Нам не довелось видеть его танцующим на сцене театра им.М.Джалиля, он не поставил здесь ни одного балетного спектакля, но мы узнали Нуриева как дирижера. На эту стезю, как известно, он ступил с благословения Герберта фон Караяна. А на вопрос журналистов, почему он решил заняться дирижированием, Нуриев отвечал: "Танец был смыслом моей жизни. Но физически я уже не могу танцевать. Появился выбор: либо сидеть дома и разваливаться, как старая капуста, либо попытаться найти себя в другом. А дирижер – это артистично, театрально, да и музыка была со мной всю жизнь…"

О пребывании Рудольфа Нуриева в 1992 году в Казани сегодня вспоминают директор Татарского академического театра оперы и балета им. М.Джалиля Рауфаль Мухаметзянов и художественный руководитель балета Владимир Яковлев.

– Узнав, что Нуриев, которому наконец-то разрешили приезжать на родину, будет по приглашению главного балетмейстера Кировского (ныне Мариинского) театра Олега Виноградова танцевать в балете "Сильфида", – рассказывает Рауфаль Сабирович, – мы решили пригласить Рудольфа в Казань. Специально для этого в 1988 году я поехал в Ленинград.

В первый раз я увидел Нуриева в театре, и мы договорились встретиться и поговорить у Нинель Александровны Кургапкиной, его друга и партнерши по сцене Кировского театра. Тогда-то и состоялось приглашение Рудольфа Нуриева в Казань, причем в любом качестве – почетного гостя, солиста, хореографа или дирижера. А до этого я предложил ему посмотреть нашу труппу в Москве на гастролях, которые планировались в следующем году. Но Рудольф не смог тогда прилететь, так как наше посольство во Франции не выдало ему визу, придравшись к каким-то формальностям. И наша связь с ним прервалась. Но через год мне позвонил дирижер Большого театра Владимир Вайс из Австралии, где он находился по приглашению Нуриева, и сообщил, что Рудольф ищет с нами контакта. Таким образом, связь    восстановилась, и в 1992 году Нуриев дважды, в марте и мае, побывал в Казани.

Как известно, он дирижировал сюитой "Ромео и Джульетта" Прокофьева в исполнении Симфонического оркестра Татарстана, а на Шестом фестивале классического балета – "Щелкунчиком" Чайковского. Наш гость, и мы это видели, был уже болен, но прекрасно справился с дирижированием. А я на всю жизнь запомнил выразительный взгляд его пронзительных глаз и магнетизм, который исходил от него.

Тогда же родилась идея дать нашему балетному фестивалю его имя. И мы надеялись на успех, потому что наш театр был вторым в России (после Кировского), пригласившим к себе Рудольфа Нуриева. Наконец, мы видели, что наша балетная труппа произвела на него хорошее впечатление. Ведь нe случайно Рудольф привез свои видеозаписи – было видно, что он готов и дальше сотрудничать с нами. И надежды оправдались – со следующего 1993 года наш фестиваль стал называться Нуриевским.

А в Казани Рудольфа Нуриева встречало только руководство нашего театра. Никого из представителей власти на перроне не было. Лично я очень волновался, ибо был наслышан о его буйном характере, непредсказуемости, капризности. И вот он вышел из вагона, напомнив мне нахохлившегося от холода воробья. А Рудольф нахохлился от неизвестности, что его ждет здесь, от опаски какой-нибудь провокации.

Дальше мы едем в гостиницу при Молодежном центре, где ему забронирован номер "люкс". Узнав, что он будет жить на пятом этаже (именно там находились номера для vip-персон), Рудольф сказал: "А ведь лифт у вас не работает". – "Почему?" – "В России лифт не может работать". Нажимаем на кнопку и… лифт не появляется. Надо было видеть выразительный взгляд нашего гостя. "Володенька, – говорит он мне, – ну не может в России работать лифт!". И добавляет: "Я возвращаюсь в Париж!". Разворачивается и – к выходу. Мы за ним. Еле уговорили и чуть ли не на руках доставили на пятый этаж. Ему, больному, подниматься было тяжело. В номере он сразу лег отдыхать, сказав: "Мне срочно нужен массажист". Мы нашли массажистку. Рудольф выглянул из-под одеяла и по-английски спросил: "Женщина?" – "Да". – "Нет, мне нужен массажист!"

Наконец все это позади, и начались репетиции с оркестром. Надо сказать, что музыканты поначалу скептически отнеслись к появлению балетного танцовщика в качестве дирижера. Но я им сказал: "Он, конечно, не Караян, но нашел в себе силы, будучи больным, с нуля освоить новую профессию. Кто-нибудь из вас сможет сейчас подняться из оркестровой ямы и освоить профессию танцовщика? А он посмел!"

