Рассказ участника Сталинградской битвы о нелёгкой фронтовой молодости
Александр Шахназаров встретил меня у порога своего уютного жилища, крепко пожал руку и провёл в свой рабочий кабинет. Наша беседа с ним пролетела на одном дыхании, хотя длилась почти четыре часа. В том, что это общение нисколько не утомило нас, не было бы ничего удивительного, если бы не знать о весьма почтённом возрасте, а ещё – неподъёмном грузе перенесённого Александром Рубеновичем во фронтовой молодости.
ГЕРОЙ СТАЛИНГРАДА
Моему собеседнику совсем скоро – 95 лет. Он по-прежнему бодр, энергичен, активен, у него острый ум и цепкая память, а разговор с ним – одно удовольствие.
«В пятнадцать лет впервые я заглянут в лицо смерти, – говорит полковник Александр Шахназаров. – Речное судно, на котором я оказался в дни войны, постоянно бомбили и обстреливали артиллерийским огнём. И было так страшно, что мы не помнили, ели ли мы, спали ли… Каждый штатский был прикреплён к какому-то орудию. Я, например, являлся подносчиком снарядов к зенитной пушке. Из десяти судов через десять дней после начала боев у переправы на Волге осталось лишь два: «Сократ» и наш «Волховстрой». Много погибло и моих товарищей, близких друзей. Страшно было видеть, как тела их забирали с собой пучины воды, вскипающей от разрывов бомб и мин».
Несколько лет назад, когда в нашей стране праздновали 70-летие Сталинградской битвы, Александр Шахназаров представлял Татарстан на торжественном приёме в честь ветеранов в Московском Кремле. Почётному участнику сражения на Волге для поездки в российскую столицу полагались сотрудник соцзащиты и врач. От услуг последнего бравый солдат категорически отказался, что и неудивительно, учитывая его бодрость тела и духа. Чествовать ветеранов в роскошном Георгиевском зале пришли практически все первые лица страны, включая главу государства Владимира Путина. До сих пор Александр Рубенович помнит ту встречу.
Помнит, как один сержант подарил российскому Президенту газетную заметку о том, как пережил последний день наступления под Сталинградом, и Владимир Путин зачитал её вслух. Помнит, как поздравляли бывшую связистку-фронтовичку, которая отметила своё девяностолетие, а под Сталинградом ей было каких-то девятнадцать лет, и она своими глазами видела фельдмаршала Паулюса, которого приводили на допрос.
КОЧЕГАР НА «ВОЛХОВСТРОЕ»
«Родился и вырос я в Астрахани, в семье обрусевших армян, – рассказывает Александр Рубенович. – Счастливые годы детства, проведённые в жарком летом и холодном в зимнее время городе, наполненном запахом степи, рыбой, арбузами, остались самыми памятными».
Незабываемыми для него оставались походы в порт, где на загруженной подводами, людским потоком широкой набережной стояли огромные чаны, в которых плескалась выловленная ночью рыба, блестели на солнце медные тазы, заполненные чёрной икрой.
Бесконечными гроздьями на шестах качалась изумрудная вяленая разномастная вобла. Млели под южным зноем горы арбузов и дынь, источая дивный аромат. И всё это – на фоне бесконечной вереницы белоснежных пароходов, буксиров, барж, лодок, качающихся на волнах могучей реки. Непрерывные гудки пароходов, выкрики портовых грузчиков, громкие споры торгового люда создавали атмосферу бурлящей, переполненной эмоциями жизни.
Может быть, именно там, в порту, зародилась в этом мальчишке мечта стать матросом и покорять просторы Волги-матушки.
…В 1941 году Александр Шахназаров закончил седьмой класс. А за четыре дня до начала Великой Отечественной войны умер его отец, и мать осталась одна с двумя детьми на руках. В то время образование в старших классах школы стало платным, и мать посоветовала сыну пойти учиться в речной техникум.
«Я согласился, – вспоминает Александр Рубенович, – тем более что давно был завсегдатаем морского клуба, а позже – и его инструктором».
Александр Шахназаров: «Можно ли сравнить ад речных бомбардировок с чем-то ещё? Сомневаюсь. Когда солдат сидит в окопе, ему не так страшно. Он знает, что целятся не в него конкретно. А на судне – полное ощущение, что снаряд летит именно в тебя. А ещё – рядом топливные баки и, если бомба угодит в них, то пиши пропало»
В техникуме ребята учились по сокращённой программе, а в остальное время трудились. Шла война, и учащиеся рыли окопы, противотанковые рвы, а ещё часто голодали и мерзли.
