало знаменитых людей. Для этого ему пришлось овладеть навыками профессионального архивариуса, самостоятельно изучить палеографию, старославянский язык.
Много лет назад мне посчастливилось познакомиться с Николаем Владимировичем Пржевальским. Оказалось, с заслуженным строителем Татарстана, внучатым племянником выдающегося исследователя Николая Михайловича Пржевальского мы жили на одной улице. Известно, что Пржевальский-путешественник прошел по пустыням и пескам Центральной Азии 31551 километр. Пржевальский-строитель не подсчитывал протяженность дорог, проложенных им в Якутии, Средней Азии, Белоруссии, на БАМе, Кавказе, но вряд ли они были менее продолжительны и трудны. После демобилизации в 1957 году военный инженер-строитель Николай Пржевальский был назначен главным инженером треста «Каздорстрой». Руководил строительством дорог в нефтяных районах Татарии, Башкирии, начинал хорошо известную сегодня трассу Казань – Набережные Челны…
- Для того чтобы понять, кто ты есть, нужно знать, кем были твои предки. Ведь именно они веками формировали твой характер, интеллект, твои пристрастия, наклонности
Конечно, я не удержался, чтобы не спросить Николая Владимировича: пересекались ли его пути с маршрутами знаменитого предка? Пересекались. После окончания школы 16-летний Коля в составе экспедиции, организованной Географическим обществом, верхом на верблюде совершил путешествие по пустыне Гоби, во время которого не раз приходилось следовать тропами деда. Впоследствии, когда Николай Владимирович проводил изыскательские работы в районе высокогорной трассы Фрунзе – Ош, он побывал в городе Пржевальск на берегу озера Иссык-Куль, навестил могилу деда, над которой распластал крылья бронзовый орел с пальмовой ветвью в клюве. В доме свято берегут семейную реликвию – лук со стрелой на красном фоне: такой герб вместе с дворянским званием получил от короля Стефана Батория родоначальник древа Пржевальских запорожский казак Корнила Анисимович Паровальский.
Встретился я и с представителем еще одной известной в Казани фамилии – телекомментатором Александром Норденом, прямым потомком Абрама Петровича Ганнибала! Его отец – физик, знаток истории Петр Александрович Норден, дед Александр Петрович – математик, заслуженный деятель науки ТАССР и РСФСР, много лет возглавлял кафедру геометрии в Казанском государственном университете, правнук Надежды Петровны Лелонг – троюродной сестры Александра Сергеевича Пушкина.
В их семье шутят по поводу того, какая доля эфиопской крови течет в каждом из представителей научной династии. Александр Петрович подсчитал, что у него – 64-я, а у его сына – 128-я.
Кровь кровью, а в том, что точные науки унаследованы ими от кудрявого арапа Петра Великого, сомневаться не приходится. Как известно, любимец царя получил образование во Франции, а по возвращении в Россию не только сделал блестящую карьеру, но и прослыл талантливым математиком, фортификатором. Софья Абрамовна вышла замуж за секунд-майора Адама Роткирха, который по рассказам тестя составил его жизнеописание – им пользовался Пушкин при работе над «Моей родословной». Дочь Роткирхов Любовь вышла замуж за парижанина Бельгарда-де Антремона, приехавшего в Россию после Французской революции. Их дочь Надежда тоже состояла в браке с французом – Людвигом Лелонгом, на их дочери и женился врач Август Норден, дед математика Александра Петровича Нордена.
Мой знакомец из семейных архивариусов так выразился о пользе родословных изысканий: «Едва ли можно придумать лучший способ одновременно отблагодарить поколения предков и оставить замечательное наследие потомкам». Наверное, такого же мнения придерживалась и Рашида-абыстай Исхакова из поселка Мирный, потомство которой насчитывает около сотни детей, внуков и правнуков. Ее единственный сын – муфтий Гусман хазрат, а пять дочерей замужем за имамами. Встретиться с ней мне не довелось, но в моем архиве сохранилась газетная вырезка, из которой следует, что в ее доме хранится свиток с изображением родословного древа, на котором разместились 330 человек, появившихся в ее роду за сто последних лет.
Впрочем, знавал я и семью, где ни о каком генеалогическом древе даже представления не имели: просто рожали детей, и все! Уроженец Любомля Василий Дроздович-Шереметьев проходил военную службу на Тихоокеанском флоте. Как-то, сойдя вразвалочку на берег, моряк познакомился с мордовкой Олдой – та работала на стройке. Вскоре сыграли свадьбу, и стала молодая жена рожать бравому подводнику детей одного за другим: Тому, Олю, Васю, Степу, Яна. Расставшись с Военно-морским флотом, Василий с семьей перебрался в Лениногорск, где у них родились еще Гена и Дима. Эх, если б не ранняя смерть Олды!
В одной из командировок многодетный красавец-шофер встретил практикантку Любашу со швейной фабрики, и уже на следующий день повел ее в загс. В регистрации им отказали – невесте не было восемнадцати, пришлось расписываться «по блату» в каком-то сельсовете. Так юная швея-мотористка в одночасье стала приемной матерью семерых детей (старшая Тамара годилась ей в подружки!). Любаша тоже перед мужем в долгу не осталась, родив ему Елену, Максима, Светлану, Яну, Михаила.
Когда один из старших сыновей, названный в честь отца Василием, военный летчик-испытатель, вышел на пенсию, его младшему брату исполнилось всего два с половиной годика! В момент нашего знакомства с отцом семейства от восьмерых старших отпрысков у него было уже семнадцать внуков: восемь девочек и девять мальчиков. «Я запутался в их днях рождения, – признался дед, – без компьютера не обойтись!»
Колоритнейший, скажу я вам, человек! Могучий, под два метра ростом, с матовым черепом и роскошной черной бородой, смахивающий то ли на Карабаса-Барабаса, то ли на Григория Распутина. Глубокие шрамы на голой голове и стальные зубы – последствия его подводной одиссеи. Во время подъема со дна затонувшего судна опрокинулся понтон и прихлопнул водолаза – от неминучей гибели его уберег гермошлем, который расплющило изрядно. А бороду он отпустил, оправившись после клинической смерти: поспорил с соседом по палате на ящик коньяка, кто дольше выдержит без бритья? Сосед сдался через месяц, Василий же свыкся с растительностью на щеках, оставил.
А многодетность – черта родовая. Отец его, Максим Ермолаевич, по-крупному разменял второе столетие, мать, Анна Васильевна, умерла в возрасте 108 лет. Было у них одиннадцать сыновей и две дочери. Семеро братьев погибли на войне. Вот Василий Максимович и постарался: за себя и за них! Можно представить, каким раскидистым предстанет древо, если
В заключение – отклик на одну из наших публикаций «Ильинская застава» ( «РТ», 30.08.2012): «Я – ученик Николая Борисовича Ильинского, работаю в Омане. Знаю его с 1978 года, но почти все в этой статье – абсолютно новое и исключительно интересное для меня. Жаль, что на смену советскому служивому дворянству, которое воплощает Николай Борисович, пришли не просто Иваны, не помнящие родства, а люди, изничтожающие прошлое. С возмущением узнал, что в Казани сожжен мемориальный дом, в котором был арестован студент Владимир Ульянов, уничтожены здания, где жили Лев Толстой, Велимир Хлебников… Живых свидетелей тех времен все меньше, а попыток переписать историю – все больше. По-моему, «Республика Татарстан», посвящая свои страницы родословной теме, делает большое и важное дело.
С уважением, Анвар Касимов, профессор университета Султана Кабуса».
