Казанский писатель и журналист Адель Хаиров стал лауреатом международной литературной премии «Русский Гулливер – 2015».

Премия учреждена Центром современной литературы, издательским проектом «Русский Гулливер» и мультимедийным журналом «Гвидеон» (Москва), ориентированными на издание поэзии, прозы и эссеистики на русском языке вне зависимости от места проживания и степени ангажированности авторов на книжном рынке. В конкурсе приняли участие авторы из России, стран СНГ и Европы, США, Африки и Австралии. Всего поступило более 2500 рукописей.

Награждение лауреатов состоялось в Москве 11 ноября, в день рождения писателя Курта Воннегута. По словам организаторов, это не случайное совпадение. В этом году премию решили посвятить жанру flash story (малая проза), мастером которого считался Воннегут. Лучшие образцы лаконичного прозаического стиля принадлежат также Бунину, Набокову и Довлатову, чьи имена тоже упоминались со сцены.

• Адель Хаиров родился в Казани в 1963 году. После окончания КГУ работал в казанских газетах и журналах, на местном телевидении. Сценарист более 30 документальных фильмов о деятелях культуры Татарстана. Печатался в «Казан­ском альманахе», журналах «День и ночь» (Красноярск), «Новая Юность» и «Октябрь» (Москва), «Флорида» (США).

В этом году жюри конкурса приняло решение вручить Гран-при «Русского Гулливера» известному российскому писателю Юрию Мамлееву. К сожалению, лауреатом он был объявлен посмертно – Юрий Витальевич скончался 25 октября, и на церемонии награждения присутствовала вдова писателя. Лауреатами «Русского Гулливера» стали также Алексей Антонов (Москва), Адель Хаиров (Казань) и Андрей Тавров (Москва).

По итогам конкурса выпущен сборник «FlASH STORY: Антология короткого рассказа», куда включено по одному рассказу авторов-победителей, а также лучшее из прозы претендентов, отмеченных жюри и оргкомитетом.

Предлагаем читателям «РТ» один из коротких рассказов Аделя Хаирова, представленных на конкурс «Русский Гулливер».

Сказка дедушки

Адель ХАИРОВ

Настенные часы, запыхавшись идти, пробили вразнобой девять раз. Каждый удар имел форму медного шара. Выскочив из лакированного «скворечника», он прыгал по комнате и, превратив чешский буфет, заставленный хрусталем, в клавесин, убегал сквозь стены к соседям. Там рассыпался на мелкие шарики.

Дедушка не мог припомнить, куда подевал ключ от часов. Механизм изношенный, если встанет, то уже надолго. Вчера весь вечер рылся в ящиках письменного стола, сегодня принялся линейкой шарить под кроватью и шифоньером. Дедушка устал. Гнутые стулья стояли у нас вдоль стены. Он присел. Развернул программку телепередач, надел очки. Красной шариковой ручкой были взяты в кружок «Время», «Международная панорама» и «Вечерняя Казань» (передача о культурной жизни города). Новенький «Темп-3», похожий на тумбочку, работал только во время отмеченных передач.

Я как-то   схитрил и обвел еще и мультфильмы, стараясь вести линию так же неровно, как он. Дедушка улыбнулся, но теперь стал включать телевизор и на мультики тоже.

Бабушка принесла ему сердечные капли. И вдруг часы вздрогнули и встали. Дом погрузился в тишину. Он подозвал меня и сказал: «Давай садись рядом, я тебе сказку расскажу. Это очень старая сказка, ей уже тысяча лет».

Но вчера из командировки на рижский завод «ВЭФ» вернулся папа. Он привез мне немецкую легковую машинку с пультом управления, и я сказал: «Я очень занят, бабай, завтра расскажешь».

Помню, как я проснулся посреди ночи и увидел, что дедушка зажег свет на кухне. Двустворчатые двери в квартире были с расплывчатыми стеклами, похожими на тающий лед, и свет в них красиво мерцал, стекая. А утром меня отвели к родственникам. По дороге в кармане пальтишка я нащупал холодный ключ от часов, достал и начал грустно свистеть. Как он там оказался, не знаю.

До сих пор нет-нет да и пожалею, что не послушал сказку своего дедушки. Уверен, то была непростая сказка. Последняя!