В 1969 году в Казани открылся филиал Ленинградского государственного института культуры. Пять лет спустя он получил статус Казанского государственного института культуры. В перестроечные годы дважды менял свою вывеску: на “Казанский государственный институт искусств и культуры” и на “Казанскую государственную академию культуры и искусств”. Два года назад вывеска поменялась еще раз – на “Казанский государственный университет культуры и искусств”.

Сегодня это главный вуз Поволжья, который готовит специалистов в области культуры как для Татарстана, так и для сопредельных республик – Башкортостана, Чувашии, Марий Эл, Мордовии, Удмуртии, других регионов России.

О том, как и чем живет университет в рыночных условиях, какие решает задачи и проблемы, каким видит себя завтра, когда схлынет очередная волна модернизации высшего образования, наш корреспондент беседует с ректором доктором исторических наук, профессором Р.Юсуповым.

– Ривкат Рашидович, так что будет с вузами, когда преобразования в высшей школе станут не слухами и домыслами, которыми полны сегодня как университетские коридоры, так и коридоры власти, а реальностью?

– За все вузы не скажу, а вот что касается нашего, надо иметь в виду следующее. Казанский университет культуры и искусств – учебное заведение особенное. Мы ведь готовим не инженеров и строителей, не агрономов и физиков, необходимость в которых для народного хозяйства есть и будет очевидной во все времена. Мы готовим специалистов для самой, я бы сказал, тончайшей и самой неуловимой сферы нашего бытия – для сферы культуры. Сферы, которую более всего поразили сумасшедшие годы перестройки, приватизации, экономического хаоса. Культура, и раньше обитавшая на задворках финансирования, в девяностые годы оказалась совершенно беззащитной перед рынком с его жесткими законами.

Да, растерянность была. Почти не стало конкурсов: часть молодежи двинула в собственники ларьков, часть – в охранники этих ларьков. Позакрывались сотни и тысячи кружков для детей, творческих домов, сельских клубов, кинотеатров. Эстраду захватила дешевая попса, экраны телевизоров превратились в учебные пособия для преступников, всякого рода отщепенцев. Наше общество, извечно страдающее не только от дураков и дорог, но и от малокультурья, именно с этой стороны получило самый сокрушительный удар. Удар, ущерб от которого не измерить никаким рублем.

Слава богу, угар проходит, поднимаются в цене мораль, нравственность, духовность, образованность, интеллигентность – все то, что можно назвать одним словом – “культура”. Культура общества в целом.

– Какова же роль в переоценке ценностей Казанского университета культуры и искусств?

– Не только казанского. В России тридцать таких вузов, как наш. Говорю это к тому, что система художественного образования в стране складывалась не враз – на это ушло не одно десятилетие. После Москвы и нынешнего Санкт-Петербурга подобные вузы в разные годы открылись в Краснодаре, Челябинске, Улан-Удэ. Мы, как известно, появились на свет в качестве филиала Ленинградского института культуры им. Н.К.Крупской в 1969 году. Жили и развивались на бюджетные деньги – по остаточному принципу. Худо-бедно, но жили и развивались: от филиала, пройдя ступени института и академии, доросли до университета. Став к тому же центром университетского образовательного комплекса в Среднем Поволжье, самым тесным образом сотрудничаем с коллегами из Чувашии, Мордовии, Марий Эл, Башкортостана, Приуралья. С дипломами нашего вуза работают сегодня более 15 тысяч специалистов высшей квалификации – от руководителей клубов до министров. На четырех факультетах – информационно-библиотечном, музыкально-хореографическом, социально-культурной деятельности, на факультете экономики, менеджмента и туризма, а также в двух институтах – театральном и национальных искусств высшее образование получают более четырех тысяч студентов.

17 докторов наук, 49 кандидатов наук, 78 доцентов – это то, чем мы можем гордиться. Тем более что среди них немало заслуженных деятелей искусств, народных артистов Российской Федерации и Татарстана. Чего стоят только имена Венеры Ганеевой и Салавата Фатхутдинова. Есть лауреаты государственных премий, члены международных и российских академий наук. Более тридцати состоят в творческих союзах. В университете есть аспирантуры, советы по защите кандидатских диссертаций, что стимулирует широкую, масштабную научную работу по исследованию проблем мировой культуры, национальных культур народов Поволжья.

25 творческих коллективов формируют профессиональное мастерство студентов. В республике, в России и за рубежом знают наши оркестры и ансамбли народных инструментов; академический, народный, татарские хоры, ансамбли песни и танца и хореографический, сценическо-актерские коллективы.

Лауреатами и дипломантами всероссийских и республиканских фестивалей и конкурсов стали 46 студентов и 18 преподавателей. Немало из них выступали на сценах Японии и Китая, Франции и Германии, Турции и Египта.

