«Красота – не прихоть полубога, а хищный глазомер простого столяра».

Осип Мандельштам

Как уже сообщала «РТ», в Свияжске произошло уникальное в своем роде событие. Над входом в Богородице-Успенский мужской монастырь возникла, как сказочная птица Феникс из пепла, надвратная церковь Вознесения Господня, уничтоженная в лихие годы большевистского богоборчества. Символично, что установка кованого позолоченного креста на ее венчальной главке состоялась в дни, когда православная церковь отмечала 1025-летие крещения Руси. И это первый вознесенный здесь к небу символ веры: до этого кресты, деревянные, ставились лишь на месте взорванных соборов, как на могилах.

На старинных гравюрах Свияжск напоминает именинный торт, унизанный свечами церковных колоколен. За годы советской власти их число заметно поредело, и возрожденная надвратная церковь теперь заполнила одну из тех зияющих пустот. Признайтесь честно: проходя под мрачной аркой в монастырской стене (бывшей тюрьмы для слабоумных), чтобы полюбоваться фресками Успенского собора, вы вряд ли представляли, что когда-то над ней возвышался один из красивейших свияжских храмов.

Теперь в этом можно наглядно убедиться. Храм Вознесения Господня вознесся на прежнем месте отнюдь не по божественному знамению, а волею властей. У него есть свои конкретные заказчики, инвесторы, исполнители, а также десятки спецов из числа бетонщиков, каменщиков, столяров и плотников ООО проектно-реставрационной компании «Константа». И, конечно же, архитекторы и архивариусы, которые, словно пазл, восстанавливали раритетный объект по архивным документам, чертежам и фотографиям.

Не секрет, что реализация масштабного проекта «Культурное наследие», включающего в себя возрождение государственного историко-архитектурного и художественного музея «Остров-град Свияжск» (попечительский совет республиканского Фонда возрождения памятников истории и культуры, напомним, возглавляет первый Президент РТ Минтимер Шаймиев), во многом осуществляется на средства промышленных гигантов, состоятельных фирм, организаций и ведомств. В их числе Управление Государственной вневедомственной экспертизы РТ по строительству и архитектуре, в активе которого уже два восстановленных объекта Богородице-Успенского монастыря – Архимандричий корпус (2011 год) и надвратная церковь Вознесения Господня (2013).

Когда я спросил у начальника УГВЭ Вадима Маркелова, как он стал участником, казалось бы, непрофильного для его организации проекта, он тут же меня поправил:

– Почему «непрофильного»? В нашу компетенцию входит и оценка соответствия проектной документации стандартам охраны объектов культурного наследия. В начале 2010 года меня пригласил Минтимер Шарипович и спросил, согласен ли я войти в состав межведомственной рабочей группы по реализации инвестиционного проекта по сохранению объектов культурного наследия, а именно Архимандричего корпуса Свияжского Богородице-Успенского мужского монастыря. Сами понимаете, что от такого рода предложений не отказываются… Ознакомившись детально с научно-проектной документацией по его реставрации и восстановлению, понял, что затраты могут составить десятки миллионов рублей. Так и вышло. Подчеркну: затраченные средства – чистая прибыль, заработанная трудом наших сотрудников и добровольно пожертвованная на реанимацию монастырских объектов.

– Вадим Сергеевич, а ведь согласно пословице, со своим уставом в чужой монастырь не ходят…

– Она не про нас: с игуменом Силуаном мы сразу нашли общий язык, работали в тесном контакте. Замечу, что объект оказался крепким орешком, трудоемким, с чрезвычайно сложной схемой работ. Мы должны были максимально приспособить его под комфортное проживание настоятеля и братии. Взявшись за реставрацию и восстановление исторических сооружений монастыря, столкнулись с множеством неразрешимых, казалось бы, проблем. Ведь возрождали, можно сказать, из руин постройки, возраст которых исчисляется веками! По ходу пришлось проводить кардинальную «зачистку» внутренних коммуникаций, заменять старую отопительную и сантехническую «начинку» новой, обеззараживать, обрабатывать специальным составом помещение, заново цементировать фундамент, полностью заменить крышу и навес Красного крыльца.

