1 октября исполнилось сто лет со дня рождения основоположника пассионарной теории этногенез
Интерес к наследию Льва Гумилева естественен по всем параметрам бытия – духовным и материальным. Но в моменты перелома истории поворот к нему обретает силу императива.
Гении не рождаются случайно. Их характер, ум, талант и мировоззренческая система оттачиваются на стыке яростно отбивающегося, но приговоренного к исходу уходящей эпохи и революционно-заряженного, переполненного энергетикой действия, рождающегося нового исторического времени. Они – продукт скрещения разных эпох: отжившей и наступившей, ответ на запрос момента перелома. Отсюда их предназначение: «взорвать» интеллектуальное пространство идеями прорывного свойства, озарительный свет которых падает не только на поле современности, но и на пространство будущего. Беспрецедентная сложность, противоречивость и бескомпромиссность времени исторического разлома естественно и закономерно наносит на полотно судьбы гениев причудливые, неотрывно соединенные мгновения первооткрывательской радости, человеческого счастья и глубинного трагизма.
Именно в таком измерении наиболее честно и верно мог бы быть оценен подвиг великого ученого, гражданина, патриота Льва Николаевича Гумилева. «Потрясателя» интеллектуальной Вселенной. Широкомасштабного мыслителя, аналитика прошлого. Эксперта своего переломного времени, прогнозиста будущего.
Географ, археолог, этнолог, философ, историк. Дворянин, сын выдающихся поэтов Серебряного века Анны Ахматовой и Николая Гумилева. Доктор исторических и географических наук… Жизненный путь Льва Николаевича полон творческих находок, мучительных поисков, психологических потрясений и трагизма. Триумфальные взлеты в науке, лестные предложения «верхов», подковерные интриги, череда восхождений на «голгофу», аресты, лагеря… Какой набор контрастов, сшибка линий мысли, действия. Но именно на пике таких встреч, горячих, контрастно и непримиримо насыщенных жизненных волн вспыхивали искры его уникальных догадок, мыслей. Рассыпанные по всему интеллектуальному полю человечества, они прорастали и часто обретали форму научных открытий, концепций и превращались в мета-цели, становясь прогнозным сценарием, мобилизирующей идеей. А все вместе взятые вошли в фундаментальный базис познания.
Гении – всегда в прицеле внимания, постоянный объект восхвалений и проклятий… Бинарность оценок – «тавро» гениев. Их величина не вписывается в сложившийся ряд иерархов интеллектуальной мысли, а их яркость заслоняет фигуры жрецов науки. Они раздражают интеллектуальную среду, которая опасается перехвата пальмы первенства, вершинности, совершенства.
Лев Гумилев – один из тех, кто всегда давал повод для возбуждения «мыслящего класса». Как и он сам, не изменявший правилу не останавливаться на полпути к цели, так и те, кто сыпал ему «дары», никогда не знали меры. Все по полной программе: вознесение и ниспровержение, объятия и предательство «друзей». Сплошная, непрерывная цепь неприятия, замалчивания, притеснения, признания. Еще при жизни ученого восприятию трудов историка мешали информационная шумиха, мифологемы и штампы. После публикации первых трудов по этногенезу в адрес их создателя из уст этнографов-социологов посыпались обвинения в географическом детерминизме, бихевиоризме, биологизме, напоминания о примате социального над биологическим, о первостепенной важности классовой дифференциации общества. Восхищение талантом сочеталось с недоверием к аргументации, признание дара популяризатора – с отрицанием научного характера его трудов.
- В Татарстане Льва Гумилева, сына известных поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой, татарки по бабушке, почитают за научно-философские работы, в которых он с большим уважением пишет о татарах и мусульманах
Со смертью ученого, пришедшейся на время устранения идеологических запретов, обвинения в антимарксизме сменились на обвинения в фашизме и антисемитизме. И даже сегодня для ряда представителей научного мира Л.Н.Гумилев остается фигурой одиозной. Не прекращаются и старые обвинения в дилетантизме, непрофессионализме. Его уличают в незнании иностранных языков, отсутствии систематического образования, пренебрежении научными правилами и процедурами. Вклад в науку Гумилева расценивается как «близкий к нулю» – при реверансах его дару популяризатора и рассказчика. Причины популярности теории Льва Гумилева описывают так: «Исторический материал, „взнузданный“ единым мощным замыслом, очищенный от надоевших выражений «с одной стороны – с другой стороны», красиво выстраивался в сюжет и поэтому очень хорошо запоминался, в то время как обычный исторический текст, даже популярный, быстро забывался и оставлял ощущение неудовлетворенности». Теорию этногенеза Л.Н.Гумилева называют утопией, фантастикой, мифологией, идеей-фикс. Некоторые авторы полагают, что при внимательном прочтении «эрудиция оборачивается профанацией, стиль изложения грешит популизмом», а «глобальная концепция этногенеза рассыпается при соприкосновении с реальностью». Вывод из критики, однозначно трактующей идеи Гумилева-этнолога, не удивляет: он «не в ладах с научной методологией».
В действительности интерес к книгам Льва Николаевича не ослабевает и поныне. Его именем названы Евразийский национальный университет Казахстана, улица в Элисте, ему поставлен памятник в центре Казани, его музей в городе Бежецке Тверской области, где вырос Лев Гумилев, всегда полон посетителей.
В чем причины такой популярности? Только ли в литературном даре? Ясно, что превратиться в мифологему массового сознания без пропагандистской и государственной поддержки способна не просто красивая и фантастическая теория. Такая теория должна быть интуитивно убедительной, иметь свойство подтверждаться повседневными наблюдениями и благодаря этому казаться универсальным объяснительным ключом к явлениям окружающей действительности.
