С 24 по 26 апреля на сцене ТГАТ им. Г.Камала проходили гастроли Самарского академического театра драмы им. М.Горького. “По обмену” Самарский театр приезжает в Казань уже пятый раз.

– А началось все с поездки на теплоходе, – рассказывает художественный руководитель театра Вячеслав Гвоздков. – Мы плыли по Волге до Чебоксар, и в Казани я навестил могилу Марселя Салимжанова, моего хорошего друга. Зашел и в Камаловский театр. Там встретился с артистами и Фаридом Бикчантаевым. После нашего общения мы решили, что надо нашим театрам обязательно “обменяться”, и даже название этому проекту придумали: “Разные, но не чужие”. У нас в Самаре обширная татарская диаспора. После спектаклей камаловцев многие зрители признавались, что до этого никогда не видели театра на родном языке.

В январе Татарский академический театр им. Г.Камала показал на сцене Самарского театра драмы комедии “Одержимый” Т.Миннуллина, “Ружье” З.Хакима и “Люстру” И.Зайниева. В свою очередь самарцы привезли в Казань спектакль “Полковник Птица” по пьесе Христо Бойчева, а также “Детектор лжи” и “Божьи коровки возвращаются на землю” по пьесам Василия Сигарева. В разные годы Самарский театр драмы представлял также на казанской сцене такие спектакли, как “Униженные и оскорбленные” Ф.Достоевского, “Доходное место” А.Островского, “О мышах и людях” Д.Стейнбека и другие.

– Ваш спектакль “Полковник Птица” в этом году был выдвинут на “Золотую Маску” сразу в трех номинациях. Как он был принят в Москве?

– Приняли очень хорошо. Возникли, правда, небольшие сложности с декорациями – у нас в первом действии падает огромная стена. Эта декорация очень тяжелая… И получилось не совсем так, как хотелось. Но несмотря ни на что, спектакль был принят очень тепло, были долгие овации.

 В 1980-е годы я поставил “Полет над гнездом кукушки” Кизи – спектакль, ставший знаковым в моей жизни. “Полковник Птица” – это моя “антикукушка”. Если в “Полете” звучал лейтмотив борьбы, протеста, который был актуален на тот момент, то в “Полковнике”, напротив, звучит лейтмотив объединения. С этой пьесой я мучился три года. И только когда в спектакле появилась Роза Хайруллина (кстати, ваша землячка), я понял, что спектакль спасен…

Напомним, что заслуженная артистка РФ и РТ, лауреат Госпремии РФ и премии имени К.С.Станиславского Роза Хайруллина – выпускница Казанского театрального училища и свой творческий путь она начинала в Казанском театре юного зрителя. В 1997 году, после случившегося в ТЮЗе пожара, Роза Хайруллина была приглашена Адольфом Шапиро в Самарский театр юного зрителя (нынешний “СамАрт”). Сейчас Роза Вакильевна является ведущей актрисой этого театра и параллельно играет на столичных сценах. Недавно состоялась премьера спектакля “Олеся” в Театре-студии Олега Табакова, где Роза Хайруллина играет одну из главных ролей, а спектакль Галины Бызгу “Я скучаю по тебе” с Хайруллиной в главной роли успешно идет на петербургской сцене.

Роза Хайруллина – уникальная актриса. Уникален не только ее дар, но и амплуа – ведь она даже не актриса, а клоун. Грустный клоун – именно эту “нишу” заняла Хайруллина в современном театре. Режиссеры находят в ней удивительные сочетания: детский голосок и черные “потусторонние” глаза, хрупкая фигурка и трагическая, воспаленная душа…

Наша беседа с Розой Хайруллиной началась с “истоков”.

– Вашими педагогами в училище были Празат Исанбат и Шахсанэм Асфандьярова. Какие их принципы, заветы вы хотели бы пронести через всю жизнь?

– Они говорили мне всегда одно: придется очень много трудиться. И еще говорили, что если много дано – много спросится. И приучили меня очень тщательно работать, потому что только тогда можно что-то сделать живое, настоящее. И, конечно, именно они привили мне внутреннюю, духовную культуру. Это касается всего – театра, литературы, музыки…

– Вы поступали на русское отделение, но учились в итоге у татарских мастеров. Как это получилось?

– Меня взяли туда из-за моей внешности, наверное… К тому же я знаю татарский язык, с детства общалась на нем с родителями. Но работать всегда хотела в русском театре. Так оно и вышло. По окончании учебы приглашения были из разных городов, но я выбрала Казанский ТЮЗ.

– А когда произошло ваше “обретение” профессии? Или сразу после училища вы почувствовали себя актрисой?

– Нет однозначно! Лет пять я работала в каком-то “колбасном” состоянии. Наверно, только с приходом в ТЮЗ Бориса Цейтлина я поняла, что такое моя профессия. И с приходом в труппу таких актеров, как Сережа Мосейко, Миша Меркушин, Надя Кочнева, Лена Крайняя. Именно тогда мы обрели друг друга и профессию. Цейтлин, конечно, нам мощно “дал по мозгам” – по-другому и не скажешь. Доходило до того, что приходилось задаваться вопросом: а имеешь ли ты право на эту профессию?

– Про Цейтлина рассказывают страшные истории: это жесткий режиссер и жесткий человек…

– Да. Но я очень рада, что прошла эту школу. Иначе бы я не была сегодня тем, что я есть.

– Можно ли сказать, что свои “роли-ступени”, формировавшие вас как актрису, вы сыграли именно в Казанском ТЮЗе?

