Как заставить людей серьёзнее относиться к онкологическим заболеваниям? Как сделать так, чтобы они не боялись обследований и не ставили на себе крест, узнав о страшном диагнозе. Эта тема осуждалась на всероссийской научной конференции «Онкология XXI века. Инновации медицинской науки в практическом здравоохранении», которая прошла в Казани.

О профилактике раковых заболеваний нам удалось поговорить с участником этого мероприятия – директором Национального медицинского исследовательского центра онкологии имени Н.Н.Петрова Министерства здравоохранения РФ, профессором Алексеем Беляевым.

– Алексей Михайлович, прямой вопрос: как защитить себя от рака?

– Если говорить  в целом о борьбе с онкологическими заболеваниями, то есть так называемая первичная профилактика, которая включает в себя прежде всего правильный образ жизни. Это здоровое питание, физическая активность, защита от прямых солнечных лучей и радиации. Сюда же входят прививки против онкологических заболеваний, которые есть на данный момент, и тех, что могут их спровоцировать. К примеру, против рака шейки матки или гепатита В. И в этом направлении нужно работать со всем населением, начиная со школы. Это задача нашего общества и всей системы здравоохранения.

Вторичная профилактика – это скрининг, то есть выявление онкологических недугов у «здорового населения», когда у человека ещё нет никаких признаков заболевания. Скрининг может вы­явить предраковое заболевание либо рак на ранней стадии, когда ещё нет его явных симптомов.

С 2013 года в России действует государственная программа диспансеризации. Благодаря ей был сделан колоссальный шаг вперёд во вторичной профилактике среди здорового населения. Однако сейчас видим, что она где-то недорабатывает в силу разных причин. Диспансеризация идёт по всем болезням – кардиологическим, хроническим, инфекционным и в том числе онкологическим. То есть нет упора именно на диагностику раковых заболеваний, как это делается в некоторых странах.

К примеру, в Скандинавии, Австралии, Канаде есть программы скрининга онкологических заболеваний. Там делается акцент на те болезни, при которых скрининг доказан, – это колоректальный рак, рак молочной железы, шейки матки, лёгкого и предстательной железы. Если вовремя выявлять эти патологии, то можно снизить  примерно на две трети смертность от онкозаболеваний. Там над этим работают отдельные структуры. Это не те специалисты, которые ведут приём в поликлиниках. Они  работают с людьми, попавшими в группу риска, и добиваются охвата не менее семидесяти процентов потенциальных больных. Сейчас мы пытаемся этот опыт осмыслить и привязать к нашей диспансеризации, создавая пилотные проекты. Честно скажу: пока здесь мы не достигли необходимого уровня. Это касается и контроля качества медобследований, и организации самого процесса. В данном направлении предстоит приложить ещё немало усилий.

Следующий этап – это ранняя диагностика. Когда у человека появились первые признаки заболевания. Здесь важно вовремя поставить диагноз. Есть правило: чем раньше поставишь диагноз при онкологическом заболевании, тем лучше результат. Когда у пациента есть какие-то жалобы, каждый врач первичного звена должен в том числе подумать и об онкологическом заболевании. Особенно если человек находится  в группе риска по возрасту, наследственности или профессиональной деятельности. Этот кластер даёт снижение смертности от онкологии процентов на шестьдесят. Поэтому вопросы скрининга и ранней диагностики должны быть чётко отработаны и выстроена цепочка действий, благодаря которым пациент попадает в руки специалиста.

– То есть нужно на уровне страны принять программы скрининга по онкозаболеваниям?

– У нас достаточно много федеральных программ. Я какое-то время выступал за то, чтобы мы по некоторым онкологическим заболеваниям ушли от диспансеризации в создание программ скрининга. Сейчас считаю, что сначала надо диспансеризацию довести до высокого уровня и по охвату населения, и по качественному забору материалов для дальнейшей диагностики. Нужно совершенствовать прежде всего то, что есть.

Сейчас в рамках федерального проекта борьбы с онкологическими заболеваниями создаётся вертикально интегрированная медицинская информационная система «Онкология». Это большое достижение, которое позволяет видеть путь пациента от поликлиники до онкодиспансера, а также диагнозы, поставленные врачами, и лечение. С одной стороны – это контроль, с другой – аналитический материал, чтобы дальше развивать и совершенствовать данную систему.

Наша самая большая беда в том, что онкобольные «теряются». Появились какие-то подозрения – и человек должен идти по выстроенной цепочке от одного специалиста к другому, а он выпадает из поля зрения медиков. Не приходит на приём или дальнейшую диагностику. Информационная система «Онкология» позволит увидеть, на каких этапах «теряются» больные, понять причины и принять необходимые меры.

– Люди просто боятся, что им поставят страшный диагноз…

– Ну, это уже работа с населением. Важно понять: такой диагноз не конец, не фатальный исход. Нужно бороться за раннюю постановку диагноза, тогда шансов больше. И пациент не должен «теряться». Если не устраивает государственная система, пусть обращается в частную клинику, которой доверяет больше. Едет в другие регионы и города, выходит на федеральные учреждения. Важно действовать, а не прятать голову в песок и ждать, что всё само «рассосётся».

– Здесь, наверное, таким больным нужна и психологическая поддержка?

– Согласен, и мы сейчас над этим работаем. Психологов у нас не хватает. Хотя, на мой взгляд, каждый врач должен быть хорошим психологом. И прежде чем произнести фразу «У вас подозрение на рак», лучше хорошенько к этому подготовиться. Важно подобрать такие слова, чтобы, с одной стороны, насторожить пациента, а с другой – успокоить. Чтобы пациент от страха не пошёл искать «волшебную пилюлю» где-то на стороне.

Мы часто проводим семинары для врачей в нашем центре. И темы о том, как правильно построить диалог с пациентом и родственниками, всегда вызывают большой интерес. Конечно, должна быть поддержка профессионального психолога, когда уже поставлен диагноз об онкозаболевании. Важно человеку объяснить, что сегодня современные лекарства и технологии перевели рак в хроническое заболевание, при котором можно жить достаточно долго. Поэтому нужно своевременно и правильно лечиться. Взять, к примеру, меланому – самое злокачественное заболевание. Раньше больные жили с ней не больше года, сейчас – по пять – десять лет. Потому что молекулярная генетическая диагностика позволяет определять, как опухоль меняет свой тип в процессе лечения, и подбираются новые медикаменты и терапия. Важно, чтобы люди понимали: рак – это не фатальный диагноз. И лечащий врач – это друг, который заинтересован в помощи больному. Если не получится крепкого тандема между специалистом и пациентом, то будет потеряно драгоценное время. А это, пожалуй, главный критерий исцеления.

– Но ведь по закону врач обязан озвучить диагноз пациенту?

– Да, по закону врач не имеет права скрывать, что у больного рак. Потому что человек должен решить правовые вопросы, связанные с наследством и так далее. Но это суть, а форма подачи информации может быть разной. Слово «рак» может просто убить человека, не оставив ему надежды на выздоровление. Поэтому сказать о диагнозе нужно максимально мягко, чтобы пациент не почувствовал себя так, словно его стеганули плёткой, и он перестал бороться за свою жизнь. В целом нам необходимо проделать большую работу, чтобы сформировать правильное мировоззрение населения по отношению к своему здоровью, болезням, диагностике и в том числе к онкологическим заболеваниям. И мы движемся в этом направлении, пусть и не такими большими шагами, как хотелось бы.