Этого замечательного тенора казанская публика полюбила с первого его появления на Шаляпинском фестивале – в 1993 году. Его виртуозное мастерство и чудесный голос с того времени не раз доставляли нам истинное наслаждение. Народный артист и лауреат Государственной премии Грузии, солист театра им. З.Палиашвили Теймураз Гугушвили в этом году был удостоен серебряной медали и премии Фонда Ирины Архиповой за блистательное исполнение опер Верди и огромный просветительский вклад в музыкальную жизнь России в последнем десятилетии ХХ века. А на нынешнем Шаляпинском фестивале он впервые предстал перед нами в образе Германна, охваченного страстями, жаждой обогащения, погубившей его любовь к Лизе и его самого.

– В моем репертуаре много партий, – сказал Т.Гугушвили, – но “Пиковая дама” для меня всегда испытание. Это, по-моему, вершина оперной музыки. Она потрясает психологической правдивостью воспроизведения мыслей и чувств героев, и прежде всего Германна. Мне он очень интересен своим нутром, и в течение трех часов я пытаюсь дать понять зрителям, кто такой Германн. По-моему, он – неземной…

– А где вы пели эту партию до Казани?

– Только у себя, в Тбилиси. Но у вас, к сожалению, не смог показать полностью, как она сделана у меня. Была всего одна репетиция. Это ведь капля и даже не в море, а в океане. И потому, например, в сцене “Казарма”, когда Германн переживает все случившееся с ним в комнате Графини и приходит в ужас, – я не “летаю”, как у себя в театре и не переворачиваю диван, когда мне кажется, что старуха вот она, здесь… В вашем спектакле диван оказался сооружением, на котором могут уместиться четверо, – мне такой не перевернуть…

– Как вы стали оперным певцом?

– Путь к этому был долгим и непростым. После музыкальной школы и училища начал работать пианистом, но из-за занятий спортом пальцы стали не те. Работал затем… асфальтщиком, а по окончании политехнического института технологом на кондитерской фабрике. Но с музыкой не расставался. В Тбилисской консерватории учился у замечательного педагога, народного артиста Нудара Ангуладзе, потом была аспирантура и стажировка в Ла Скала. И вот уже более четверти века пою, объездил много стран.

– Вам, наверное, не раз предлагали переехать на Запад?

– Да. Последний раз в прошлом году. Это было в Вашингтоне. Но я не хочу и не могу. С нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы вернуться домой, где меня ждут жена, дочь, сын, невестка и трое внуков. У нас – патриархат (улыбается). Если уж жизнь на родине не изменится в лучшую сторону, на старости лет, может быть, и уеду.

– Есть ли партии, о которых вы мечтали, но не спели?

– До сих пор сожалею, что не спел Манрико в “Трубадуре”. Не буду трогать Отелло. Но все остальное я мог бы петь. Правда, дона Карлоса с моим голосом тоже петь очень тяжело – это “кровавая” для тенора партия, но и ее пою. А вообще-то, актеры, певцы – это камикадзе. Мы каждый раз выходим на сцену и не знаем, чем это кончится. А может быть, спел и… умер?

– Вы уже двенадцатый раз на Шаляпинском фестивале. Как вы оцениваете его?

– Мне дорого в нем (и это главное) то, что он на ниве музыкальной культуры сближает насильственно разъединенные неумными политиками народы прежде могучей державы. И, конечно, радует его неизменно высокий музыкальный и вокальный уровень. В наше время находить средства и проводить такой фестиваль могут далеко не все. И потому хвала дирекции вашего театра, Министерству культуры и Правительству Татарстана. Я бы очень хотел, чтобы у нас в Грузии тоже был такой фестиваль, но увы! Достаточно сказать, что в нашем Тбилисском театре оперы и балета в месяц идет… шесть спектаклей, а зарплату получаем порой с трехмесячным опозданием.

– Что вы желаете казанцам?

– Меня всегда радуют встречи с казанской публикой – такой взыскательной и доброжелательной. И я заметил, что здесь, в Казани, обращение друг к другу очень мягкое, человеческое. Желаю, чтобы так было всегда.

На снимке: Теймураз Гугушвили в образе Германна.