Большим событием в культурной жизни столицы Татарстана стал концерт, который дала спустя два десятилетия после первого приезда в Казань примадонна мировой оперной сцены Любовь Казарновская.

“Самым горячим русским сопрано”, “лучезарной Дездемоной”, “лучшей Саломеей наших дней” называют ее музыкальные критики. Международный дебют примы Мариинского театра состоялся в 1989 году, когда Любовь Казарновская по приглашению Герберта фон Караяна спела в “Реквиеме” Верди на Зальцбургском фестивале. Это стало началом ее восхождения на оперный Олимп. Перед ней открылись двери самых престижных театров мира – Ла Скала, Ковент Гарден, Метрополитен Опера… Среди ее партнеров – Пласидо Доминго, Лучано Паваротти, Хосе Каррерас и другие звезды мировой оперы. С ней работают лучшие дирижеры – Левайн, Мути, Темирканов, Гергиев, Колобов, а также режиссеры – Дзефирелли, Эгоян, Теймор…

Певица концертирует по всему миру, но снова и снова возвращается в Россию, где каждый спектакль с ее участием или концерт становятся чудесным праздником. Любовь Казарновскую глубоко волнует судьба молодых российских оперных певцов. Она не только щедро делится с ними тем, что знает и умеет, но и учредила свой Фонд поддержки оперного искусства в России с приглашением на мастер-классы Ренаты Скотто, Карло Бергонци, Джана Дормана и других великих итальянских певцов. Вместе с тем Любовь Казарновская неустанно пропагандирует за рубежом искусство Лемешева, Обуховой, Собинова, Неждановой, Лисициана и других представителей русской вокальной школы, ради чего осуществила в США выпуск кассет “Великие певцы России – от Шаляпина до наших дней”.

На концерте, который триумфально прошел 22 ноября в Государственном Большом концертном зале имени С.Сайдашева, Любовь Казарновская представила свою новую изысканную программу, познакомив казанцев с вокальным циклом Арнольда Шенберга “Песни кабаре”, а также с лирико-романтическими песнями Курта Вайля и короля джаза Джорджа Гершвина. Аккомпанировал ей выдающийся концертмейстер, народный артист СССР Важа Чачава.

А накануне концерта, прямо в аэропорту, Любовь Казарновская дала пресс-конференцию и охотно ответила на вопросы, заданные в том числе и нашим корреспондентом.

– Любовь Юрьевна, сложно ли адаптироваться русскому певцу на западной сцене?

– И да, и нет. Сложность в том, что здесь мы привыкли к одному образу жизни и работы – достаточно щадящему, мы не очень себя расходуем, – а там выступления могут быть через день и в самых трудных спектаклях. И никто не обращает внимания на то, как ты себя чувствуешь, никто тебя не жалеет, никто с тобой не нянчится. Как хочешь, так и выплывай. Но, с другой стороны, жизнь за рубежом, если ты достаточно успешен, очень мобилизует и дисциплинирует: никаких расслаблений, никаких почиваний на лаврах. Работа, работа, работа…

– Вам было трудно приспособиться к такой жизни?

– В общем, нет. Но не могу сказать, что мне доставляет большую радость постоянно выступать на Западе, потому что, к сожалению, западный рынок очень изменился с тех пор, как я начала там выступать, и изменился не в лучшую сторону.

– А где вы себя чувствуете уютнее?

– В России. Потому что каждый художник, находясь дома, подобен дереву, посаженному в родную почву. Ему здесь и удобно, и климат подходит – потому оно и цветет. Главное, я считаю себя полностью продуктом российской культуры и очень горжусь этим. По-моему, российская публика, как никакая другая, может понять своего артиста. Ты чувствуешь весь свой кровоток вместе с твоей публикой.

– А где сегодня ваш дом?

– Ой, у меня домов много, и я даже не могу сказать, где я живу, и всегда на этот вопрос отвечаю: “Я живу в самолете”.

