У Куприна есть строки: «А что выше: дерзкая отвага молодости или тихая мудрость старости?» Заслуженный работник сельского хозяйства РСФСР Марат Ашрапович Сираев, которому на днях исполнится 80, не усматривает тут для себя альтернативы: он и в молодости поступал мудро, и в пожилые годы – с дерзкой отвагой. А возможностей проявить эти качества у него было достаточно: он руководил совхозами, работал секретарем райкома КПСС, председателем райисполкома, возглавлял «Сельхозхимию», министерство сельского хозяйства, республиканское управление статистики, был председателем парламентского контрольного комитета, Центризбиркома РТ…

При первой же встрече он решительно отверг форму интервью: «Я буду вспоминать самые памятные поступки в своей трудовой биографии, а ты, что посчитаешь нужным, запиши».

СУДЬБОНОСНЫЙ КАРТ-БЛАНШ

«В моей родной деревне Среднее Алькеево было 45 дворов и начальная школа. Отец 22 года работал на комбайне «Коммунар». По тем временам он считался сложнейшей техникой, но для ее хранения не было сараев, и агрегат стоял возле нашего двора – здесь он его ремонтировал, готовил к жатве. Утром мать, собирая меня в школу, совала в сумку с учебниками два-три полешка дров – печку ученики топили сами. Учитель, инвалид-фронтовик, был в одном лице на четыре класса по 25-30 человек, а поскольку сидели в одной комнате, то предметы он объяснял всем одновременно. В среднюю школу пришлось ходить за шесть километров в соседнее село. В 5-м классе я даже читать по-русски не мог – учили-то нас на-татарском. Но я быстро наверстал упущенное, стал отличником.

И вдруг в 9-м меня исключают – за систематическое невыполнение домашних заданий! А когда мне их было выполнять? В семье пятеро детей, я – четвертый, отец с утра до ночи в МТС, на матери сестренки, хозяйство: корова, овцы, куры, 20 соток земли – за счет его и жили. У меня свои «домашние задания» – скотину обихаживать, сено заготавливать, картошку копать, отцу обеды в поле носить. Учился, можно сказать, на ходу. Правда, через пару недель меня восстановили.

…В саратовской авиационной школе младших командиров получил специальность радиста-механика. Через 13 месяцев по хрущевскому сокращению армии меня, как единственного кормильца престарелых родителей, досрочно демобилизовали. 

Вернулся домой. Свободного трактора для меня не нашлось. Если честно, работа тракториста меня уже не привлекала. Колхоз как раз получил два новеньких ГАЗ-51, и я загорелся: стану шофером! На глаза случайно попался справочник Васильевского автомобильного техникума. Проштудировав его, мы с другом Заки поехали поступать. Однако уже один внешний вид техникума отбил у нас всякую охоту здесь учиться – подали документы в Казанский сельскохозяйственный институт на механический факультет. Сдали экзамены, радостные приехали домой. А председатель колхоза не отпускает, уговаривает остаться. Мне даже должность счетовода предлагал. А время идет, занятия уже начались.

Вдруг вызывает нас бухгалтер и достает два чистых бланка с печатями: «Заполняйте!» Своего рода карт-бланш. Продиктовал нужный текст, мы расписались. Я сразу смекнул в чем дело: от конкурента избавиться хочет! И мы с этой «липой» в райотдел милиции за паспортами! Ходим вокруг, внутрь зайти боимся: а если проверят? Могут и посадить за подделку документов! К счастью начальник милиции оказался другом моего отца – звонить в колхоз не стал. Взял с нас по полтора рубля за оформление бланков и через четверть часа вручил обоим новенькие «серпастые, молоткастые».

Проучившись полтора года, получаю известие – умерла мать. Отец остался один, надо домой возвращаться, помогать ему. Переходить на заочное отделение? Но какая в деревне учеба, одних чертежей прорва! В деканате мне посоветовали перевестись на агрономический факультет – там чертить не надо.  

Вскоре меня назначили бригадиром строительной бригады. Как-то летом в колхоз приехала комиссия проверять готовность к уборке. На меня обратил внимание завотделом райкома. Узнав, что я заканчиваю вуз, предложил поработать инструктором в райкоме.

