8 октября Государственный симфонический оркестр Татарстана открыл сорок пятый концертный сезон, вступив в него вместе с новым художественным руководителем и главным дирижером Александром Сладковским, сменившим на этом посту ушедшего из жизни Фуата Шакировича Мансурова.
Александр Сладковский – заслуженный артист России, лауреат III Международного конкурса дирижеров им. С.Прокофьева и премии “Золотой софит”. До приезда в Казань он руководил оркестром театра оперы и балета Санкт-Петербургской консерватории, оркестром “Молодежная филармония России” и другими музыкальными коллективами. В послужном списке сорокапятилетнего дирижера также участие в крупных музыкальных фестивалях, сотрудничество с Российским Национальным оркестром, Государственным симфоническим оркестром “Новая Россия”, Московским филармоническим оркестром.
Как отразится на коллективе оркестра, основанного Натаном Рахлиным, смена художественного руководства, каковы требования нового “главного” к музыкантам и его творческие планы? Об этом Александр Сладковский рассказал в интервью нашему корреспонденту накануне открытия нового сезона.
– Александр Витальевич, интересно, как вы пришли в музыку и почему стали дирижером?
– Пришел, не скрою, под очень жестким прессингом, как любой нормальный молодой человек (смеется). Буквально из-под палки. Говорю абсолютно честно и искренне.
– Семья была музыкальной?
– Да. Мама играла на фортепьяно, и благодаря ей я полюбил этот инструмент, а папа – на кларнете. В Таганроге, где мы жили, он играл в оркестре драматического театра. Горжусь тем, что и по сей день папа очень известный педагог по классу кларнета и саксофона в музыкальном училище и у него есть ученики, выигравшие конкурсы различного ранга.
– По первой специальности вы дирижер военного оркестра. Почему решили переквалифицироваться в симфонического дирижера?
– Окончив в Москве военно-музыкальную школу и факультет военных дирижеров в консерватории, я получил очень хорошую профессию, работал в лучшем военном оркестре страны, делал для него и аранжировки. Но в какой-то момент мне стало уже мало духового оркестра. Чувствовал, что могу сделать гораздо больше. В Ленинградской консерватории я учился на оперно-симфоническом факультете. Мне повезло. Еще был жив наш мэтр, замечательный педагог Илья Александрович Мусин, воспитавший плеяду прекрасных дирижеров, и я не вылезал из его класса…
– В чем для вас радость творчества?
– Думаю, что творчество само по себе прекрасно. Но для меня как дирижера очень важно суметь донести до слушателей то, что я слышу внутренним слухом. И если это удается, то испытываю настоящую творческую радость.
– Есть ли у вас кумиры?
– Конечно. Это Евгений Мравинский и Герберт фон Караян. Думаю, если бы можно было их объединить, получилась бы идеальная дирижерская субстанция. Мравинский был страшным диктатором, аскетом, не думал о менеджменте, был выше этого, а Караян тоже был диктатором, но при этом потрясающим менеджером.
– Вы считаете, что дирижер должен быть диктатором?
– Обязан быть им, чтобы реализовать то, что он слышит. Но вместе с тем дирижер должен быть очень чутким руководителем, должен помнить, что он не сам по себе существует, а с огромным оркестром. В этой способности быть не просто добрым, а необходимым каждому из людей, которые тебе подчиняются, и в то же время настойчиво добиться желаемого результата – это, на мой взгляд, два неразделимых аспекта моей профессии.
– Вы волнуетесь перед концертом?
– Мне это чувство незнакомо, говорю совершенно искренне. Наверное, потому, что никогда не играл с плохими солистами. Так что повода для волнения не было. Наоборот, перед выходом на сцену я предвкушаю радость от соприкосновения с божественным искусством.
– Какие события вашей жизни стали самыми значительными?
– Наверно, во-первых, это то, что в тридцать лет, имея жизнь спокойную и обеспеченную, я снова стал студентом консерватории, чтобы получить профессию симфонического дирижера. Тогда я отчетливо понимал, что надо работать над собой с утроенной энергией. Во-вторых, в тридцать три года я выиграл международный конкурс дирижеров имени Прокофьева, который и определил мой дальнейший жизненный путь. И третье важное событие в моей жизни – это приезд в Казань в качестве руководителя вашего оркестра.