– Вы знакомы с произведениями Салиха Сайдашева, имя которого носит концертный зал, где вы будете петь?

– Нет. Но думаю, что познакомлюсь с ними.

– Будут ли иметь продолжение ваши эксперименты с джазом?

– До сих пор я пела только музыку Гершвина, а это не совсем джаз. У него есть композиции, специально написанные для джаза, которые пели Фицджеральд и Армстронг. Но это другое. Их я не исполняю, потому что в джазе надо уметь импровизировать, а я этого не умею. У меня академическое, классическое образование, и такие эксперименты я себе пока не позволяю.

– Вы пели с Доминго, Паваротти, Кареррасом. С кем из них было сложнее выступать?

– Это удивительно, но с ними со всеми мне было просто замечательно! Это потрясающие профессионалы. Пожалуй, с Хосе Кареррасом было сложнее, потому что он из-за своей болезни не совсем адекватно воспринимает то, что происходит вокруг. А Пласидо Доминго и Лучано Паваротти – это совершенно изумительные партнеры и грандиозные личности. Я нахожу, что Доминго теплее как человек, и по всему видно, что он свою партнершу на сцене просто обожает. А Паваротти обладает такой техникой и таким вокальным мастерством, что на спектакле “Паяцы” я себя поймала на мысли, что слежу за тем, как он дышит и как у него проецируется звук. Это что-то фантастическое! Все трое – совершенно уникальные певцы, и я все время думаю, что будет, когда они уйдут со сцены? Равных им я пока не вижу.

– А когда вы впервые почувствовали свое призвание?

– Совсем маленькой девочкой. Я все время пела… Правда, об оперной карьере я тогда не думала, потому что не любила ходить в Большой театр, где Татьяну или Виолетту пели великовозрастные солистки. Я им не верила. И только когда поступила в Гнесинское училище, всерьез стала думать об оперной сцене.

– Вы выросли в музыкальной семье?

– Нет. Правда, у нас все очень любили музыку. Мама была филологом, а папа – на военно-дипломатической работе.

– Вы снимались в кино?

– Нет, никогда. Но сейчас в моих планах есть два проекта. Первый – это участие в фильме Сергея Соловьева “Метафизика любви” – о Полине Виардо и Иване Сергеевиче Тургеневе, а второй – фильм-опера с условным названием “Роковая женщина”. Там будут сцены с Клеопатрой, Саломеей, Виолеттой Валери…

Известно, что у Любови Казарновской интернациональная семья. Муж Роберт Росцик – австриец, у них растет сын Андрей. И на вопрос, на каком языке она рассказывает ему сказки, певица ответила:

– На русском. Андрюша сейчас учится в Москве, и я хочу, чтобы он получил наше классическое образование, которое считаю самым лучшим. Кстати, и муж прекрасно говорит на русском и обожает Россию.

– У вас очень насыщенная творческая жизнь. Удается ли отдыхать и как?

– Знаете, я соня, люблю поспать. И когда есть возможность, долго сплю. А в свободное время люблю читать, гулять, слушать музыку – и ту, которую мне предстоит исполнять, и ту, что меня волнует. Вот так я расслабляюсь…

После концерта не в меру усердные устроители попытались оградить певицу от почитателей ее таланта и журналистов, сама же Любовь Казарновская, несмотря на усталость, была приветлива, с удовольствием раздавала автографы, фотографировалась с теми, кто пришел за сцену. Не забыла она и мою просьбу поделиться своими чувствами и впечатлениями от концерта.

– Я чувствовала себя блестяще! – сказала она. – В восторге от зала, от публики. Она настолько понимающая и тонкая! Как она слушала сложнейший цикл Шенберга! Затаив дыхание! Я просто потрясена. Сразу вспомнила один из моих первых спектаклей – во время Шаляпинского фестиваля, на сцене вашего театра оперы и балета. Тогда я пела Татьяну, и помню, какой мне был оказан прием. И вот сегодня это повторилось. Слава Богу! Спасибо Казани! Я обязательно вернусь сюда.