В Казани только что завершились гастроли Центрального академического театра Российской Армии. В двух его спектаклях — «Человек из Ламанчи» и «Приглашение в замок» — мы увидели блистательную игру народного артиста СССР Владимира Зельдина. В свои 93 года он по-прежнему строен, красив и элегантен. Владимир Михайлович любезно согласился дать эксклюзивное интервью для читателей нашей газеты. А встретились мы в уютной гримерке, где актер готовился к выходу на сцену.
— Владимир Михайлович, в далекой юности вы, как известно, поначалу мечтали стать танцовщиком, потом моряком, но стали актером. Расскажите, пожалуйста, как это произошло.
— Это получилось случайно. Поступлению в хореографическое училище воспротивился отец, а в военно-морское не попал из-за плохого зрения. Пошел на завод учеником слесаря. Но мне это не понравилось. И вот однажды увидел объявление о наборе актерского курса в производственно-театральные мастерские при театре МНПС (в будущем — театр им.Моссовета). Решил попробовать, тем более что в школе занимался в драматическом и танцевальном кружках и, что скрывать, в семнадцать лет был недурен собой.
Конкурс был огромный, но я не волновался — примут или нет — это не было для меня вопросом жизни или смерти. Что-то спел, станцевал и ушел. А спустя несколько дней с удивлением узнал, что принят.
— А музыкальны вы в кого?..
— Знаете, музыка царила в нашей семье. Любовь к ней привил отец. Он окончил Московскую консерваторию по классу тромбона, потом дирижерский факультет. А когда мы переехали из города Козлова, где я родился, в Тверь, создал там оркестр и был его капельмейстером. Благодаря отцу все мы научились играть. Я — на скрипке и рояле, брат Юра стал скрипачом и играл в оркестре театра оперетты. Музицировали и сестры. Считаю, что музыка — самое эмоциональное из всех искусств. Она действует на меня как наркотик.
— Ваша любовь к музыке чувствовалась уже в фильме «Свинарка и пастух», где вы с Мариной Ладыниной поете «Песню о Москве», ставшую с тех пор знаменитой и любимой многими. A как артист театра Зельдин стал киноактером?
— Это тоже случайность. Кроме способностей, артисту нужно и везение. И оно посетило меня. А было это так. В одном спектакле я сыграл грузина, и в этой роли меня увидела ассистентка кинорежиссера Ивана Александровича Пырьева. Он как раз искал актера на роль пастуха Мусаиба, и его ассистентка предложила мне прийти на пробы. И меня утвердили. Так я начал сниматься. Не могу не сказать и о том, что работа над этой картиной была прервана — началась война. Пырьев сразу ушел добровольцем на фронт, я получил направление в танковое училище, были мобилизованы и другие актеры. Но Сталин дал команду продолжать съемки фильма. Всех вернули, дали броню. И фильм вышел на экран в грозном сорок первом году.
— Владимир Михайлович, какое у вас амплуа?
— Получая диплом об окончании училища, я услышал от директора: «Володя, у тебя редкое амплуа — ты лирический любовник». И я действительно играл такие роли.
— А не хотелось драматические?
— Хотелось. Актеру всегда хочется играть разные по характеру роли. Ho наша профессия зависимая — от режиссера, от репертуара…
— Baш Дон Кихот — роль трагическая?
— Конечно. И для меня очень дорогая. Мне давно хотелось сыграть человека доброго, сострадающего, пусть и наивного, но влюбленного в жизнь, натыкающегося на черствость, недоброжелательность и продирающегося сквозь беспредел безнравственности к истине, веру в которую сохранил. Именно таков мой герой в спектакле «Человек из Ламанчи». И этот спектакль, как в свое время «Учитель танцев», попал, как говорится, в точку.
— В чем для вас самая большая радость в жизни?
— Самая большая — это когда делаешь доброе дело. Помню, как вместе с нашей замечательной актрисой Ниной Афанасьевной Сазоновой мы помогали выхлопотать нашим актерам квартиру, прибавку к зарплате, почетное звание или установку телефона. Ходили в райком, исполком. И когда нам шли навстречу, это приносило огромное удовлетворение. За себя я бы не пошел хлопотать. И до сих пор, несмотря на регалии, живу с женой в двадцативосьмиметровой квартире.
А Нина Сазонова — человек удивительный. Эта добрая русская женщина была чудесной актрисой и партнером на сцене. Наш театр всегда шефствовал и шефствует над армией — Красной, Советской, ныне — Российской. И Нина Сазонова в годы войны в составе концертных бригад выезжала на фронт, а потом вместе со всеми выступала в наших воинских частях, в том числе в Чехословакии, Венгрии, Польше, Гepмании, Анголе, Афганистане. Обычно она завершала концерт песней «Пишите письма матерям». И мы не раз видели, как солдаты после этого следовали доброму совету актрисы. А начальство говорило нам: «За двухчасовой концерт вы сделали то, что мы не всегда можем сделать за два года».
Не могу не сказать о том, что я продукт советского времени. И армия была тогда в почете. Это потом, в годы так называемой перестройки, ее начали честить. А я уверен, что наша армия всегда должна быть на привилегированном положении. Не должно быть у нее никаких проблем ни с квартирами, ни с зарплатой. Потому что это защитники Отечества.
— Как вы расцениваете то, что произошло с нашей страной за последние двадцать лет?
— Вы имеете в виду распад Советского Союза?
— Да.
