Абдулхаю Набиулловичу Хайруллову (на снимке) - семьдесят лет. Большой срок, пик человеческой судьбы. Чего только не было за эти годы! После долгого "кочевья" по различным должностям номенклатурного выдвиженца он вернулся в родной Буинский район в кресло сначала первого секретаря райкома партии, потом - главы местной администрации. Затем с безбедным пособием госслужащего потомился недолго на заслуженном отдыхе и... снова впрягся в служебное ярмо, возглавив государственное унитарное предприятие "Татрыбхоз".
Другие этапы жизни Хайруллова я опущу, а на звездных мгновениях его судьбы, работы в должности районного главы остановлюсь, насколько позволят рамки газетной публикации.
Первое объяснение моего интереса к личности Хайруллова - литературное. Читатели, может быть, помнят послевоенный роман Семена Бабаевского "Кавалер Золотой Звезды", повествование о том, как отважный воин вернулся на родину со звездой Героя, возглавил земляков и уверенно повел их к сияющим вершинам. Хайруллов тоже вернулся на малую родину с больших номенклатурных должностей. Но вести земляков ему пришлось не к будущему коммунистическому раю, а в капитализм. Теоретики роман об удачливом кавалере Золотой Звезды назвали образцом бесконфликтной литературы. Обстоятельства же, в которых пришлось действовать Хайруллову, сотканы из одних противоречий. К естественным борениям крестьянского люда прибавились тяготы, как будто нарочно придуманные фантазиями изворотливого ума. Другими стали цели, изменились правила жизни, которая обратилась в долгий, ни на день не прекращающийся конфликт народных мечтаний о лучшей доле с реальностями рыночного бытия.
Золотой Звезды Героя у Хайруллова нет, но наград для мирного времени достаточно. У него два ордена Трудового Красного Знамени, "Знак Почета", Дружбы народов. Самый последний, венчающий итоги стараний не одного года, а целой жизни, - орден Ленина. Следующей наградой наверняка бы стала звезда Героя, но произошла смена режимов, отмечать стали за другие заслуги. Так что завершающие трудовые победы Хайруллова вознаграждены только новым российским орденом Почета.
Когда Хайруллов в пятьдесят семь лет вернулся в родной район на самый высокий пост, я, помнится, распалил его колючей подначкой: какая, мол, для человека разница, где ему отмерят последние три аршина земли: в соседнем районе или в своем? Он ответил так:
- На каждом человеке лежит долг перед единственным на белом свете лоскуточком земли, где он родился, в школу бегал, пахал, сеял и откуда, как перекати-поле, сорвался ловить птицу удачи. С возрастом в душе все сильнее желание упокоить свой прах не на чужом погосте, а среди могил, в которых захоронены отец и мать, деды, прадеды, другие веточки и корешочки рода... Дело не в трех аршинах земли. Важно, как их тебе отмерят: из чувства жалости к твоему последнему желанию или с благодарностью за пройденный путь жизни.
Однажды я с интересом наблюдал, как ни свет ни заря на прием к главе района приехала кассир из дальнего хозяйства "Нур". Она несмело приблизилась к столу, подала банковскую платежку. Исследовав документ, Хайруллов сердито вскинул брови:
- Кому деньги? За что?
- За семенной горох...
- Гм-м...За семенной? Думаю, это - липа. Написано, что двадцать два рубля за кило, такие цены были еще до правительства Гайдара. Это или ошибка, или обман. У нас в районе свой горох лучше, чем у других. В "Маяке", например, с гектара по сорок центнеров намолотили. Не горох - богатырь! Вот этот сорт и будем размножать. А зачем в район всякий мусор завозить?
От ворот поворот получили и ходоки из колхоза "Волга" с актом на выбраковку полусотни валухов. Хайруллов бумаги даже смотреть не стал: "Не спешите. Может, в этих баранах зарплата ваших колхозников, а вы ее - на бойню".
Я, устроившись в боковом креслице, исподволь наблюдал. Глаз у Хайруллова цепкий. Заметив, как я черкнул что-то в блокноте, спросил:
- Фиксируешь, как веду себя на престоле районной власти? И что, на твой взгляд? Смотрюсь?..
- Как сказать... Районный глава - это же вождь, предводитель. А ты в стадах хвосты и копыта считаешь, в банковских сейфах последние гроши перебираешь.
Хайруллов не обиделся, но завелся. Монолог был длинный, с примерами и выводами, с переходами от психологии к экономике, от хозяйственных забот - к проблемам совести. Я еле нашел в его речи просвет.
- А перестройка, реформы, правила жить по нормам не тоталитарного режима, а демократии?
- Ты это брось. Реформы - совершенствование хорошего в лучшее, когда народу лучше живется. А пока вокруг - развал и бедность.