“ИСХОДЯ ИЗ СОБСТВЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ”

Говорят, лучший способ научить человека плавать – бросить его в реку. В 1963-м меня избрали секретарем парткома совхоза «Пичкасский» Куйбышевского района. Поначалу я отказывался: недавно защитил диплом, хотелось работать по специальности, тем более, только что женился, мне уж и квартиру подготовили. Первому секретарю райкома Гиматдинову это не понравилось. Он вызывает меня на бюро, рекомендует взять в аппарат. И вручает ключи от мотоцикла – по хозяйствам ездить. Тут уж не откажешься! Назавтра Абас Киямович вызывает меня к себе и сообщает, что я направлен секретарем парткома в «Пичкасский». Как говорится, не мытьем, так катаньем…

И вот спустя годы я вновь оказался в деревне Вожжи, которую в детстве проезжал с дядей на лошади по пути в Казань. Она издавна пользовалась дурной славой. Меня особенно поразил тогда черный дубовый столб в начале улицы, сохранившийся еще с царских времен – предупреждение ямщикам, проезжему и почтовому люду, чтоб тут на ночлег не останавливались: ограбят! Эти мрачные воспоминания живо всплыли в памяти, когда я увидел тот зловещий столб – он по-прежнему стоял на своем месте!

Хозяйство было в упадке, особенно тяжело проходилось зимой с кормами. Однажды по весне к нам приехал первый заместитель Председателя Совета Министров Мартынов. Когда переезжали из одного отделения в другое, он заметил лежащее на лесной опушке стадо коров – стоять у них не было сил! Помните кадры из фильма «Председатель», где истощенных за зиму коров в хлеве веревками поднимали? Мартынов вышел из машины и, не стесняясь в выражениях, стал отчитывать начальника райуправления сельского хозяйства Талипова за то, что довели скот до такого состояния. В это время одна из коров попыталась встать, но от слабости качнулась и повалилась на первого секретаря райкома Майорова. Тот не удержался на ногах и упал, за ним по принципу домино – все остальные. Один я устоял: мое место оказалось с краю.

Несмотря на комизм ситуации, Талипов не сдержался: «В этом есть и ваша вина, Борис Павлович. Вы принимали решение о сдаче всего фуражного зерна государству!» Упрек был справедливым. Мартынов ему в ответ: «Постановления пишутся для умных людей. Вы должны были поступить, исходя из собственных возможностей!»

Я хорошо запомнил эту фразу и впоследствии не раз именно так и поступал вопреки сомнительным, дилетантским директивам, инструкциям и циркулярам.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО ДЕЛО

Зимой 1962 года ночью меня срочно вызывает к себе первый секретарь Алексеевского райкома Павел Михайлович Майоров: «Поедешь директором в совхоз «Разумовский». На этот раз я возражать не рискнул. Хотя если бы знал, куда меня посылают, наотрез отказался! 20 километров от райцентра, а дорог нет, добраться в распутицу можно лишь на тракторных санях. При утверждении первый секретарь обкома Фикрят Ахмеджанович Табеев сказал: «Марат, ты едешь туда, где до Бога высоко, до царя далеко. Все вопросы: хозяйственные, социальные, культурные будешь решать сам. Ты самый молодой из всех директоров совхозов – учти, если мы в тебе ошиблись, придется в корне пересмотреть отношение к молодым кадрам». С этим напутствием я и отправился к месту нового назначения.

Первое потрясение – нет электричества! На фермах дойка, кормежка, уборка навоза – все вручную. Ни школы, ни медпункта. Коровники, свинарники, телятники – сплошные развалюхи. Одно достоинство – отара в две тысячи овец, а им теплые помещения ни к чему. В общем, как рыбак из сказки Пушкина, я снова оказался у разбитого корыта!  

Что делать? Начал со строительства. Директор Билярского лесхоза, мой давний знакомый, выделил мне десять лесных делянок. Бригада заходит с четырех сторон и за три дня валит деревья (бензопилы уже были), трактора хлыстами выволакивают их на обработку: ветки – овцам на корм, по машине дров – пенсионерам, деловой лес – на срубы. За год отстроили целую улицу из бревенчатых домов для молодых специалистов, учителей, врачей. Строителей поначалу возили из Рыбной Слободы, но когда разнесся слух, что мы за месяц по двадцать домов сдаем, мужики повалили к нам со всей округи. К тому же по 120 стройотрядовцев за сезон принимали. Построили два четырехрядных коровника, два телятника, два детских сада.

Чтобы умно поступать, одного ума мало, к нему надо еще приложить предприимчивость, риск, упорство и инициативу. Под лежачий камень вода не течет! Узнал, что в Алексеевском пустили новый кирпичный завод, а старый, где кирпич обжигали напольным способом, забросили. Я договорился с директором: он оформляет моих людей временными рабочими, а они там формуют для совхоза кирпич, который пойдет ему в план. С доставкой людей проблемы не было: я только что получил два вездехода «ГАЗ-63». Выгода вышла обоюдная: завод получает премии за перевыполнение госзаказа, а мы – 150 тысяч штук  кирпича в год!