Можно еще долго перечислять, чего мы достигли за годы своего существования. Думаю, не зря дважды становились лауреатами всероссийского конкурса “Культура. Окно в Россию”, награждены памятной золотой медалью ЮНЕСКО “Пальмовая ветвь мира”.

Сейчас самое главное – не растерять нажитое. И тут многое зависит от федеральных, местных властей.

– Что конкретно?

– Пример простой, но самый характерный. Есть в Москве известный всем Зураб Церетели – президент Академии изобразительных искусств. А в Казани есть художественное училище. Так вот, Церетели хочет училище сделать филиалом академии. А зачем? Казанское училище имеет богатое прошлое, оно известно своими выпускниками, у него неплохая материальная база. Не пойти ли другим путем? На базе училища создать художественный институт в составе нашего университета? Тем более опыт есть: институты национальных искусств и театральный уже доказали свою жизнеспособность под началом университета. К тому же у нас уже есть кафедра декоративно-прикладного творчества и народных промыслов.

Конечно, только нам тягаться с Церетели трудно, тут решающее слово за Казанью и Москвой.

Хотелось бы более тесных контактов с республиканским Министерством культуры, с казанскими чиновниками, ведающими вопросами культуры. А то ведь что получается? Казань и республика поглощают львиную долю наших выпускников, а обратная связь слабая.

Но главная проблема на сегодняшний день – возможная передача художественного образования в Министерство образования и науки Российской Федерации. Хотелось бы надеяться, что этого не произойдет, что здравый смысл возобладает над какими-то конъюнктурными соображениями местного или федерального уровня. Известно ведь: чем больше преобразований, тем больше шансов выплеснуть ребенка из корыта вместе с водой.

Я уже говорил: система художественного образования складывалась десятилетиями. Мы готовим специалистов для массовой культуры. Не штучных пианистов и художников, артистов и дирижеров. Для этого есть ГИТИС, консерватории, много других специализированных учебных заведений, выпускники которых являют основу большого искусства, элитарного искусства. Но ведь большое искусство и культура – далеко не одно и то же. Наши выпускники работают над повышением общей культуры общества, иначе говоря, укрепляют пошатнувшееся в последнее время духовное здоровье нации. Так зачем ломать сложившуюся систему, выдумывать для нее другие руководящие ведомства? Проще и дешевле развивать и укреплять то, что есть, причем не оргмерами, а рублем. Чего никогда не хватало культуре вообще, художественному образованию – в частности.

– Насколько известно, нынешним летом поступить в университет было как никогда трудно. Чем объяснить растущую популярность вуза?

– Действительно, конкурс был самый высокий за последние годы – в среднем 4,6 человека на место. А на факультет экономики, менеджмента и туризма – 8,3 человека. Объяснение же простое: мы стараемся если уж не обгонять время, то идти хотя бы в ногу. Я не случайно упомянул факультет экономики, менеджмента и туризма. Это новый факультет, который провел первый набор. Скажите, у нас кто-нибудь когда-нибудь считал туризм отраслью народного хозяйства? Тем более доходной, как в развитых странах? То-то и оно! Турфирм развелось видимо-невидимо, а специалистов по туризму нет. Вот мы и начали их готовить. Кстати, практику они будут проходить в Турции, на Кипре – договоренность уже есть, с некоторыми другими странами переговоры ведутся.

Факультет возглавила выпускница университета, энергичная, перспективно мыслящая Резеда Гарифуллина. Мы не боимся ставить на молодых – сегодня это самая лучшая гарантия не остаться на обочине.

– И последнее, Ривкат Рашидович. Насколько востребованы ваши выпускники?

– Не буду лукавить: в селе их по-прежнему мало, по-прежнему не хватает. Ну кто за копеечную зарплату возьмется, скажем, руководить сельским клубом? В лучшем случае – районным или городским.

А в целом ни один наш выпускник не остается без работы. Львиная их доля находит себе дело в Казани и Татарстане, значительная часть уезжает в сопредельные республики. Хотя бывает и так: посланцы сопредельных республик после учебы стараются закрепиться в Казани – здесь легче найти себе применение.

Но опять же проблема. Нет такого механизма, такой системы, согласно которой даже первокурсник примерно знал бы, где он сможет реализовать себя после учебы. Вот тут и нужны совместные усилия: наши, чиновников от культуры, всех заинтересованных молодых специалистов. Пока все на самотеке: мы расширяем круг специальностей, учим тому, что нужно в жизни сегодня, и… все. Дальше каждый сам по себе.

Раньше ведь было как: отучился, отработал три года согласно распределению, и свободен. Сегодня второго звена нет: отучился – и свободен. Это, конечно, ненормально, проблема зреет и очень скоро достигнет своего пика.

Валентин ЛЕКСИН.