Как известно, на последнем Венецианском кинофестивале российский фильм "Овсянки", автором сценария которого является казанский прозаик Денис Осокин (на снимке), удостоился трех довольно весомых наград: за лучшую операторскую работу, призов федерации кинокритиков и экуменического жюри. Кроме того, создатели фильма получили множество приглашений на международные фестивали. К примеру, только что в Анапе завершился Открытый фестиваль "КИНОШОК", где режиссер фильма "Овсянки" Алексей Федорченко получил приз за лучшую режиссуру.
Овсянки - это маленькие серенькие птицы, похожие на воробьев. Они кажутся слишком обычными, чтобы обращать на них внимание. Но "Овсянки" Дениса Осокина уже успели залететь многим в душу.
- Денис, почему вы выбрали именно это название - сначала для повести, а потом и киносценария?
- Овсянки - самый ключевой, волшебный, печальный и острорадостный образ книги. Поэтому они в заглавии. По сюжету овсянки были куплены не случайно. В начале повести герой говорит о том, что ноябрь - это месяц покупок, а конец года - ярмарка чудес. И это чудо. Овсянки - проводники и посредники между жизнью и смертью. Они сопровождают героев во время их путешествия и не улетают после кремации героини. В них сосредоточены память о прошлом и знание о будущем.
- Насколько я знаю, вы не первый раз работаете с Алексеем Федорченко...
- Да, этот режиссер очень близок мне. Он прекрасно чувствует меня и мои книги. К тому же мне очень нравится, как он работает. Мы уже сделали вместе три фильма, и еще три новых сценария ждут своего часа. "Овсянки" - это наша самая масштабная с Алексеем работа. Как только фильм привезли в Венецию, сразу поступили приглашения от организаторов многих других международных кинофестивалей. В ближайшие месяцы "Овсянки" будут путешествовать по всему миру. Успех в Венеции о многом говорит. Но самое важное, чтобы у "Овсянок" появился свой зритель, люди, которые полюбят этот фильм. Меня очень беспокоит именно этот вопрос...
- Вы сами уже смотрели фильм?
- Пока мне не удалось посмотреть конечную версию, после монтажа. Я не успел приехать на закрытый показ для съемочной группы. Но жду диск, который мне скоро должны прислать.
- "Овсянки" можно отнести к артхаусу?
- Я бы сказал, что этот фильм находится между артхаусом и массовым кино. Мы с режиссером хотели сделать общечеловеческий фильм для самого разного зрителя. Это, конечно же, не абсолютно коммерческий проект, но и альтернативным его назвать сложно, ведь повесть "Овсянки" понятна многим.
- Чем вызван ваш интерес к этнической теме?
- Этнография народов мира - моя любимая тема со старших классов. Я продолжил ее изучать и в университете. Это пространство кажется мне родным. Оно меня вдохновляет. Поэтому мне очень интересны национальная специфика того или иного края, его культурное своеобразие. Хотя далеко не все мои книги связаны с этнографией. В "Овсянках" тоже поднимается тема традиций не существующего, по сути, народа меря, но прежде всего это история о любви и смерти.
- Тогда для чего нужна мифологизация?
- Вся эта мерянская этнография появилась только для того, чтобы оправдать моих героев. Чтобы к ним не было лишних вопросов у читателя, чтобы они не казались странными, полусумасшедшими. Поэтому я стал прикрывать своих героев обычаями, которые сам и придумал. В результате слово "меря" стало синонимом чего-то самого ценного в каждом человеке.
- В "Овсянках" мир кажется намного проще...
- Да? Я занимался конструированием идеальной картины мира, мира, в котором лично мне симпатично и тепло. И я постарался его построить через самое страшное и сложное, что может случиться с человеком, - смерть и прощание с любимыми... По тому, как человек ведет себя в состоянии горя, становятся ясны его система ценностей, его представление о мире. И я создал мерянский мир, которого буквально нет, но он присутствует в каждом из нас.
- На первый взгляд ваши герои, вместо того чтобы горевать, увлеклись эротическими фантазиями.
- Они очень сильно переживают. И чтобы не умереть от горя, пытаются смягчить свое состояние эротическими воспоминаниями. Они пытаются превратить тоску в нежность (в книге есть фраза "Чтобы нежностью обернулась тоска"). И, по-моему, им удается это превращение. Конечно, местами это получается очень неловко, может, не в той степени, в какой им хотелось. Но они пытаются...
- Некоторые российские киночиновники назвали фильм "Овсянки" порнографией. Вас это задело?
- Нет. В этом нет ничего странного. Людям, которые работают в Федеральном агентстве по культуре и кинематографии, просто не пришлось это по душе. А продюсеру Игорю Мишину мой сценарий пришелся по вкусу. Я не хочу осуждать их за это. Может, они просто более осторожны. Хотя, на мой взгляд, в фильме нет ничего порнографического, все эротические моменты довольно органичны.
- Вы не боялись того, что многих читателей, а потом и зрителей частое обращение к эротике отпугнет от "Овсянок"?
- Нет. Потому что таков замысел книги. Она вся пропитана любовью, памятью, эротизмом. Это как натянутая, звенящая струна. Эротические сцены и в книге, и в фильме сделаны очень красиво, и ничего, напоминающего о желании шокировать, абсолютно нет.
- В одном интервью вы рассказали, что испытывали страх за своих родных в процессе написания "Овсянок". Вы всегда проецируете жизнь своих художественных героев на себя?
- В рассказе один из главных героев хоронит свою жену. И, конечно, я боялся за своих родных. Хотя стараюсь не смешивать свою личную жизнь с литературной. Но в любом случае все герои, безусловно, в чем-то изображают меня. Аист Сергеев в "Овсянках" - это в первую очередь мои глаза, мое сердце. Но события его жизни - не мои события.
- Чтобы обезопасить себя, вы создали героя-автора Аиста Сергеева (по сюжету Аист Сергеев, сын поэта Всеволода Сергеева, написал "Овсянки" под водой, где обрел бессмертие)?
- Да, это такой метод. Но дело не в безопасности прежде всего - а в том, что так правильно. Моя книга может быть смешной и солнечной - и там тоже будет солировать герой-автор.
- Многие ваши книги уже экранизированы. В процессе написания произведения у вас возникают мысли о съемках фильма?
- Когда я пишу художественный текст, я не думаю ни о чем, кроме него: ни об успехе, ни о его экранизации. Литература вообще не нуждается в экранизации. Но кино, безусловно, имеет гораздо больше возможностей дойти до зрителя. Хотя литература остается основой, откуда все произрастает, неким кристаллом. И мне очень радостно думать, что этот кристалл находится в моих руках. Я иду на экранизацию не ради тщеславия или выгоды, а для того, чтобы донести свой замысел как можно большему числу людей.
Карина СААКЯН
