«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» – эта всем знакомая детская «запоминалка» помогает воспроизвести основные цвета радуги или, говоря языком физиков, цвета спектров видимого солнечного света.

На просторах Интернета можно даже найти более «продвинутый» ее вариант: «Каждый оформитель желает знать, где скачать фотошоп». Мы привыкли, что цветов в радуге семь: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, и начальные буквы в словах фразы соответствуют первой букве названия каждого цвета. Но ведь радуга не полосатая: в ней один цвет плавно переходит в другой. Поэтому семь цветов радуги – это лишь те цвета, которые в нашей культуре принято выделять по традиции. А традиция, возможно, идет от Ньютона, впервые разложившего солнечный свет на семь спектров. Семь – число красивое, можно сказать, сакральное, очень характерное для европейской христианской культуры, да и не только для нее. В данном случае оно – условное, а оттенков можно насчитать десятки.

Можно много говорить о том, как видят цвета разные народы. Чукчи и другие народы Севера, жители снежных просторов, имеют в своем языке множество обозначений для оттенков того цвета, который мы привыкли называть белым. А японский язык, например, начал различать синий и зеленый только под влиянием западной культуры в XIX веке. Изначально же японское слово aoi было общим для этих двух цветов – точнее, оттенков, ведь в сознании японцев они были лишь оттенками. Даже в словаре 70-х годов прошлого века aoi – это цвет и неба, и травы. Особенностью же русского языка считается то, что в нем синий и голубой – отдельные цвета, в то время как во многих европейских языках перевода для слова «голубой» просто нет – он для них «светло-синий», то есть только оттенок, а не самостоятельный цвет.

Много интересного можно найти, если заглянуть в историю цветовых обозначений в русском языке. Ученый-филолог В.В.Колесов в книге «История русского языка в рассказах» удивляет читателя тем фактом, что тысячу лет назад наши предки выделяли всего лишь… три цвета: червоный, зеленый и синий: «В первом соединены красный и оранжевый, во втором – желтый, зеленый и голубой, в третьем – синий и фиолетовый». Получается, что за обозначением «зеленый» скрываются очень непохожие друг на друга оттенки. Поэтому ученый считает, что «зеленый» был не столько цветом, сколько обозначением светлой части спектра: «светлый, как трава». «Зелено вино», которое пьют герои древнерусских летописей, – не абсент, конечно же, а, скорее всего, «светлое вино».

Характерно, что названия цветов «желтый» и «зеленый» имеют общее происхождение. Их история уводит в прошлое на несколько столетий до нашей эры, когда не было еще существенных различий между предками нынешних европейских языков. Оба слова происходят от праиндоевропейского корня *ghel-, значение которого ученые определяют примерно как «блестящий» или «зеленоватый». Этимологические словари подводят нас к тому, что русские слова «золото», «желчь» и даже «зола» тоже восходят к этому корню. Но это исконно русские слова, а можно еще пошуршать страницами словаря и найти им европейских «родственников»: английское yellow «желтый», green «зеленый», gold «золото», glass «стекло» (результат значения «блестящий», вероятно). А вот уже знакомые нам термины греческого происхождения: «хлор» (по-древнегречески «светло-зеленый, желто-зеленый»), «хлорофилл» – зеленый пигмент в листьях растений, холерик («холе» – по-гречески «желчь»), «меланхолия» (от слов «мелас» и «холе» – «черная желчь», по названию преобладающей в организме жидкости, которая определяет темперамент), «холецистит» – воспаление желчного пузыря. В каждом из них есть компонент со значением «желто-зеленый», «зеленоватый» или «блестящий».

Особенностью русского языка считается то, что в нем синий и голубой – отдельные цвета, в то время как во многих европейских языках перевода для слова «голубой» просто нет – он для них «светло-синий», то есть только оттенок, а не самостоятельный цвет

Родство таких непохожих друг на друга слов может показаться сомнительным – но нет, просто оно очень и очень древнее. И много еще загадок ученым оставили древние люди, для которых радуга не была полосатой, а блеск предмета имел не меньшее значение, чем цвет.