– Какие задачи вы ставите перед собой?
– Прежде всего добиться того, чтобы симфонический оркестр Татарстана стал одним из лучших в России. Но для этого необходимо, чтобы музыканты не думали о хлебе насущном и жили безбедно. Потому что, убежден, артистом может себя чувствовать только тот человек, который самодостаточен и в быту. Когда его не мучает вопрос: где достать денег, чтобы выжить? Поэтому моя сверхзадача – постараться сделать все для того, чтобы музыканты оркестра не стремились туда, где платят больше, а могли реализовать свой талант там, где живут. Но для этого надо существенно улучшить финансирование оркестра. Тогда со временем можно будет вернуть из столиц лучших выпускников Ка-занской консерватории, чтобы оркестр звучал еще лучше. Не верю, что этого нельзя сделать в Татарстане! Надо как можно больше людей втянуть в процесс сотворчества и сделать так, чтобы в республике было интересно работать настоящим профессиональным музыкантам, которые живут только этим и ради этого.
– А как появился ваш интерес к Казани?
– Впервые интерес вспыхнул, когда узнал о ее спортивных успехах. А когда я понял, что люди здесь ставят задачи очень высокого уровня, и не только в спорте, но и в социальной политике, и в культурной сфере, подумал: почему бы не рискнуть, если есть такой оркестр и великолепная инфраструктура – консерватория, муз-училище, детские музыкальные школы, оперный театр… В немногих российских городах встретишь такое сочетание. В этом я убедился, когда четыре года работал с оркестром Юрия Башмета, объездив с ним всю Россию.
Поэтому я отношусь к cвoeму новому назначению не просто как к возможности подирижировать и показать, как красиво это можно делать. Я вижу в этом потрясающее доверие со стороны руководителей республики, в первую очередь со стороны Президента Рустама Нургалиевича Минниханова, который сыграл самую важную роль в моем назначении. Это колоссальный аванс, и я обязан сделать все, что могу!
– Мне нравится, что вы возрождаете рахлинскую традицию благотворительных концертов. Ведь деятельность созданного им оркестра началась именно с этого.
– Признаюсь, я этого не знал. Но то, что созданный этим великим мастером оркестр начал с благотворительности, вдохновляет. Мы тоже постараемся, чтобы симфонической оркестр знали в самых отдаленных уголках Татарстана.
– А как вы оцениваете нынешнее состояние оркестра?
– Не скрою, что поначалу я был огорчен. Оркестр напомнил мне машину со спущенными колесами… Но был и позитив. Счастье оркестра в том, что непрофессиональных дирижеров у него не было. И это держало его на уровне. Натан Рахлин изначально все правильно делал, он заложил краеугольный камень, сдвинуть который никто не смог. И я вижу, что со времени первой репетиции уже сделан значительный шаг, потому что удалось немножко изменить отношение каждого музыканта к самому процессу музицирования.
Вывести наш оркестр в число российских лидеров задача сложная, но вполне реализуемая.
– И последнее. Для открытия сезона вы предложили интереснейшую программу – Пятую симфонию Чайковского и Третий концерт для фортепьяно с оркестром Сергея Рахманинова. Почему именно эти сочинения?
– Во-первых, потому, что Пятая симфония Чайковского была одним из любимых произведений основателя оркестра Натана Paxлина. Bо-вторых, с ее исполнения началась моя творческая жизнь как дирижера симфонического оркестра. Рахманинов, на мой взгляд, тоже композитор XIX века, он развил симфонизм Чайковского до небес. И эти композиторы, как никто, связаны своим творчеством.
Один из наших приоритетов – продвижение молодых талантливых исполнителей. Поэтому концерт Сергея Рахманинова мы доверили играть студенту Казанской консерватории Гайдару Бескимбирову. Нам его порекомендовала профессор Эльфия Вафовна Бурнашева, многие воспитанники которой стали звездами казанской фортепьянной школы. Так что программа концерта, открывающего юбилейный сезон оркестра, получилась не только красивой, но и показательной.