Историческая справка. «В начале ХVII века над южными и входными воротами деревянной ограды Богородице-Успенского мужского монастыря, основанного в 1550-х годах, была срублена церковь во имя св. Бориса и Глеба с приделами св. Федора Стратилата. По описи 1614 года «…храм деревянный о трех верхах, кресты и яблоки на нем обиты немецким железом».

В конце XVII века, когда деревянные постройки монастыря заменялись каменными, деревянную ограду сменила каменная стена. Борисоглебская церковь была разобрана, а на ее месте над святыми вратами возвели каменную: во имя Вознесения Господня.

Время основания церкви неизвестно. Если верить сведениям архимандрита Назария, она была построена или в 1642 году, или в настоятельство архимандрита Паисия (1688-1698 гг.). О том, что представляла собой надвратная церковь, остается судить по описаниям историка-краеведа, настоятеля Благовещенского кафедрального собора в Свияжске (1892-1918) Андрея Яблокова: «Храм имеет форму многогранника, над которым возвышается купол, крытый черепицей, и железный крест без позолоты. Свет в него падает главным образом с южной стороны. В нем один престол, иконостас в один ярус».

Из монастырской описи 1763 года известно, что над Вознесенским храмом в верхней его части в конце первой половины XVIII века предполагалось устроить церковь с престолом во имя Святого Духа, но предположение не осуществилось из-за нехватки средств».

Средства нашлись лишь более двух столетий спустя!

Каково возводить храмы с нуля? Этот вопрос я задал главному архитектору ОАО «Татарстанское специальное научно-реставрационное учреждение», разработчику проекта по реставрации Архимандричего корпуса и надвратной Вознесенской церкви Рание Раимовой:

– Архисложно и в то же время профессионально архиинтересно! Конечно, в каждом случае свои трудности, в нашем же особенно. У этой церкви, как, впрочем, и у всех здешних святынь, непростая судьба: за свою почти четырехсотлетнюю историю она неоднократно перестраивалась, кардинально меняла облик, заново расписывалась, а в 30-е годы почти до основания разрушена. Пришлось демонтировать кирпичную кладку правых ворот, центральные ворота, вместо поздних металлических, глухих, заменить решетчатыми деревянными, законсервировав при этом остатки их настенной живописи, включая печать Мин­здрава тех времен, напоминающую, что долгие годы здесь находилась психбольница. На главном фасаде первого этажа восстанавливали кирпичный декор оконных наличников и объемных пилястр в виде «дынек» и «бус». Дело в том, что надвратная церковь, вернее, то, что от нее оставалось, долгое время использовалась как хозяйственная подсобка, и чтобы окончательно стереть с нее храмовые следы, все эти «архитектурные излишества» посбивали.

– Но теперь она выглядит изящнее и наряднее, чем на снимках начала прошлого века…

– Тяжеловесность ей придавал боковой придел, надстроенный в более поздний период. Его мы решили не поднимать, а строить симметричную церковь, какой она первоначально и была, восстановили обе арки в воротах – проездную и проходную.

– Кровля куполов подлинная?

– Нет, первоначально они были крыты керамической черепицей желтого и зеленого цветов (несколько фирменных плиток обнаружены при расчистке фундамента), воспроизвести которую сегодня невозможно. К тому же она была бы слишком тяжела для купольных конструкций. Использовали медный лист: он легок, долговечен и выглядит красиво.

Генеральный директор ООО «Константа» Надиль Миниханов:

– Глядя на церковь, трудно представить, какую неимоверную нагрузку испытывают стены ее первого яруса: на его восстановление ушло 230 тысяч тонн кирпича, каждый весом в восемь килограммов! Потому столько внимания было уделено укреплению сохранившегося основания. Толщина стен – полтора метра, но в них оказалось немало сгнивших деревянных балок, которые пришлось удалять и заново заполнять образовавшиеся в кладке пустоты. Фундамент укрепляли методом буроинъекционных свай, закачивая в них специальный раствор. Таким способом в свое время был остановлен крен «падающей» башни Сююмбике в Казани.

