Семьдесят лет тому назад, 17 августа 1934 года, А.М.Горький открыл первый Всесоюзный съезд советских писателей и сделал на нем доклад, наметивший пути дальнейшего развития советской литературы и направления деятельности Союза писателей.

Среди делегатов первого съезда было и двенадцать видных татарских писателей: К.Наджми, Х.Туфан, Л.Гильми, Г.Тулумбайский, Ф.Сайфи-Казанлы, Г.Нигмати и другие. С докладом о татарской литературе на съезде выступил Кави Наджми. Состоянию татарской драматургии посвятил свое выступление Карим Тинчурин.

В том же году прошли съезды в большинстве союзных и автономных республик, в том числе и в Татарстане (в июле 1934 года). О значении этих съездов для консолидации творческих сил говорилось уже немало. Но сейчас, с высоты пройденных лет, это знаменательное событие оценивается уже несколько по-другому.

Очевидно, что создание единого Союза писателей взамен множества творческих группировок (РАПП, ТАПП, ЛЕФ, “Кузница”, “Октябрь”, “Молодая гвардия” и др) было попыткой огосударствления литературы, строгого партийного контроля над вольным полетом фантазии. А это с неизбежностью приводило к бюрократизации всей литературной жизни.

Появилась целая плеяда литчиновников, успешно использовавших высокие посты в различных творческих союзах или литературных изданиях для проталкивания в свет своих, зачастую весьма посредственных, произведений. Да и простое членство в Союзе писателей неплохо кормило, давало возможность гарантированного издания книг – независимо от их литературной ценности, бесплатных поездок по стране и за границу, пребывания за чисто символическую плату в так называемых Домах творчества и т.д. Но должно ли общество содержать писателей – даже если их книги годами пылятся на полках книжных магазинов или библиотек?

В уставе Союза писателей СССР, окончательно отредактированном и утвержденном в 1971 году, говорилось, что это “добровольная общественная творческая организация, объединяющая профессиональных литераторов Советского Союза, участвующих своим творчеством в борьбе за построение коммунизма, за социальный прогресс, за мир и дружбу между народами”. Уже этот определяющий параграф показывает, что главным для членства в Союзе были не столько творческие, сколько политические соображения. Сталин льстиво называл писателей “инженерами человеческих душ”. В ответ же требовал служения новому строю и власти.

Основным методом советской литературы был объявлен социалистический реализм, требовавший показывать не то, что есть на самом деле, а “изображать действительность в ее революционном развитии”, то есть такой, какой она должна быть в идеале, по мнению партийных функционеров.

Да, метод социалистического реализма кое-что дал нашей литературе. Достаточно вспомнить произведения Михаила Шолохова, Чингиза Айтматова, Мустая Карима, Мусы Джалиля и многих других. Но всякая альтернатива социалистическому реализму безжалостно преследовалась. Такому преследованию подвергались произведения Анны Ахматовой, Михаила Булгакова, Андрея Платонова, Амирхана Еники, Нурихана Фаттаха, Аяза Гилязова и других.

У литературной критики эпохи застоя тоже были определенные достижения. Но в то же время она, эта критика, зачастую занималась откровенными приписками, создавала дутые авторитеты, способствовала тому, что процветали бездарности и конъюнктурщики. Это было время, когда наши идеологи упорно талдычили о партийности и народности. А вражьи “голоса” – о тоталитаризме и диктате партии. Кто из них был прав – рассудила сама история.

Ситуация резко изменилась после августа 1991 года. Творческие союзы в большинстве бывших автономных республик, не говоря уже о союзных, распались. Спрашиваешь у своих московских коллег: сколько сейчас там творческих союзов? Пожимают плечами: не то шесть, не то семь, а если вместе с самозваными – больше десятка.

Поразительно, что в этих условиях Союз писателей Татарстана устоял. У нас были споры вокруг тех или иных руководителей, но до явного раскола дело не дошло. Более того, наша творческая организация обогатилась еще одним писательским объединением – ПЕН-центром Республики Татарстан. Обе эти организации работают рука об руку. Если Союз писателей больше занят работой с молодыми писателями, то ПЕН-центр – международными связями, пропагандой нашей литературы за рубежом.

Конечно, неверно было бы утверждать, что раньше все было плохо, а теперь – все хорошо. Есть и ощутимые потери. Да, раньше были драконовская цензура и строгий партийный контроль. А сейчас, после отмены того и другого, в литературу приходит пошлость. Слово писателя обесценилось, как наш “деревянный” рубль. Да и литература в целом отошла на задний план. Раньше каждый новый роман Чингиза Айтматова, новый цикл стихов Евтушенко или Вознесенского становились событием общесоюзного масштаба, о них говорили, спорили. А теперь за литературными новинками следят разве что специалисты в этой области, да и те реагируют как-то вяло, словно отбывая повинность.

Больше того, в виде книг нередко в свет выходит всякая чушь. Типографский станок, как язык сплетницы, – без костей. Только деньги заплати – отштампует что угодно. В результате литература и псевдолитература так перемешались между собой, что не сразу и разберешься. Отсюда – падение читательского интереса, сокращение тиражей. Если раньше за книгами охотились, их не покупали, а “доставали”, то сейчас книга, даже самая лучшая, сделалась неходовым товаром. Если раньше писателей громко величали то “инженерами человеческих душ”, то “прорабами перестройки” (при М.Горбачеве), то сейчас они сделались производителями такой же рыночной продукции, как, скажем, косметика или моющие средства. Расходится твой товар на рынке печатной продукции – ты на коне. Нет – извини-подвинься.

Когда разговариваешь с заядлыми книголюбами – теми, кто еще недавно готов был душу выложить за хорошую книгу, нередко приходится слышать, что, дескать, не видно в последнее время ни новых ярких имен, ни достойных книг. Мол, одно верхоглядство, сплошные детективы. Признавая за этими утверждениями определенную правоту, все же позволю себе с ними не согласиться. Возьмем, скажем, такого выдающегося драматурга нашей современности, как Туфан Миннуллин. На его пьесах Татарский театр им.Г.Камала держится вот уже почти три десятилетия. А недавно увидело свет десятитомное собрание его сочинений. Такого не удостаивался при жизни еще ни один татарский писатель. Но что самое главное, как недавно показал социологический опрос, все десять томов оказались в числе самых читаемых книг в республике.

Есть и новые яркие имена. Назову только одно – челнинский писатель Факиль Сафин. Его новый роман “Обманчивый рассвет”, вышедший в конце прошлого года отдельной книгой, пересматривает всю историю татарского народа в советский период. Из всего, что я читал в последнее время, этот роман показался мне наиболее значительным и достойным того, чтобы привлечь к нему внимание общественности.

Литературу часто называют зеркалом общественной жизни. Согласен. Но литература не только зеркало, но и чуткое ухо общества. Она первой улавливает и сдержанный, еле слышимый подземный гул, и ропот страждущих. Поэтому, полагаю, нынешний кризис литературы – явление временное. Я верю, что литература вновь займет свое достойное место в общественной жизни.