К 70-летию народного поэта Татарстана Рената Хариса
Впервые я переступил порог дома поэзии Рената Хариса в далеком 1978 году. Я вошел в него через «русские ворота» (то есть при посредничестве русских переводчиков). Тогда я еще не знал поэта лично, мы познакомились с ним позже.
Когда я говорю «дом поэзии», то, конечно же, это лишь метафорическое обозначение поэтического мира Рената Хариса, по аналогии с названием его книг - «Войди в дом мой», «Присядь к очагу моему» и других. В свой дом поэт приглашает не только друзей, но и все живое, саму природу:
Приглашаю к себе домой
я вселенную на постой.
Заходите!
Открыты двери
для прибытка и для потери,
для дождей, туманов, снегов.
Всех радушно принять готов!
Для цветов,
оскорбленных мздой,
приготовлены банки с водой,
листьям, вынесшим опаданье,
обеспечено состраданье,
будет место в переднем углу
для зари, разогнавшей мглу.
Заходите, люди и звери!
Здесь любому открыты двери -
ветру, туче, хвощу, хрущу.
Только звезды в дом не пущу:
вдруг кому-нибудь на беду
прикарманю его звезду.*
Вообще в народном, крестьянском понимании дом есть некая модель космоса. Об этом хорошо сказал Сергей Есенин еще в 1918 году: «Изба простолюдина - это символ понятий и отношений к миру, выработанных еще до него его отцами и предками, которые неосязаемый и далекий мир подчинили себе уподоблениями вещей их кротких очагов».
Свой «дом» Ренат Харис начал строить уже давно. Показательна в этом отношении композиция его книги «Войди в дом мой» («Молодая гвардия», 1980), состоящая из таких разделов, как «Заходи», «Картины на стенах», «За столом с белой скатертью», «У окна», «Корень дома», которые объединены двумя чувствами - любовью и гордостью. Кроме того, нельзя забывать и о том, что это «поэта дом - страстей и бурь жилище», где начинается лестница, по которой можно взойти к мечте, счастью и свободе («Лестницы»). А вот лирический герой заглядывает в три окна: в одном он видит лик Смерти, в другом - «белую фату невесты молодой» («Свадьба»), в третьем - «мальчонку во сне, парящего над грешной землей» («Детство»). Это как бы весь цикл жизни в обратном порядке. И поэт не может не задумываться о смысле жизни, бренности бытия и других «вечных» вопросах:
Редели звезды в вышине,
тускнел в окошках свет,
и нарождалась мысль во мне,
границ которой нет...
В свое время много писали о «конкретной философичности» татарских поэтов-шестидесятников, о поисках ими новой эстетики и новых ритмов. Характеризуя ситуацию 1960х годов, Мустай Карим писал даже о новом взрыве в татарской поэзии (первый - это поэзия 1920х годов: Хади Такташ, Хасан Туфан и др.). Ренат Харис тоже принимает новые вызовы времени. Мудрейший аксакал Сибгат Хаким говорил о его поэзии, как об «органичном сплаве мысли и чувства».
«Чей же век - двадцатый век?» -
Спросит внук предтечу.
Не колеблясь, «Мой! - отвечу. -
Мой! - хороший человек!»
(...)
Душу, руки, имя, честь
Моему я отдал веку.
Можно ль больше человеку
На своих плечах пронесть!
В стихах Рената Хариса осязаемый, зрительный образ часто приводит к мысли-суждению. Нет ли здесь противоречия? Стыкуется ли философическое умозрение с вольностью поэтического самовыражения? Конечно, поэт не строит абстрактные теории и не пишет философские трактаты, но на берегу моря или где-то еще к нему «приходят мысли о вечности, о тщетности, о смысле», и он хочет предъявить их друзьям, недругам, незнакомым людям, детям своим... Это право поэта. Право на свою философию жизни, философию поступка. В обычных бытовых вещах - хлебе, полотенце, узоре, присказках дедушки, запрягающего лошадь, - он видит и прочитывает народное мировоззрение, мудрость жизни, «души народной вечное добро».
Мысли у Рената Хариса имеют свой «вкус» и цвет. «Серая, синяя, черная», но «белая мысль - о друзьях». Цвет - это важная категория его поэтики, не просто краска, а некая одушевленная сущность.