Таким же образом решили проблему электрификации. Поехал в объединение «Чистопольские электросети». «Почему деревни сидят без света, если они у вас в плане?» Оказалось, у энергетиков не хватает транспорта для доставки железобетонных столбов. Предлагаю управляющему: «Помоги с краном, столбы мы сами вывезем». У меня в хозяйстве 40 гусеничных тракторов Он тут же выделил и кран, и мастера – разметку делать под столбы. А ямы для них мы копали всем селом на субботниках: сами ставили, равняли, трамбовали. За зиму провели свет на фермы, в школу, детсады и частные дома. Не поверите – люди плакали от радости!

…Как-то вскоре после сева к нам заехал Табеев. Едем с ним и сопровождавшими его лицами по улице. Я пожаловался, что негде с людьми встречаться, молодежи отдыхать… Табеев: «Ты же знаешь, есть постановление ЦК о запрете строительства домов культуры в сельской местности! Глупость конечно, понимаю. Но ты строй – мы за это еще никого не наказывали…» В это время машина поравнялась с двухэтажным зданием дома культуры. «Кто строил?» «Студенты. Но стройка остановлена: банк прекратил финансирование». Табеев повернулся с переднего сиденья вполоборота и молча вперился в меня своим жестким, испытующим взглядом. Ну, прямо немая сцена из гоголевского «Ревизора»! У меня мурашки по спине! В тягостном молчании выехали за околицу. Он высадил меня из машины, буркнул на прощание: «Завтра жди гостей».

Не знаю, какой след я оставил в сельском хозяйстве, но уверен, что люди вспоминают меня добрым словом. В 90-х квартиры приватизировали, а это не какие-то там бумажки-ваучеры, а надежный капитал, который и детям их, и внукам пригодится»

«Гости» – первый заместитель Председателя Совета Министров Ягофаров и замминистра сельского хозяйства по строительству Айзатулов явились в 9 часов утра. Для начала Ягофаров крепко меня обматерил: «Работаешь без году неделю, а такое творишь!» Потом успокоился, и мы со всей документацией поехали в банк. Дом культуры провели как «хозспособ», открыли счет. Рассказывали, что после возвращения Табеев стучал кулаком по столу: «Мы послали молодого специалиста на такой трудный участок, а вы ничем ему не помогаете!»

А говорят, инициатива наказуема!

ТЫКВА – ВСЕМУ ГОЛОВА

Вспоминается эпизод конца шестидесятых. На одном из совещаний второй секретарь Татарского обкома КПСС Никонов поставил задачу: вокруг животноводческих ферм посадить тыквы – в качестве витаминных добавок к кормовому рациону. Надо так надо! Довел задание до всех руководителей отделений, привлек пенсионеров. Они скосили у коровников заросли лебеды, высадили семена урожайных сортов. К осени вся земля у скотных дворов покрылось огромными оранжево-зелеными валунами тыкв.

Неожиданно приезжает Никонов и прямиком на фермы. Экзотичный вид тыквенных бахчей среди навозных куч привел его в восторг! Оказывается, до этого он побывал на фермах в двух совхозах, где первым делом озадачил директоров вопросом: «Где тыквы?» Те лишь растеряно плечами пожимали.

Неурочный визит высокопоставленного лица оказался весьма кстати. Обходя тыквенные плантации, Виктор Петрович наткнулся на лежащие в траве железобетонные плиты. «Это что такое?» «Новый коровник строю, плиты приволокли тракторами». «А как поднимать будешь?» «Не знаю, где кран взять…» «Завтра в 8 будь в обкоме!». И уехал.

Спозаранку я уже у него в кабинете. Никонов снимает трубку, звонит Мартынову: «Борис Павлович, я вчера был в двух совхозах, и ни в одном нет тыкв. А в «Разумовском» целый баштан! У меня к тебе просьба: делай что хочешь, но чтоб Сираев уехал от меня с краном!»

На другой день я уезжал из Казани на автокране, специально укомплектованном для меня на электро-механическом заводе.

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Пожалуй, самым трудным в моей биографии был период работы председателем Апастовского райисполкома, хотя за плечами у меня были уже Высшая партшкола и три года работы вторым секретарем Алексеевского райкома партии. Я представить себе не мог, что до такой степени можно запустить район! От станции Каратун на «УАЗе» едва доехали – нет дороги! В районе сто с лишним населенных пунктов, как ездить?