Рудольф понимал, что болезнь у него серьезная, но был очень жизнестойким и строил грандиозные планы. На своем острове недалеко от Капри он отреставрировал три дома и к одному из них пристроил большую балетную студию. Возмущался, что к его острову все время кто-то пристает на лодках… А в Казани он хотел купить вертолет, чтобы летать туда. Его большие планы касались и дирижирования. Он оставался сильным и целеустремленным до конца жизни.

А второй раз Рудольф Нуриев прилетел в Казань на самолете. Чтобы он смог без задержки пройти в vip-зал, мы даже ненадолго задержали высадку других пассажиров. На этот раз его предполагали поместить в одном из гостевых коттеджей около парка имени Горького. Правда, случилась накладка: выяснилось, что предназначенный ему коттедж уже занят нефтяниками из Америки. Узнав об этом, я предложил Рудольфу поехать в знакомую ему гостиницу Молодежного центра, заверив, что лифт там работает. Но услышал: "Нет, я буду жить там, где вы сказали первоначально!" С трудом уговорили его посмотреть такой же коттедж по соседству с уже занятым. "Здесь мне холодно", – сказал Рудольф. Мы быстро достали обогреватели, и он устроился на новом месте.

Перед спектаклем "Щелкунчик" Нуриев очень волновался, хотя старался это скрыть и внешне был спокоен. Дирижировал он идеально. Но надо отдать должное и оркестру нашего театра, его профессионализму. Он был на таком подъеме, так хорошо играл! А Рудольф настолько чувствовал музыку как танцовщик, что задавал каждому артисту нужные темпы. Помню, народная артистка СССР Надежда Павлова, танцевавшая в том спектакле партию Маши, сказала мне: "Я волновалась, но знала, что за пультом стоит человек, который глубоко понимает балетную музыку, и между нами возникла внутренняя связь". И публика, как мне кажется, оценила Нуриева-дирижера и поняла, что стала свидетелем необычного явления.

Начались поклоны. Рудольф Нуриев скромно сел в первой кулисе и ждал своего выхода. Вы бы видели, какие у него были счастливые глаза!

Потом я пригласил его в балетный зал, где уже собралась вся наша труппа. И Рудольф подходил к каждому артисту, здоровался за руку и смотрел в глаза. Каждому! Как будто прощался с актерским миром. Мы осознали это только после его кончины, случившейся через полгода.

– Интересно, как он отозвался о фестивале, которому подарил свое имя?

– Из фестивальных спектаклей он видел лишь два – "Шурале" и "Щелкунчик". "Но, – сказал Рудольф, – фестиваль хороший. Ваш балет будет лучше оттого, что артисты увидят, как танцует Павлова и другие приглашенные мастера. Это очень важно".

– Как он танцевал, я видел лишь на видеозаписях, а в личном общении Рудольф запомнился как очень обаятельный и порядочный человек. Поначалу он был настороже, но, видя наше отношение к нему, оттаял, был разговорчивым, порой даже веселым. Хотя цену себе и свое место в балетном мире знал. И ни в одном разговоре с нами (а их было много) не прозвучало его обиды на наше государство, которое обошлось с ним сурово. От него исходили только добрые флюиды. Нимба над его головой не было. Он просто сам светился. Это было очень приятно. И таким он остался в моей памяти.

Завершить рассказ о пребывании Рудольфа Нуриева в Казани хочу фрагментом интервью, которое он дал мне во время первого приезда в марте 1992 года. Говоря о том, что в Казани родилась его мама, Фарида-апа, к тому времени уже ушедшая из жизни, Рудольф Нуриев отметил: "Здесь, оказывается, у меня много родственников, и эти встречи были очень приятными".

Нуриев приехал в Казань за неделю до референдума, который должен был подтвердить суверенитет Татарстана и определить основу его отношений с Россией и другими государствами СНГ. И я спросил гостя, каким он видит будущее Татарстана.

– Казань очень хороший, богатый город, – ответил Рудольф Нуриев. – И если вы будете все решать сами за себя, а не ждать команды из Москвы, Татарстан ждет очень хорошее будущее. Но для этого вы сами должны идти в Германию, идти в Италию, Бельгию, Америку и Канаду и налаживать торговые отношения.

Великий танцовщик, человек, казалось бы, далекий от политики, оказался проницательным. И хотя сегодня из официальных документов исчезло слово "суверенитет", Татарстан сумел выйти на международную арену, установить экономические и культурные связи со многими странами мира, что положительно сказалось на благополучии всех его жителей.

Имя Рудольфа Нуриева увековечено в нашей республике в названии Международного фестиваля классического балета, перешагнувшего уже двадцатилетний рубеж. А на предстоящем в мае XXI Нуриевском фестивале около Татарского театра оперы и балета будет торжественно заложен камень на месте будущего памятника Рудольфу Нуриеву.