– Абсолютно точно. Встреча с Цейтлиным и ребятами – это было настоящее и самое сильное, как первая любовь, она единственная и неповторимая. Позже я работала в совершенно разных театрах, но до сих пор считаю, что по силе, отдаче и духовности таких актеров, как в Казанском ТЮЗе, нет ни в одном театре России. Они до сих пор для меня внутренний цензор. То есть, играя, я всегда думаю, что они могут сидеть в зале…

Среди ролей, сыгранных Розой Хайруллиной в Казанском ТЮЗе, Секретарша в “Драконе” Е.Шварца. В пьесе такого персонажа нет, роль бессловесной секретарши актриса сочинила сама и предложила Цейтлину использовать в спектакле. Действие пьесы происходит в 1937 году. Роза Вакильевна придумала, что ее героиня сидит за пишущей машинкой в вечернем платье с декольте, валенках и перчатках. А незадолго до этого ей на глаза попала стенограмма допросов Зощенко и Ахматовой, которая была залита слезами: стенографистка плакала над листами бумаги. Эта стенографистка и стала прообразом ее героини.

После “Дракона” Цейтлин приступил к постановке пьесы Володина “Мать Иисуса”. Ее действие происходит через три дня после распятия Христа: его мать все три дня стоит под дождем, не заходя в дом, ожидая, что сын все-таки вернется… Через некоторое время в ТЮЗе поставили “Бурю” Шекспира. Там было четверо Ариэлей-актеров, выполняющих все прихоти и капризы своего “режиссера” Просперо. Но один из них – Красный Ариэль, которого играла Роза Хайруллина, – ни в какую не хотел подчиняться… Труппа успела сыграть этот спектакль всего несколько раз, и Красный Ариэль вырвался на свободу – в театре случился пожар…

– Запись “Бури” чудесным образом попала ко мне – из “цейтлинского” ТЮЗа я видела только это. Незабываемое впечатление.

– А люди до сих пор помнят этот спектакль, даже в Москве. До сих пор, когда я где-то появляюсь, все завороженно говорят: “Красный Ариэль”. И у меня мурашки… (долгая пауза).

– После пожара в ТЮЗе вы уехали из Казани. Почему? Ведь здесь есть и другие театры – Качаловский, Камаловский… В последнем вы даже работали, будучи студенткой училища.

– На тот момент меня туда не приглашали. А этот пожар стал в какой-то мере “закономерным” событием. Он произошел как бы на пике жизни театра. А мне пришлось все начинать сначала.

– Спустя три года в вашей жизни возник Самарский ТЮЗ, нынешний “СамАрт”. Насколько я знаю, на одном из фестивалей вы увидели спектакль Адольфа Шапиро “Колобок” и поняли, что это “ваш театр”.

– Да, все было именно так. Я поняла, что должна там работать. Спектакль “Колобок” поразил меня своей простотой. Там не было наигрывания. Все было просто, по-честному. Для меня это очень важно. Я позвонила Адольфу Яковлевичу Шапиро и вскоре получила приглашение в театр. В “СамАрте” случилось мое второе рождение… Мне нравится здесь то, что все время меняются режиссеры, художники, композиторы. Все это дорогого стоит. В том числе и больших денег, но их здесь находят.

– В одном интервью вы сказали, что режиссер всегда умнее актера. По-моему, редкий актер так считает.

– Актер видит только себя, свой образ, на уровне своего пупка. А режиссер видит мир. Главное – слышать, куда он тебя ведет. Поэтому ошибается тот актер, который считает себя умнее режиссера. В этом случае, как в греческой трагедии, он начинает соревноваться с Богом. И как только актер вступает в такое соревнование – он умирает. Потому что это амбиции, а амбиции убивают актера.

– Вы следите за театральной жизнью Казани?

– Конечно. И мне очень больно от того, что сейчас происходит в моем родном театре. В такой театр я возвращаться не хочу. Я бы там просто не выжила. Ведь это не спектакли, а какие-то дайджесты!

– Что вас больше всего раздражает в современном театре?

– Меня очень раздражает отсутствие позиции – позиции режиссера, актера, драматурга. Театр – это прежде всего работа для зрителей. Просто “развлекаловка”? Нет, ребята, для этого есть шоу, эстрада, Пугачева, “Нотр-Дам де Пари”… Театр – это разговор. Взять тот же Казанский ТЮЗ. Там не разговаривают со зрителем. А ведь зритель очень любит, когда его держат за умного собеседника. Как в Японии – японцы могут сидеть и молчать, а потом сказать: “Спасибо, была очень содержательная беседа”.

Думаю, что сейчас в театре наступило время тургеневского Базарова. Не надо никого пытаться удивить, не надо изобретать велосипед – до тебя уже все сделали. Надо просто честно делать свое дело. Выходить на сцену и честно играть… Театр не воспитывает, нет, – это громко сказано. Но театр должен оставаться местом для исповеди.

– Вы думаете о будущем?

– Нет, совершенно. Роли, режиссеры приходят как дар. Всегда. Например, спектакль “Я скучаю по тебе” приглашен в этом году на фестиваль имени Станиславского и будет показан осенью в Москве. Я ведь этого тоже совсем не ожидала.

– И будет вторая премия Станиславского?

– А я думаю, что будет. Я это чувствую.

– Что сейчас для вас значит Казань?

– Казань… Это удивительный город. Насыщенный. Здесь особая энергетика, которая многое дает. И зима здесь необыкновенная, и люди какие-то другие. Мне все время кажется, что я в командировке. Если бы Казань знала, что я вся состою из нее и мысленно каждый день хожу по этим улицам… (долгая пауза). Я была вынуждена уехать из Казани. Это потом кажется, что все так хорошо, что был взлет. А что с человеком происходило на этом пути, сколько раз он падал… Это остается за кадром.

Айгуль ДАВЛЕТШИНА.