В «Цветах для мамы», к примеру, через цветовые эпитеты (белый, алый, голубой, зеленый) выражена вся нежность сыновнего чувства и одновременно - воспоминания матери о своей жизни и ее лучшей поре - юности. При этом поэт задается вопросом - почему и когда люди не замечают семицветной радуги и видят только белое и черное?
Буйство цвета и красок мы по определению видим в поэме «Художник», посвященной выдающемуся живописцу Николаю Фешину. Эта поэма представляет собой своеобразный триптих, в первой части которого («Обнаженная») чувственно и зримо воспевается красота женщины. Во второй части описывается холст «Бойня». Это не просто убиение быка, это отпечаток времени, когда «одичал человеческий разум, озверел, помутился». Это - «чад и горечь бойни мировой», когда «всю Европу захлестнули войны. Сербия? Германия? Россия?» Третья часть - «Обливание» (тоже по названию полотна Н.Фешина), здесь живительная влага смывает грязь с этого мира, «усмиряет безумство безрассудных», гасит огонь (мифологема «вода - огонь» часто встречается и в лирических стихотворениях поэта).
Да разве разум может
примириться
с гниеньем, смертью,
гибелью -
с войной?!
И хлынул дождь,
даруя очищенье,
сверкающий, зеленый,
голубой!
Время от времени поэт, художник должен и покидать свой дом. И тогда он попадает в объятия матери нашей Природы. Mother nature - natura naturans et naturata. Природосообразность - это тоже лейтмотив поэтики Рената Хариса. Его «глаза пьют небо», он идет в урман за своими любимыми подснежниками, широта кыпчакско-татарской степи (Дешт-и-Кыпчак) манит его, он слышит боль в журчанье ручья, рост молодой травы, каждый листок ему дорог, а «дерево - река, нацеленная в облака». Мысль поэта бьется над таинством Природы:
И я поверил, что смогу
лёт стрекозы,
грачиный крик
и плеск ромашек на лугу
перевести на свой язык.
А что же человек? Где его место в этом мире? Будучи венцом природы, он часто проигрывает перед лицом ее величия, хотя умно говорит, «парит в розовом море мечты» и т.д. Но птица, конь, тот же подснежник, угорь и другие живые существа мудрее его в силу своего естества.
Всегда человек
на что-то похож
с рожденья
до смертного вздоха:
на дом, на осину,
на лето, на ночь,
на степь, на страну, на эпоху.
Вот такую необъятную «формулу» человека предлагает нам Ренат Харис. Его размышления на эту тему мы находим и во многих других стихах («Сизиф», «Когда человеку не ясно как быть...», «Середина жизни», «Когда опечалится небо...», «Что нужно?» и др.).
И красной нитью через всю поэзию Рената Хариса, как у каждого истинно татарского поэта, проходит чувство любви к родному народу, родимой земле. Иначе и быть не может.
Стосковался!
По родимой земле,
притянувшей
холодное небо погреться, -
Стосковался!
* * *
Горечь родного ветра
щипает глаза еще.
Отчизна - до каждого метра -
вмещается в сердце еще.
Природа, Человек, Народ - вот те краеугольные понятия, вокруг которых вращается мысль поэта. Их можно осмысливать и философски, и культурологически, и как-то иначе. Но если в поэзии Рената Хариса и присутствует философия, то это некая диалектика душевных состояний. Для поэта важно пропустить все через свою душу, сердце, но и разум тоже.
Я бы хотел особо отметить, что в доме поэзии Рената Хариса я вижу много знакомых лиц: Пушкина, Тютчева, Есенина, Ахматову, Цветаеву и других русских поэтов, чувашей Айги, Хузангая, Семендера, Тургая и еще много-много гостей - добрых, хороших поэтов, стихи которых он переводил.
У каждого поэта есть свой путь, по которому он должен пройти, и в то же время есть дом, куда он может возвратиться. Поэт Ренат Харис идет своим путем, а в доме, который он выстроил, висят «картины на стенах» и звучит музыка... На его стихи созданы оратории, кантаты («Кеше» М.Яруллина, «Татарстан» Б.Мулюкова, «Идел» Р.Яхина), многие стихи стали песнями. В поэзии Рената Хариса я вижу некий синтез искусств - Слова как такового, живописного Образа и Мелодии...
И все ж чиста, светла для нас
Картина жизни каждый раз.
Атнер ХУЗАНГАЙ,
кандидат филологических наук
* В тексте цитируются стихи в переводе Вад. Кузнецова, Л.Григорьевой, Э.Блиновой.
