Третьего не дано:
Или быстро перестроиться, отказаться
от старых привычек и косности, ос-
воить бурные толпы социалистического
строительства и стать во главе ударного
движения.
Или неизбежно скатиться в оппортуни-
стическое болото, насквозь пропитаться
аполитичностью, замкнуться в узко-це-
ховые рамки и проглядеть жизнь.
Третьего не дано.
Татотдел швейников все время шел по
линии наименьшего сопротивления. Он
избегал коренной ломки работы, цепко
держался за старые методы и систему, не
брал равнения на ударные темпы.
И революционное профсоюзное нутро
у него выветрилось, осталась шелуха —
громкие резолюции и крикливые фразы.
В резолюции: «Решительно бороться
с правым уклоном и отсталыми настро-
ениями».
А в жизни: махровые правые действия
в хвостизм.
В постановлении: «всемерно разверты-
вать самокритику и развивать активность
рабочих...».
А на деле: зажим самокритики и глу-
шение рабочей инициативы.
В протоколе: «мобилизовать массы на
выполнение промфинплана...».
А в действительности: стихийный рост
ударничества, бригады, оставленные без
руководства и помощи.
Слова с делом были в постоянном про-
тиворечии. Татотдел катился по наклон-
вой плоскости, образуя пропасть между
собой и рабочей массой.
Половина рабочих в швейную промыш-
ленность влилась совсем недавно. В зна-
чительном числе пришли люди с отсталы-
ми настроениями, рваческими требова-
ниями и «базарной идеологией».
В цехах часто можно было слышать
такие разговоры:
соревнование хорошее дело, во
расценки увеличить надо...
— бросьте рассказывать сказки о ку-
лаках!..
Глух и слеп оставался профсоюз. Здо-
ровая часть рабочих не была мобилизо-
вана для активного отпора рвачам и
проникшим на фабрики чуждым, антисо-
ветским элементам.
Фабкомы не сосредоточили внимания
передовых рабочих на фактах массовых
краж в производстве (19.000 катушек ни-
ток разворовано в первом квартале), гру-
бого нарушения трудовой дисциплины,
оставляя все эти явления без обществен-
ного осуждения.
Союз швейников совершенно не спра-
вился с политическим воспитанием новых
кадров.
Узкий практицизм, деляческий подход
даже к большим политическим делам
закрывали глаза рабочих на общеполити-
ческие задачи, на их долг, как части все-
го рабочего класса.
В отчетных докладах фабкомов, во вре-
мя заключения колдоговоров внимание
рабочих не было заострено на развитии
социалистического соревнования и само-
критики, как единственных методов со-
циалистического строительства. Рабочим
не раз’ясняли новый курс партии на лик-
видацию кулачества, как класса. Посылке
бригад в колхозы не был придан массо-
вый характер, не подчеркивалось, что
это — одна из форм укрепления проле-
тарского руководства коллективизирую-
щейся деревни.
До сих пор многие работницы рассуж-
дают так:
— Прогуляла — эка беда! Из моей же
получки вычтут.
Не понимают, что каждый прогул —
удар по пятилетке.
Со стороны наиболее отсталых рабо-
чих неоднократно были шовинистические
выпады по адресу татар и антисемитские
выступления. Проявлялся и местный на-
ционализм. Но эти конкретные факты не
получали отпора и плохо использовались
для интернационального воспитания.
Между тем, в союзе швейников за по-
следние два года количество татар воз-
росло с 7 до 17 процентов, и интернацио-
нальное воспитание должно было занять
одно из первых мест в культурно-массо-
вой работе.
В швейной промышленности — зияю-
щий прорыв. Промфинплан в первом
квартале недовыполнен на 23,6 процента.
Резко повысилась себестоимость продук-
ции — на 16,85 процента. Январь еще
более ухудшил положение. Фабрика
№ 5 не выполнила программу на 25 про-
центов. Хозяйственники, конечно, ссы-
лаются на «об’ективные» причины. Руко-
водители союза также, пытаясь снять с
себя ответственность, вторят им и оправ-
дывают явную бесхозяйственность и не-
распорядительность.
Простои раз’едают производство. Вко-
нец изношенные машины часто ломаются.
За первый квартал швейные фабрики по-
теряли на простоях около 12.000 рублей.
Облегчить положение можно было ча-
стичной переброской оборудования с за-
консервированной первой фабрики. В
свое время рабочие такое предложение
внесли, но их голос на этот раз, как и
во многих других случаях, хозяйственное
и профессиональное руководство игнори-
ровало.
На швейных фабриках были кое-какие
рационализаторские потуги. Но, как пра-
вило, новшества вводились сверху, при-
казом, без решений производственных со-
вещаний и учета мнений рабочих. Так,
без глубокого изучения, без совета про-
изводственного актива, без учета воз-
можностей был механически перенесен
с московских предприятий опыт разделе-
ния труда. Пошивку шаровар разделили
на 16 отдельных операций, вместо 10, и
производительность труда сразу упала
наполовину. Поторопившись сначала, па-
нически отступили.
Теперь восстановлена старая система.
Цеха не имеют плана. Производствен-
ная программа — основа, вокруг которой
нужно было развернуть социалистическое
соревнование, осталась рабочим и даже
низшему техническому персоналу неиз-
вестной. Фабкомы, наспех сколотив бри-
гады, не требовали, чтобы ударникам да-
вались точные задания, не позаботились
об учете выработки, о подборе групп из
работниц с одинаковой квалификацией и
проч. Поэтому и результаты соревнова-
ния далеки от обязательств, принятых
фабриками в хозяйственно-политическом
договоре.