- Ты реформы конфузишь, а районные показатели утверждают обратное. Три осени урожаи собираете за 30 центнеров, нынче сахарной свеклы накопали, как никогда, по 200 центнеров с гектара. Две сотни километров асфальтовых дорог проложили - больше, чем за прежние полвека. Девять тысяч крестьянских домов на электрическое отопление перевели, принялись за массовую газификацию. До реформ ничего не было: ни урожаев приличных, ни дорог.
- Сделано все это не по правилам, а вопреки логике, через "не могу", боль, муки, страдания. Деревня держится благодаря вчерашнему заделу, вере, надежде.
- Какая же вера, надежда, если в районе все держится на понуканиях, если без визы главы на ферме валуха нельзя забить? Это не порядок, а самоуправство.
- Самоуправство? Ты думаешь, я от хорошей жизни хвосты и копыта считаю, над каждым рублишком трясусь? Та же "Волга" отправит своих баранов на мясокомбинат, а деньги за них получит через полгода, когда они подешевеют, а компенсации за инфляцию аграриям не полагаются.
- С рекордными урожаями, небывалыми в прежние годы надоями, привесами бедствовать с деньгами? Когда же потратили выручку?
- Не потратили, а еще не получили. За ту же сахарную свеклу с нами рассчитались лишь через полгода. С зарплатой перебьемся, не впервой. Однако других расходов без счета и меры. Надо завезти горючку, удобрения, щебенку, лесоматериалы, купить тракторы, комбайны.
- К чему такая спешка: на зиму покупать технику, удобрения, на полгода загонять деньги в мертвый капитал, когда все это понадобится только весной, летом?
- А чтобы не потерять еще больше! Сам знаешь, без предоплаты сейчас ржавого гвоздя не выпросишь. Поэтому даем банку финансовое поручение перегнать, сажем, на "Ростсельмаш" один миллиард рублей. (Масштаб цен той поры. - М.З.) Сначала капиталами поиграют наши банкиры, потом - ростовские, через пару месяцев комбайновый гигант получит наши деньги, пригласит приехать за машинами. А комбайны за это время на миллион-другой подорожают, деньги на столько же подешевеют.
Вот как из Ростова-на-Дону прошлой осенью пригнали 150 "Донов". Собрали всю, сколько было в районе, наличность, погрузили банкноты в автобус - и вперед, за комбайнами. У районного банкира Азата Шаяхметова глаза стали круглыми: "Разве можно? Такую наличку возят только специальные инкассаторы, нам за такие вольности башки посшибают". Говорю: "Не бойся, лишь бы к рукам ничего не прилипло. Если загремим под фанфары, так вместе. Без комбайнов району кранты, урожай, который вырастили, "Колосами" и "Нивами" не поднять.
Вместо инкассаторов в сопровождение направили три машины милиционеров с автоматами. Я собрал милицейский отряд: "Мужики, знаете, что везете?" - "Знаем, - отвечают, - деньги". - "Не деньги, а будущее района! Как доберетесь до места, сразу шлите "молнию", мол, все в порядке".
Что я пережил, пока получил ту телеграмму, - отдельная песня... Но игра стоила свеч. Это ведь по бартеру все на четверть дороже, а с "живыми" деньгами, наоборот, - на столько же дешевле. Так что два десятка "Донов" пригнали, считай, бесплатно.
- Обошлось? Ничего за самоуправство не было?
- Шум был большой, но когда я представил в качестве отчета армаду новых комбайнов, пронесло.
...Пока я приглядывался, как ведет себя в новых рыночных обстоятельствах Хайруллов, миновали три первых года его пребывания на престоле районной власти. Как раз подошли выборы в Государственный Совет. По республиканским правилам, Президент Татарстана главой назначал только того, кто получал мандат народного избранника.
Хайруллов не оробел перед экзаменом народного плебисцита, выставил свою кандидатуру на второй срок и в первом же туре получил 95 процентов голосов. Это за действующего главу, у которого, естественно, были недоброжелатели, - не ко всем же он "милел людскою лаской". А мне пришлось подкорректировать свои писательские взгляды, на многое посмотреть другими глазами, придерживаясь настроений упорного и трудолюбивого буинского народа, который высшим критерием признает лишь свершенное дело - не что человек обещает, а что делает.
Словам веры мало, приведу цифры. В 1991 году, с этого срока начинаются годы хайрулловской эпопеи, на буинских полях урожай зерновых культур - 16,7 центнера, сахарной свеклы - 150 центнеров, надои по стаду чуть больше двух с половиной тонн. Зерна продали 19 340 тонн, сладких корней 91 896 тонн, молока и мяса соответственно 25 808 и
5 598 тонн. С этого времени над буинскими полями словно поменялся климат: ярче стало светить солнце, в срок начали проливаться дожди, зимой земля вовремя покрывалась теплым одеялом снега. Через шесть лет урожайность получили 49 центнеров, "валовка" - 244 тысячи тонн. Такого не было здесь во все прежние десятилетия.