Слово пастырю настоятелю Богородице-Успенского монастыря игумену Силуану:

– Церковь во имя Вознесения Господня, являющаяся украшением святых врат обители, единственная надвратная церковь Свияжска и первая из его возрожденных святынь, утерянных в 
30-е годы прошлого века. У нее, можно сказать, чисто монастырское предназначение: эта теплая, уютная церковь будет использоваться как исповедальня для братии, службы в ней будут проходить в основном для насельников. От Архимадричего корпуса к ней ведет крытая галерея, так называемый верхний Боевой ход, по которому ходили молиться жившие здесь архиереи. Нынешний вид церкви более всего соответствует историческим фотографиям: купол и кровля покрыты медью, стены окрашены в белый цвет – это единый колер монастырских сооружений.

От автора. Она красива, спору нет, и, несмотря на тысячи тонн уложенного в нее кирпича, выглядит не столько осанистой, сколько воздушной (строчка из Мандельштама в эпиграфе применима к ней в полной мере), и, конечно же, станет украшением не только монастырского ансамбля, но и всего Свияжска.

Впрочем, в отношении Свияжск-града я остаюсь, простите за невольный каламбур, неисправимым ретроградом. Прежний, забытый богом и властями, остров лично мне ближе и понятнее. Бродить по заросшим травой и акациями проулкам в компании коз с деревянными треугольниками на шее (чтоб не пролезали сквозь изгородь в чужие огороды) мне было куда приятнее, чем шагать по закатанным в бетон улицам.

Лет тридцать назад пришлось наблюдать весьма комичную картину. Вместе с пассажирами «Ракеты» на берег сошли четверо, как бы сказали сейчас, «лиц японской национальности» в строгих черных костюмах, сияющих туфлях, при галстуках и кейсах. Растерянно озираясь по сторонам, они ходили по острову среди собак и лошадей, где все должно было напоминать им кадры из знаменитого фильма режиссера Имамуры «Легенда о Нарайяме». И оживились, лишь наткнувшись на громадную голову Ленина, торчавшую на тумбе посреди площади, – вещь, хорошо им знакомую. А когда я на своем «троечном» школьном английском объясняя им, где они находятся, упомянул Ивана Грозного, они закивали и заулыбались – видать, слышали и о таком. Судя по всему, японские специалисты направлялись в Новочебоксарск и на закрытом для иностранцев острове оказались случайно – перепутали причалы в казанском речпорту. Вид запертых наглухо мрачных соборов экскурсантов поневоле не вдохновил, и они поспешили убыть на материк.

Окажись те японцы в сегодняшнем Свияжске, они бы не узнали диковатый, экзотический остров, так поразивший и напугавший их тогда: речной вокзальный комплекс, сияющие позолотой купола храмов, гостиница, музей, сувенирные лавки… От удивления у них, наверное, расширились бы щелки их дальневосточных глаз!

Конечно, моя личная ностальгия ничто в сравнении с социальными благоприобретениями части островитян и их перспективами на вполне цивилизованную жизнь. Я рад, что подновились запущенные храмы, что 83 семьи, среди которых немало мне знакомых, переселились из ветхих изб в дома городского типа со всеми коммунальными удобствами, что остров наконец газифицирован, подключен к водоснабжению, электросетям, канализации. Что в бывшей вспомогательной школе теперь Государственный историко-архитектурный и художественный музей, и что туристическая инфраструктура изведет наконец традиционную безработицу среди местного населения…

Все так. Смущает лишь вид «крутых» особняков, которые как грибы вырастают по-над Волгой на освободившихся земельных участках. Их присутствие здесь вызывающе чуждо. И как бы высоки ни были заборы, которыми их владельцы отгородились от соседствующей с ними архитектурно-исторической среды, они не могут скрыть того факта, что некогда монастырский Свияжск утрачивает статус неприкосновенной заповедной территории.