— То, что случилось, — это боль для моего поколения, которое пережило многое. Ведь сила нашей страны была в единстве всех народов. Мы были связаны узами семейными, экономическими, культурными. И все это разрушили. Я не сторонник тоталитарного режима, но что мы имеем сегодня? Старики получают нищенскую пенсию, растут цены, подделываются лекарства… Это так безнравственно, так цинично! И ради чего? Ради денег. Но есть на свете вещи, которые важнее этого, и они нетленны.
— Что вы любите в жизни больше всего и что ненавидите?
— Больше всего люблю женщин. Но ненавижу, когда они, целуя, оставляют на щеке губную помаду и потом своей рукой стирают ее (смеется). А если серьезно — ненавижу скупость и предательство.
— Какие фильмы с вашим участием вам особенно дороги?
— Во-первых, извините за тавтологию, первенец — «Свинарка и пастух». А еще «Дядя Ваня» по Чехову. Это картина замечательного режиссера Андрона Кончаловского. Роль профессора Серебрякова — это моя удача, как отметила критика. Трудность была в том, что я снимался после длительного перерыва. Но спасибо Алеше Баталову. Это он подсказал режиссеру мою кандидатуру. А компания была уникальная в этом фильме — Сережа Бондарчук, Иннокентий Смоктуновский, Ирина Купченко, Ирина Мирошниченко, Николай Пастухов — актер нашего театра.
— Телевизор смотрите?..
— Только «Спорт» и «Культуру». А фильмы редко. Я хочу видеть лицо актера, его глаза, переживания, но крупных планов мало. А сериалы — это вроде жевательной резинки: пожевал и выплюнул.
— Владимир Михайлович, возраст над вами не властен. В чем секрет этого?
— Возраст — понятие относительное. А мой столь длительный жизненный марафон возможен потому, что я никогда не курил, не пил и не пью. Даже испанское вино, которое мне по случаю премьеры «Человека из Ламанчи» прислал посол, отдал своим коллегам. Но со спортом всю жизнь дружил. Коньки, лыжи, в том числе водные, теннис и даже верховая езда в студенческие годы. Ходил в Манеж имени Семена Буденного. Наверное, получалось у меня неплохо, потому что был награжден нагрудным знаком «Ворошиловский всадник». Навыки верховой езды очень пригодились на съемках фильма «Свинарка и пастух». Кстати, в манеже гарцевал с сыновьями Микояна и Васей Сталиным. Они были хорошими людьми и никогда не кичились тем, что были детьми руководителей страны.
— Как вам удается в столь почтенном возрасте сохранять такой интерес к жизни?
— Знаете, самое главное в ней — это любовь. Нужно быть влюбленным всегда, каждую минуту. Влюбленным в своих коллег и, конечно, в женщин. Именно это дает энергетику, импульс к жизни. И еще важно сохранять в себе детс-кость души, восприятия, веры. Но, повторюсь, главное — это любовь. Я преклоняюсь перед женщинами. Любовь к ним дает силы жить дальше.
— А как вы познакомились со своей супругой Иветтой Евгеньевной?
— Нашему союзу сорок пять лет. А познакомились в бюро пропаганды киноискусства — было такое в Союзе кинематографистов СССР. Оно организовывало встречи киноартистов со зрителями, и это была возможность подработать. А Вета, окончив филологический факультет МГУ, работала в этой организации редактором. Она образованнее меня и очень помогает мне в моем творчестве. Так, например, когда возникли сомнения, смогу ли я в 90-летнем возрасте сыграть Дон Кихота, роль, конечно, трудную, Вета поддержала меня. Она со мной и здесь, в Казани. И когда позавчера занемог, заботливо ухаживала и поставила меня на ноги. И я готов сегодня выйти на сцену. Она знает мои привычки, желания, недостатки. Вета — мое, как говорится, рулевое колесо, моя опора, а я — ее.
— Надо ли бояться старости?
— А чего бояться? От нее никуда не денешься. Это природа, это естественно. Ничего естественного не надо бояться. Но прожить хочется не только для себя, но и для людей. Зачем я родился? Затем, чтобы делать добро. И тут я полностью согласен с моим героем, Дон Кихотом, который говорит: «Не считай своим ничего, кроме души».
Жизнь ведь коротка. Мои 93 года пролетели, и как будто не жил. Удивляюсь, как люди не могут это понять, осознать? Убийства, теракты сегодня стали нормой. А по-моему, все народы должны жить в мире и помогать друг другу. Что нам делить? Кому это нужно?
— Владимир Михайлович, какой вы нашли Казань?
— С тех пор, как двадцать лет тому назад был с концертом по линии бюро пропаганды кино-искусства, Казань очень изменилась в лучшую сторону. Сегодня это европейский город, постоянно развивающийся. Знаю, что здесь любят классику, оперную и балетную. Поэтому для меня большое счастье работать в этом театре.
Не могу не сказать и о том, что вам повезло с Президентом республики. Минтимер Шарипович Шаймиев — удивительный человек! Он прекрасный дипломат и руководитель. Правда, мне не довелось общаться с ним накоротке, но слушаю и читаю его выступления, очень обстоятельные, эрудированные, доказательные. Это замечательно!
— Ваши творческие планы?
— Сейчас специально для меня написали пьесу — новый вариант «Учителя танцев». Она о волшебном мире театра, которому я предан, об актерской братии, о наших взаимоотношениях. Очень интересная, необычная пьеса. И я надеюсь, что сыграю в ней к моему девяностопятилетию.
— Что вы желаете татарстанцам и себе?
— Дай бог им здоровья и счастья! Адресую им девиз, свой и моего героя: «Мечтать! Пусть обманет мечта. Бороться, когда побежден. Искать непосильной задачи. И жить до скончанья времен!» Лучше не скажешь. Ну, а я надеюсь, что мы еще встретимся и это будет для меня еще одной радостью.