- Я ничего необычного людям не обещал, - объяснял все это Хайруллов. - Молочных рек в кисельных берегах не сулил. Но предупредил: если будем действовать поврозь - пропадем. Если же сложимся силами, то не только перебьемся, но и вперед пойдем. Люди верят в такую программу, работают на нее. А я не возвышаюсь над народом, а тяну общую арбу. Мой хомут не в пристяжке, а в кореннике. Урожаи, мясо и молоко, асфальтовые дороги, газ и электричество не от того, что районный глава крутится, как заведенный. Великое спасибо трактористам, комбайнерам, дояркам и скотникам - прежде всего на фермах, в полях выкладываются они, а потом приходит моя очередь действовать - понукать и погонять, вдохновлять и зажигать...
Читатели, вероятно, заметили, что результаты хозяйствования Хайруллова на посту районного главы приводятся за шесть лет. А где показатели еще одного года, седьмого?
На седьмой год случилось непоправимое. Хайруллов не просто рассчитывал в тот год на высокие сборы. Он программировал урожай заранее, складывал крестьянскую удачу из текущих агротехнических мероприятий. Ранняя зябь. Задержание снега. Перекрестный сев. Органика... А вот с "минералкой" дело обстояло сложнее. Теория восполнения убывающего плодородия - не тайна за семью печатями, но откуда взять деньги, с какого снять счета, когда всю выручку съедают текущие расходы?
К Хайруллову удача пожаловала в образе финансистов "Ак Барс"-банка, который выдал буинцам 3 миллиарда рублей ссуды, подыскав поставщиков минеральных удобрений. Чем не подарок судьбы - возможность довести подкормку полей до небывалых в буинских условиях масштабов - по 100 килограммов на гектар! 3 тысячи тонн "минералки" - это верные, как банковский кредит, 15 тысяч тонн хлеба.
Увы, в начале дороги не известно, каков будет ее конец. Через шесть победных лет, как раз в год новых крестьянских надежд, на поля обрушилась аграрная катастрофа 1998 года - засуха. Весенней влаги полям хватило ненадолго, два месяца кряду над полями не пролилось ни одного хотя бы случайного дождя, на зеленых площадях озими появился желтый цвет тревоги, между ростками яровых стала трескаться земля. Вдобавок ко всему спасительная "минералка" к сроку весенней подкормки посевов... не поступила.
Что случилось? Удобрения закупили в Новокузнецке. Злой рок подсказал банкирам неудачный адрес. Состав с "минералкой" уже вывели на стрелки великой транссибирской магистрали, но на дорогу вышли бастующие горняки Кузбасса, обозленные безработицей, отсутствием зарплаты, бесхлебьем.
В первые дни шахтерской блокады Хайруллов рассчитывал, что конфликт быстро разрешится. Но минеральные удобрения в Буинск поступили только в конце июня. Подкармливать ниву смысла уже не было. Рожь наливала колос - тощий, с хилыми зернами. Урожай собрали по 15,7 центнера!
Еще меньше, чем буинские хозяйства, намолотили тогда в соседнем Цильнинском районе Ульяновской области - по 9,2 центнера, в Батыревском районе Чувашии - по 9 центнеров, в Татарстане соседи по зоне - дрожжановцы намолотили с гектара 12 центнеров, тетюшцы - 11, апастовцы - 13,5...
Другой утешился бы не самыми последними показателями. Но Хайруллов - человек другого замеса. Приученный шагать впереди сильных, он видел вину лишь в собственных просчетах. Отчетного срока ждать не стал, попросил отпустить его на покой. Сколько мог, мол, поработал, пришло время уступить дорогу молодым, более предприимчивым.
В качестве эпилога следовало бы рассказать о пенсионной жизни добровольного отставника Хайруллова. Но не было ее, пенсионной жизни. Только в первые дни он увлекся книгами, налег на исторические романы. Потом попробовал заняться курами, но занятие показалось настолько мелким, что угнетало еще сильнее. Через полгода Хайруллов обратился к Президенту Шаймиеву с просьбой спасти его от кары безделья.
...Отвечая на мой "юбилейный" вопрос: доволен ли судьбой, чему рад, о чем жалеет, - Абдулхай Набиуллович признался, что свой путь жизни повторил бы снова. Правда, с коррективами, вел бы себя иначе - практичнее, мудрей. А так - есть чему радоваться: вместе с женой Захирой-ханум детей на крыло подняли, внуки уже большие. Район застроен дорогами. Здесь превзошли рекордную отметку урожайности, доказав, что сборы в 50 и более центнеров могут быть не исключением, а нормой.
Конечно, жалеет, что мало сделал. Считает, что доставало в прежние годы пустой суеты, когда, послушный решениям свыше, плоское катал, круглое - таскал. Теперь остается подать запоздалый совет - не слепо повиноваться чужой воле, а жить по нравственной и гражданской совести, делать не то, к чему понуждают другие, а то, во что веришь сам.
Марсель ЗАРИПОВ.
