В детстве, возможно, вы слышали такую загадку: «Один китайский мандарин съел тысячу апельсинов. Напиши это в трех клетках». И загадывающий с важным видом рисовал мелом три квадратика на асфальте во дворе. Ответ на эту наивную головоломку подразумевал разрыв шаблона: в трех клетках надо было написать само слово «это». Никто, как правило, загадку не отгадывал. Все дружно недоумевали: как так – мандарин съел апельсины, и при чем тут вообще китайцы? Потом узнавали: мандаринами раньше называли китайских чиновников. Но почему мандаринами?

Словари отсылают нас к португальскому языку. Португальцы в эпоху великих географических открытий славились своими торговыми и колониальными связями со всеми частями света. Не оставили они без внимания и Китай. Там, кстати, до сих пор есть автономия Макао, где португальский язык является официальным, Португалия официально передала ее Китаю только в 1999 году. А в XVI веке, когда все только начиналось, в португальском языке появилось слово mandarim – «китайский чиновник». Слово это, если верить словарям, не китайское, а малайское: mantri – «советник». У него есть слова-родственники, очень похожие по значению и звучанию, и в хинди, и в санскрите – древнем литературном языке Индии.

А если в научных поисках зарыться совсем глубоко, можно обнаружить, что это самое слово mantri – «советник» – восходит к очень древнему праиндоевропейскому корню *men– со значением «думать». От того же корня ведет свою историю и латинское mens («разум») – от него образованы слова «ментальный», «менталитет». И английское mind («разум»), и не так давно ставшее нам знакомым слово «мантра», которое родом из санскрита, тоже происходят от этого древнего корня. Мантра – это «инструмент для мысли», если попытаться передать значение индийского философского термина русскими словами.

Россиянам мандарин стал знаком примерно в XVIII–XIX веках, но очень долго оставался экзотикой. Когда-то его выращивали в оранжереях при имениях богатых вельмож. А сейчас мало кто уже при слове «мандарин» вспомнит о суровых китайских советниках в оранжевых одеждах

То есть мандарин, менталитет и мантра – исторические родственники? Выходит, что так.

Как же получилось, что старое наименование китайских чиновников и название наших любимых новогодних фруктов звучат одинаково? На этот счет есть разные мнения, но большинство ученых сходятся в том, что это именно «советник» превратился в «оранжевый фрукт», а не наоборот. Значение «китайский чиновник» известно европейским языкам с XVI века, а выращивать сладкие оранжевые плоды в Европе начали чуть больше двух столетий назад, примерно тогда и фиксируется слово «мандарин» со значением «фрукт» в европейских языках.

Может быть, дело в том, что китайские советники-мандарины носили ярко-оранжевые одежды, а может, в том, что занимались выращиванием этих фруктов. В китайском языке слово kan – и «чиновник», и «сорт апельсинов». Может быть, европейцы переняли эту аналогию? А возможно, это просто ирония. В любом случае оранжевые цитрусы из Китая стали для европейцев «мандаринскими апельсинами», а потом и просто мандаринами.

Россиянам мандарин стал знаком примерно в XVIII–XIX веках, но очень долго оставался экзотикой. Когда-то его выращивали в оранжереях при имениях богатых вельмож. Зато сейчас мандарин стал, можно сказать, фруктовым символом Нового года. Китайский фрукт за несколько веков покорил не только всю Европу начиная с Португалии и Испании, но и практически весь мир. И мало кто уже при слове «мандарин» вспомнит о суровых китайских советниках в оранжевых одеждах.