Симбиоз методов исследования, применяемых в различных науках, в трудах Льва Николаевича обрел контуры необычной, поражающей воображение, эпатирующей гипотезы. Гумилев явился создателем общей концепции этногенеза и глобальной схемы всемирной истории. В интерпретации ученого история предстает как последовательность пассионарных толчков и взрывов этногенеза, во взаимосвязи которых и кроется причина, объясняющая целостность мира.
Жемчужиной многогранного творческого наследия Гумилева является учение о пассионарности. Анализ этого феномена выводит на понимание и объяснение множества явлений, процессов, составлявших тугой узел проблем нашего времени. Пассионарность – это страсть; буйная, неодолимая тяга к первооткрытию; льющаяся через край энергетика; источник, фонтанирующий макромегаультра-
идеями, мыслями, способными озарять небосклон эпохи.
Сам автор теории пассионарности определяет это явление как «непреоборимое внутреннее стремление». Термин «пассионарность» происходит от латинского passio – страсть. Считается, что для Гумилева моделью пассионарного человека являлся образ испанской революционерки Долорес Ибаррури, которую называли «Пассионарией» (от испанского passionario – пламенный, страстный). В попытках найти эквивалент пассионарности используют такие понятия, как «драйв», «креативность», «инновационность». Но ни один из этих эквивалентов не может возвыситься до уровня смысловой и температурной насыщенности, которой обладает «пассионарность» – слово, ставшее крылатым, обладающее высокой степенью притягательности и уникальной аурой.
Что являет собой пассионарность? Знак богоизбранности или причуду генетики, перманентно проявляющуюся в природе человека? Врожденная черта характера или результат неуклонного труда над самим человеческим материалом? Каковы условия, среда и ситуация, рождающие пассионарность как индивидуальное качество, пассионарность группы людей, пассионарность народа? Имеют ли указанные условия и ситуация отношение к феномену революций, катастроф, кризисов, эпохальных исторических разломов? В какое время всемирной истории наблюдалось преобладание пассионариев? Почему их не сыскать в эпоху расцвета глобализации? А может быть, мы их просто не замечаем вокруг себя, или они не востребованы властью, системой как носители «вирусов» неординарности, уникальности. Пассионарии – люди, не подвластные ни технологиям топ-менеджеров, ни контролю антикризисных управляющих. Потому они и не рождаются в бизнес-инкубаторах и сколковских лабораториях.
Но тогда где и когда они рождаются? Может быть, их время прошло, а великие эпохальные прорывы, «мотором» которых были пассионарии, остались лишь в памяти? За ответом обратимся к автору, к его мысли о всеобщности пассионарного дара. «Собственно говоря, – пишет Л.Н.Гумилев, – пассионарность имеют почти все люди, но в чрезвычайно разных дозах. Она проявляется в различных качествах: властолюбии, гордости, тщеславии, алчности, зависти и т.д., которые с равной легкостью порождают подвиги и преступления, созидание и разрушение, благо и зло, но не оставляют место равнодушию. Общим моментом является именно тот, который важен для нашей проблемы: способность и стремление к изменению окружения». Это принципиально важная акцентировка: нет рас, людей, этносов «высоких» и «низких», «совершенных» и «неполноценных», а есть мировое сообщество людей с разной степенью пассионарной заданности.
Исходя из этих позиций, Гумилев определяет место и роль разных этносов в мировой истории, дает оценку их вождям, великим воителям, полководцам. Характеризуя целую плеяду исторических фигур, таких, как Наполеон, Александр Македонский, Сулла, Ян Гус, Жанна д’Арк, протопоп Аввакум, Ганнибал, Чингисхан и многих других, Гумилев заключает, что их объединяет устойчивый комплекс черт, стержень которого составляет непреоборимое внутреннее стремление к активной деятельности, изменяющей сложившийся мир.
Интересна авторская версия о «сплетенности» генетического, природно-географического и космологического начал в формировании матрицы феномена пассионарности. Позднее в этот необходимый для взрыва активности набор предпосылок он включит понятие об объективной востребованности, подготовленности исторической почвы к переменам.
Гумилевская теория пассионарности – универсальный ключ к многочисленным явлениям прошлого, настоящего и будущего. Методология размышления над глобальными проблемами современности. И в XXI веке она остается квинтэссенцией философии оптимизма: человечество не исчезнет с лица Земли до тех пор, пока будет действовать закон непрерывности пассионарных толчков и смены поколений пассионариев. Феноменальность Гумилева состоит уже в том, что он обогатил современный тезаурус золотым словом – «пассионарность». Многогранным, многозначным, но имеющим планетарное хождение. Оно в портфеле дипломата, словарном запаснике ученого, духовного пастора, менеджера, молодежи.
Наследие Льва Гумилева… В совокупности в этой интеллектуальной сокровищнице есть все: ответы и сомнения, подходы и намеки, бесспорные истины и вопросы, обращенные в глубину тысячелетий. В нем – концентрация уроков прошлого, свод заветов потомкам. Среди них на мое сердечное поле особо запала сентенция: «Великие мысли рождаются не от великого ума, а от великого чувства. Страсть – великая сила».
Убежден, что имя Льва Николаевича Гумилева как гуманиста, светильника разума, названного еще в молодости «думающим тростником», будет продолжать будоражить умы поколений, вызывая споры, пробуждая активность, сея зерна нравственности.
