Сегодня исполняется семьдесят лет народному артисту России и Татарстана Ильгаму Шакирову. Вечером всенародно любимого певца будут чествовать в Татарском академическом театре имени Г.Камала, но, конечно же, его зал не сможет вместить всех желающих поздравить своего кумира с юбилеем. Ибо тех, кто вырос на песнях Ильгама Шакирова, для кого они стали олицетворением родины, души и духа татарской нации, – миллионы. А кроме того, почти у каждого с именем и голосом этого певца связано что-то очень личное и сокровенное… Подтверждение тому и наша сегодняшняя публикация.

Вплоть до недавнего времени в Астрахани не было радио- и телепередач на татарском языке. Граммофонные пластинки с записями народных, классических и эстрадных мелодий и песен кочевали из дома в дом и заигрывались до сипа. Для всей татарской диаспоры, удаленной от Татарстана, живущей в зоне степей и полупустынь, родная речь и национальное искусство были неким живительным глотком – в прямом и переносном значении слова.

Особое место в жизни тысяч татар, проживающих в Астрахани, всегда занимал певец Ильгам Шакиров. Именно он с его сильным проникновенным голосом, народным репертуаром олицетворял далекую родину предков – лесистые предгорья Урала, чистые холодные ключи, высокие берега Булгара. Песня “Туган тел” в его исполнении стала гимном татар не только в России, но и в Америке, Австралии, Финляндии, Канаде.

Каждые его гастроли в Астрахани были самым ярким событием в культурной жизни областного центра, а пластинки с его голосом – непременным атрибутом каждого дома. Иногда моя мама, выставляя на стол ароматную выпечку, говорила: “Пригласить бы Шакирова на наши астраханские перемячи или пельмени. Сидит, наверно, сейчас в гостинице, ест всухомятку”. И тут же стыдилась своих слов – великий певец и проза в виде пирожков… И только наша соседка Зайнап обожала кумира иначе, с размахом – срезала с тумб афиши, доставала билеты на все его концерты, садилась на одно и то же место с покупными, а не палисадными цветами и громко (что не принято среди татар) выражала свой восторг.

И вообще, Зайнап считали немного странной. Женщины судачили: мол, все у нее слишком ярко – одежда, помада, маникюр. И недолюбливали за то, что не разрешает внучке называть себя бабушкой, что не сидит с соседками на лавочке. Только мужчины с нашей улицы не находили ее странной. Они смущенно крякали, глядя ей вслед.

Когда говорят о силе искусства, я с нежностью вспоминаю Зайнап-апу. Я уверена, что именно голос Ильгама Шакирова, образы его песен, ощущение праздника, которое дарил он своим слушателям, помогали ей, несмотря на тяжелую и коварную болезнь, оставаться жизнерадостной и яркой во всем.

Как ни странно, но и со мной случались истории, в которых свою роль сыграл Ильгам Гильмутдинович. В семнадцать лет я впервые уехала из дома. Я была в восторге от театров, набережной Казанки, университета, от студенческих семинаров и диспутов и со всей девичьей наивностью описывала эту яркую жизнь в письмах.

Как-то в коридоре университета я увидела Ильгама Шакирова и, зная, какая это знаковая фигура для астраханцев, поспешила написать в письме домой: “Я встретилась с Ильгамом Шакировым на кафедре”. О том, что произошло дальше, со смехом мне рассказывал отец. В слове “кафедра” последний слог оказался перенесенным на другую страницу, и мама прочитала: “Я встретилась с Ильгамом Шакировым на кафе…”. Вернувшийся с работы отец застал ее в слезах: “Наша дочь вместо того, чтобы учиться, ходит по кафе…”. Конечно, дочитав письмо до конца, отец “разрулил” ситуацию. Было много смеха, а эта семейная история потом не единожды рассказывалась уже моим дочерям…

Прошли годы. На сцену пришли новые таланты. Но для Астрахани, как и для многих других городов России, дальнего и ближнего зарубежья, именно Ильгам Шакиров остается звездой первой величины на татарской эстраде. Несколько лет назад, кстати, он побывал с концертами в Альметьевске. За кулисами (дело житейское – у артиста зажигалка затерялась) он подошел к моему мужу попросить огоньку. Как это часто случается, мужчины разговорились. Нашлись общие темы, слово за слово, и казанскому гостю была рассказана давняя история с моим письмом. Ильгам-абы по-доброму смеялся – пока не узнал, почему в тот момент меня не было рядом с мужем.

Я в это время была в Астрахани, где в течение 20 дней, один за другим, умерли и отец, и мама. Для меня это был последний вечер в родном доме, в котором я родилась и всегда чувствовала себя надежно защищенной. Кому приходилось переживать подобное, может представить, как горько было мне в тот вечер… И вдруг зазвонил мобильник. Муж звонил из Альметьевска, чтобы передать слова сочувствия от Ильгама Гильмутдиновича, его пожелания душам умерших найти покой в раю, а оставшимся на этой земле – жить и радоваться.

…Тот вечер в родном доме оказался пророчески последним. Спустя полтора года случился пожар, и дом сгорел. Но по-прежнему в моих воспоминаниях он цел и населен родными людьми. Надо только прикрыть глаза, поставить на диск проигрывателя старую пластинку и услышать:

Лес дремуч, и ночка непроглядна.

Руку, друг, – и в мир пойдем вдвоем.

Это классика – “Кара урман”. Это Ильгам Шакиров.

София ГАРИФУЛЛИНА,
Альметьевск.