В застойные времена по радио иной раз целыми днями транслировали одни лишь бравурные марши и веселые, “бодряческие” мелодии. И это зачастую вызывало обратную реакцию – глухое раздражение, усталость чувств.
А вот грусть – легкая, необременительная – способна просветлять и словно бы омывать душу. Именно такова поэзия Зиннура Мансурова – очень сдержанная, порою суровая, начисто лишенная показного бодрячества. И сам поэт постоянно задумывается о диалектике чувств. Скажем, он убежден, что материнская забота о детях, родных и близких, какой бы тяжелой и многотрудной она ни была, облегчает душу, питает ее новой энергией. А полное освобождение от моральных обязательств может обернуться величайшим несчастьем.
Все перепутано в мире чувств, одно перетекает в другое, крайности смыкаются. Самое черное, безысходное отчаяние может обернуться светлой надеждой. Единственное, что больше всего страшит поэта, – это так называемая золотая середина, под которой он понимает равнодушие и безразличие. Мятежный дух поэта постоянно устремлен вверх – “по лучу, по острой грани”. В его стихах есть тайна, недосказанность, оставляющие простор для воображения читателя.
Центральное место в новом сборнике Зиннура Мансурова “Теплее греет раненое сердце”, выдвинутом на соискание Государственной премии РТ им.Г.Тукая, занимает поэма “Два плача”. Один – это плач Ярославны, которая рыдает на городской стене в Путивле о своем милом князе Игоре Святославовиче. Второй – плач царицы Сююмбике у могилы любимого мужа хана Сафагирея перед тем, как покинуть родную Казань и стать пленницей грозного царя Ивана Васильевича. Эти два плача разделяют века, тысячеверстные расстояния, разность языка и религии. Но их объединяет одно присущее обеим женщинам начало: накал страсти, верность любви, преданность Родине.
Еще одна примечательная черта поэзии З.Мансурова – это ярко выраженная романтическая окраска. Читая его новый сборник, я невольно задумывался: что же это сегодня такое – романтика? Скажем, придорожная грязь где-нибудь в Базарных Матаках – это грубая проза. А, например, загадочный Бермудский треугольник или теплое море, “полыхающее голубым огнем” где-нибудь у Галапагосских островов, – это романтика.
Но ведь обычные дождевые капли, летящие с серого сентябрьского неба в тех же Базарных Матаках, зародились в недрах циклона над Атлантикой – может быть, в том самом Бермудском треугольнике или у Галапагосских островов. Таким образом, между серой повседневностью и высокой романтикой нет непроходимой грани.
Вот это умение сопрягать высокое и низкое, близкое и отдаленное, трагическое и оптимистическое – отличительная черта поэзии З.Мансурова. Поэт смело перешагивает через исторические эпохи и разговаривает с героями далекого прошлого, как со своими современниками.
Так, А.С.Пушкин в одном из своих стихотворений обронил: “Мансуров, закадычный друг, надень венок терновый”. Татарский поэт воспринял это – полушутя, полусерьезно – как обращение к нему лично. Он вступает в диалог с великим русским поэтом и доказывает, что между ними тоже нет непроходимой грани.
З.Мансурову не чужды и сатирические краски, и сарказм, и едкая ирония (“Ишак, сходивший в Мекку, все ишак…”). Но в целом, повторяю, для него характерны устремленность ввысь, к звездам:
Есть точка между небом и землей,
Божественно ее предназначенье –
Над серой, обволакивающей мглой,
Звезды чуть робкое свеченье.
Поэт непримирим к подлости, человеческой низости и полагает, что “гений и злодейство – две вещи несовместные”:
Тень Сальери по свету бродит,
Колобродит, туман наводит,
Яд бросает под небеса,
Правит, бестия, чудеса.
(Отрывки из стихов даны в переводах М.Аввакумовой и Р.Кутуя).
Предельная искренность чувств сочетается в стихах З.Мансурова с неожиданными поворотами мысли, самоуглубление – с озабоченностью судьбами мира и всего человечества, восхищение природой с горькими раздумьями о неумолимом ходе урбанизации.
Сборник “Теплее греет раненое сердце” можно смело назвать не только новой ступенью в творчестве самого поэта, но и заметным явлением в современной татарской поэзии.