Масса еще не поднята по-настоящему
на ликвидацию хозяйственного прорыва.
Единоначалие до сих пор остается .за-
гадочным словом для низового админи-
стративного персонала. Директора фаб-
рик мелочно опекают цеховых руково-
дителей, сами составляют и перебрасы-
вают группы работниц, воспитывая у
браковщиц чувство безответственности и
несамостоятельности.
Молчаливо соглашаясь с этой опекой и
не оказывая помощи Цеховым админи-
страторам — преимущественно выдви-
женцам, фабкомы об’ективно содейство-
вали их обезличиванию и срывали про-
ведение директивы партии о единонача-
лии.
Создалось явно ненормальное положе-
ние. Вместо твердого руководства и при-
нятия практических мер к укреплению
трудовой дисциплины, цехадминистрато-
ры занимались уговорами работниц:
— Пожалуйста, лучше работай, — ведь
с меня спрашивают!..
Здоровая часть рабочих вначале энер-
гично выступала с критикой руковод-
ства, разоблачая хвостистское поведение
и оторванность союза от масс, разобла-
чая бесхозяйственность и никудышное
администрирование. Но эта критика бес-
пощадным образом зажималась профра-
ботниками, дирекцией, а иногда и парт-
ячейкой.
дошло до того, что работники фабко-
мов вскрывали ящики с заметками в стен-
газету, партячейка запрещала печатать
статьи, компрометирующие аппаратчиков
из фабкома. Рабкоров запугивали. Один
из постоянных сотрудников печатной
многотиражки рассказывает:
— Как только я поместил заметку о
неправильном распределении квартир, —
мне начали грозить волчьим билетом и
назвали бузотером.
Ярлык бузотера приклеивался всем,
кто выступал с критикой. Дирекция и
татотдел воспользовались первым удоб-
ным случаем, чтобы избавиться от «бу-
зотеров». При очередной разгрузке под-
вели к сокращению группу активисток-
общественниц, под предлогом того, что
они нарушают трудовую дисциплину,
и плохо работают, в то время, как эти
работницы были примерными и на про-
изводстве и в общественной работе.
Чтобы отрезать им обратный путь на
фабрику, татотдел, введя в заблуждение
Татпрофсовет, Наркомтруд и РКИ, зару-
чился согласием последних на увольне-
ние «неблагонадежной группы» и уволен-
ные всюду получали отказ. Только бла-
годаря вмешательству Заречного райкома
партии и председателя ТСПС, активисток
восстановили на производстве.
В массе росло озлобление и недоволь-
ство союзом. Озлобление порождало у
отдельных работниц нездоровые, вред-
ные настроения. Перестали посещать со-
брания. Два раза срывался отчет фабко-
ма. На собрание по перезаключению кол-
договора явилось не больше 10 процентов
рабочих. В массе укрепилось мнение:
— Сколь не говори, все остается по-
старому.
Работники татотдела прекрасно знали,
что глушится рабочая инициатива. Одна-
ко, от каких-либо мер воздерживались.
Больше того: председатель союза Апол-
лонов часто сам являлся вдохновителем
зажима самокритики. Он грубо обрывал
рабочих на собрании и всех ему неугод-
ных выживал с фабрик.
Татотдел швейников отстал от жизни
и не пытался ее догонять.
Конечно, разговоры о перестройке ра-
боты были. В распухшей пайке протоко-
лов можно найти решения о создании
секторов, перенесении центра тяжести
всей профсоюзной работы в гущу масс,
о равнении на боевые темпы и проч. На
деле перестройка получилась бутафор-
ская: передвинули столы и стулья и пе-
реименовали отделы. Старая система, с
преобладанием казенных методов руко-
водства, с спорой только на платный ап-
парат, с чиновничьим нетерпением к кри-
тике, — осталась нетронутой,
Цеховые профбюро — центральное
звено профаппарата — на швейных фаб-
риках фактически представляли собой
пустое место. Татотдел союза и фабкомы
все время стесняли их самостоятельность.
Оказывая недостаточную помощь при
разрешении важнейших хозяйственно-
политических вопросов, фабкомы требо-
вали, чтобы цеховые профработники об-
ращались к ним за всякой мелочью. Ни-
зовой профактив изолировался. Предцех-
профбюро фабрики № 5 заявил:
— Часто для решений больших вопро-
сов у нас собирался только узкий актив,
и меня туда не приглашали. На заседа-
ниях фабкома пытались зажимать рот,
говоря, что я не член фабкома.
Актив, который был, — рассыпался.
В руководстве союза проявлялись яр-
ко-выраженные правые действия. С раз-
решения и ведома татотдела группком
частных предприятий снижал отчисления
с предпринимателей, принося в жертву
твердую классовую линию желанию не
портить добрососедских отношений с
частником.
На собраниях швейниц приводились де-
сятки новых фактов и примеров того, как
руководящая головка союза погрязла в
оппортунистическом болоте. Председа-
тель союза Аполлонов в своем выступле-
нии не признал правых ошибок, допу-
щенных татотделом. Ссылками на тяже-
лые условия работы, об’ективные причи-
ны, он пытался смазать обвинения, пред’-
явленные союзному руководству. И этим
лишний раз с особой убедительностью
обнаружил свою оппортунистическую
сущность руководства, у которого даже
перед лицом масс не хватило мужества
признать свои ошибки.
Выступление Аполлонова встретило
решительные осуждения со стороны ра-
бочих. Собрание единогласно решило
распустить правление татотдела швейни-
ков и фабкомы, Д. Эскин.