В апреле 1942 года после первого курса началась студенческая практика, и Шахназаров вместе с другими однокурсниками отправился в свою первую навигацию, попав по распределению на буксир «Волховстрой» Волго-танкерного пароходства. Работать на судне начал с должности кочегара. А в июле, когда фронт вплотную приблизился и началась Сталинградская битва, их судно вошло в состав Волжской военной флотилии.
На «Волховстрое» были установлены зенитная пушка и два пулемёта. А значит, на борту появились солдаты, которые эти орудия обслуживали. Судно доставляло из Саратова и Камышина в Сталинград продукты, боеприпасы, военную технику, личный состав. Бомбежки не прекращались, то тут, то там взрывалось какое-нибудь судно, повсюду над водой торчали мачты затопленных кораблей.
БЕРЕГ ЛЕВЫЙ, БЕРЕГ ПРАВЫЙ…
Но страшнее всего было на переправах. В 25 километрах южнее Сталинграда в местечке Сарепта судно Шахназарова в составе ещё десятка других кораблей обслуживало переправу с левого берега Волги на правый, где находился Сталинград.
Перевозили людей, продукты, орудия, боеприпасы и лошадей – в то время лёгкая артиллерия была в основном на конной тяге. Этих животных было много. Лошадей помещали на открытых беспалубных баржах, за ноги возле копыт привязывали к дощатым настилам днища, головы скакунов закрывали чехлами. Переправа проходила на абсолютно открытом пространстве, и, если начиналась бомбёжка, то зрелище было ужасным. При каждом взрыве животные дико дергались, беспрестанно ржали, метались, не обращая внимание на окрики людей. И одновременно сеяли в сердцах речников смесь жалости и сострадания, а к врагу – гнева и ненависти.
За непродолжительное время работы у Сарепты потопленными оказались почти все наши суда. Не миновал бомбы и «Волховстрой» – было выведено из эксплуатации рулевое управление, и судно ушло на ремонт.
Но это не означало отдыха для экипажа. Александр Шахназаров вместе с другими прикомандированными занялся подъёмом подтопленного у мелководья судна «Красин». Здесь собралось много техники: баржи, водолазный кран. Работы велись у пристани «Дубовка», в двадцати километрах севернее сталинградского местечка Рынок, как раз там, где немцы впервые вышли к Волге 23 августа 1942 года. Это было как раз через шесть дней после прибытия Шахназарова к «Красину».
Именно тогда Волга оказалась окончательно перерезана врагом, и связь между берегами могла осуществляться лишь с помощью переправ. Постоянно действующих было семнадцать таких переправ, а вместе с временными их число доходило до сорока.
«Однажды мы с командиром зенитной пушки стояли на мостике, – рассказывает Александр Рубенович. – И вдруг увидели летящий на нас самолёт. «Шурка, снаряды!» – обращаясь ко мне, закричал капитан. Мы открыли по самолёту огонь и подбили его. Это оказался самолёт-разведчик, который, сделав разворот, смог-таки дотянуть до своих. После этого фашисты решили, что мы строим очередную переправу, и возле «Красина» начались бесконечные бомбежки.
Можно ли сравнить этот ад с чем-то ещё? Сомневаюсь. Когда солдат сидит в окопе, ему не так страшно. Он знает, что целятся не в него конкретно. А на судне – полное ощущение, что снаряд летит именно в тебя. А ещё – рядом топливные баки и, если бомба угодит в них, то пиши пропало».
В результате этих бомбежек были потоплены две баржи, водолазный кран, много вспомогательной техники. Десятки, сотни людей погибли.
ИЗ МАТРОСОВ В ОФИЦЕРЫ
В декабре Александр Шахназаров с огромными трудностями – голодая и замерзая, где в поездах, где пешком, а где даже на верблюдах – смог вернуться в объездную через казахскую степь в Астрахань, чтобы продолжить учёбу. Из 144 студентов, ушедших весной на практику, которая обернулась для них настоящей войной, осталось в живых лишь 26. Больше половины из невернувшихся погибли в боях, остальные остались служить в действующей армии.
После второго курса Шахназаров проходил практику уже на другом теплоходе – «Сергей Киров». Несмотря на то, что немцев отогнали далеко, вся Волга была заминирована, и хозяевами реки на время стали тральщики, которые лишь изредка уступали ход другим судам. Но те всё равно очень часто подрывались на магнитных минах, прячущихся в глубинах вод.