А дальше картина предстала еще более удручающая: ни жилья, ни дома культуры, ни детсада, ни средней школы (классы разбросаны по восьми домам), в больнице не хватает врачей. А ведь все было заложено в план: и школа на 640 мест, и детский сад на 140, жилой дом на 22 квартиры, но ничего не сделано! Удивляюсь, как бывшему первому секретарю райкома удавалось столько лет скрывать от руководства республики истинное состояние дел?

Чтобы умно поступать, одного ума мало, к нему надо еще приложить предприимчивость, риск, упорство и инициативу. Под лежачий камень вода не течет!

Снова пришлось все начинать с нуля. На этот раз – с расчистки полей от камней. Люди выходили на воскресники и вручную собирали тяжеленные камни в тракторные тележки. Кстати, они пошли под фундаменты первых домов, которые начали строить для молодых специалистов. А при закладке дома культуры мне пригодился опыт «Разумовского» совхоза. В плановом порядке добиться его строительства невозможно: Апастово – село, а пресловутое постановление ЦК запрещало в селах строить подобные объекты. Я что делаю? Оформляю Апастово бригадой колхоза «Спартак»: колхоз-то имеет право строить. К тому времени всеми правдами и неправдами добился выделения на капитальный ремонт клубных помещений по 100 тысяч рублей. На всякие такие нарушения я шел с открытым забралом: когда результат налицо, победителей не судят! В конечном счете, все решают конкретные дела.

С УТРА ЗАПРЯГСЯ – И ДО НОЧИ!

Мне суждено было стать 23-м министром сельского хозяйства (включая наркомов), так что самому пришлось сполна вкусить все «прелести» министерского труда. До этого я три года проработал первым заместителем тогдашнего министра сельского хозяйства Зиганшина. Усман Шагитович был опытным хозяйственником и руководителем отрасли, меня с ним связывали многие годы совместной работы. Поэтому, когда первый секретарь Татарского обкома КПСС Усманов предложил мне занять его место, я сказал: «Спасибо за доверие, Гумер Исмагилович, но, считаю, что такой необходимости пока нет». Он даже в лице изменился: «Ты что, отказываешься? В моей практике никто никогда от должности министра не отказывался!»

Честно говоря, мне не хотелось «подсиживать» Зиганшина, которому до пенсии оставались совсем немного. Но, оказывается, моя кандидатура уже была согласована с Никоновым – в ту пору секретарем ЦК! Как быть? Решил посоветоваться с Шаймиевым – мы жили в одном доме. В тот вечер до ночи бродили с ним по Школьному переулку. «Раз вопрос уже решен в верхах, Зиганшина ты своим отказом не спасешь. Соглашайся. Дело – прежде всего». Минтимер Шарипович всегда мог убеждать.

Эта должность оказалась для меня самой тяжелой из всех предыдущих и единственной, не принесшей мне морального удовлетворения. Во многом из-за натянутых отношений с Усмановым – он мне так и не простил моего упрямства. А что касается моего рабочего графика, то он ничуть не изменился: с утра запрягся – и до ночи!

В 5-м классе я даже читать по-русски не мог – учили-то нас на-татарском. Но я быстро наверстал упущенное, стал отличником

Не стану подробно останавливаться на всех проблемах, которые пришлось решать за шесть лет на посту министра: мелиорация, агрохимия, животноводческие комплексы, индустриализация ферм, подсобные хозяйства, фермерство, коллективные сады и огороды, АПК – я про это целую книгу написал! Упомяну лишь про то, что до меня ни один министр не делал.

Как и на предыдущих «номенклатурных» должностях, я начал со строительства. Только это была не ферма, не птичники, не детский сад, не школа, а 9-этажный дом на 106 квартир для сотрудников министерства. Познакомившись поближе с коллективом, я понял, что без кадровых перестановок не обойтись. Кадры, как известно, решают все. А лучший способ их привлечь и закрепить – хорошая квартира. Строился дом два года, каждый из будущих жильцов отработал на стройке по нескольку месяцев. Новоселами стали исключительно наши работники, хотя от желающих вселить «варягов» из других ведомств отбоя не было!

Не знаю, какой след я оставил в сельском хозяйстве, но уверен, что эти люди вспоминают меня добрым словом. В 90-х они квартиры приватизировали, а это не какие-то там бумажки-ваучеры, а надежный капитал, который и детям их, и внукам пригодится».