Слово – ветерану: «Как-то во второй половине июня 1943 года мы тащили на буксире три баржи с нефтью, и нас обгонял более быстроходный пароход «Валерий Чкалов» с одной баржой. Его команда была укомплектована военными моряками. Поравнявшись с нами, их сигналист флажками вызвал нас на связь. Он спрашивал, нет ли на борту «Кирова» медика, чтобы осмотреть раненого. Мы ответили, что нет, пожелали друг другу счастливого плавания.
«В пятнадцать лет впервые я заглянут в лицо смерти, – говорит Александр Рубенович. – Речное судно, на котором я оказался в дни войны, постоянно бомбили и обстреливали артиллерийским огнём. И было так страшно, что мы не помнили, ели ли мы, спали ли… Каждый штатский был прикреплён к какому-то орудию. Я, например, являлся подносчиком снарядов к зенитной пушке. Из десяти судов через десять дней после начала боев на Волге осталось лишь два: «Сократ» и наш «Волховстрой». Много погибло и моих товарищей, близких друзей. Страшно было видеть, как их забирали с собой пучины вод, бурлящих от разрывов бомб и мин
А где-то минут через тридцать впереди нас раздался мощный взрыв. Это «Чкалов» в метрах трёхстах от «Кирова» подорвался па мине и начал стремительно уходить ко дну… Получилось гак, что пароход собой фактически прикрыл нас: если бы «Чкалов» не обогнал «Кирова», то злополучная мина наверняка сдетонировал у борта последнего».
Окончательно Волгу разминировали лишь к концу 1943-го. При этом все берега реки были усеяны остатками разбитых судов, над поверхностью воды торчали остовы судов, барж, искорёженных машин, техники.
«В 1944 году я ушёл добровольно в армию, – вспоминает Александр Рубенович. – И, хоть у меня была бронь, я рвался на фронт. И не я один. Мы все были патриотами, и служить в армии для нас была большая честь. В итоге я поступил в Сталинградское артучилище, которое в 1945 году было переведено в Ростов-на-Дону».
А позднее, с 1947 года, началась служба в войсках. Затем – учёба на высших военных курсах офицерского состава, в Военном институте физкультуры и спорта им.Ленина, где Шахназаров дважды становился сталинским стипендиатом, и закончил вуз с золотой медалью. А потом могла быть и адъюнктура…
ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ…
Но от дальнейшей учёбы молодой офицер отказался. Дело в том, что уже почти год к тому времени он уже активно преподавал в Казанском суворовском военном училище, где был собран сильнейший, по тем временам, состав преподавателей, лучших боевых офицеров. А ещё на руках у Шахназарова оказались больная мать и семья – жена и маленький сын.
Более четверти века, начиная с 1953-го, Александр Шахназаров проработал в суворовском училище, где благодаря лично его усилиям появился прекрасный спортивный корпус, зимний плавательный бассейн, открытый и закрытый тиры, различные спортивные площадки. Теперь курсанты отлично выступали на различных соревнованиях, занимая неизменно призовые места.
Позднее, в свои пятьдесят лет, Александр Рубенович перешёл на кафедру физвоспитания в Казанский авиационный институт, где проработал ещё восемнадцать лет. И лишь на 70-м году жизни вышел на заслуженный отдых. Но отдых этот – довольно условный. При сносном здоровье, активности и знаниях сидеть дома было бы не в его характере.
Вот и по сей день Шахназаров три раза в неделю ходит в бассейн, проплывая каждый раз по тысяче метров, каждое утро делает интенсивную зарядку, летом за городом занимается садоводством, часто встречается с родными, а до недавнего времени даже исполнял обязанности председателя ревизионной комиссии, куратора участников Сталинградской битвы в Совете ветеранов Вахитовского района. Впрочем, никого их этих участников сегодня уже не осталось…
А ещё с большой гордостью ветеран рассказывал мне о своих выпускниках-суворовцах. Среди них – один Герой Советского Союза и восемь Героев Российской Федерации. Например, начальник Генштаба Вооружённых сил страны Валерий Герасимов, также его бывший ученик.
Дома на рабочем столе Шахназарова – памятные фотографии, многочисленные грамоты и дипломы. Его военный китель украшают 25 наград, среди которых – ордена Отечественной войны II степени, медали «За Победу над Германией», «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги», «За трудовое отличие», «За службу Родине в Вооружённых силах СССР», «За службу России», «Кадетский крест» I степени.
На прощание желаю славному воину доброго здравия и долгих лет жизни. На радость всем нам и его замечательным близким.