Село Малые Ширданы, родина Каюма Насыри, хранит немало любопытного

В зеленодольском селе Малые Ширданы (хотя местные жители называют его исключительно деревней) стоит побывать. И не потому, что здесь родился знаменитый татарский ученый-этнограф, литератор и просветитель XIX века Каюм Насыри. Хотя и поэтому тоже. Маленький населенный пункт дает неимоверно большой запас бодрости.

Нас встречает глава Большеширданского сельского поселения Раис Каримов.

– В наше поселение входят четыре населенных пунк­та: Большие, Малые и Старые Ширданы, а также деревня Селище Говядино, – рассказывает он. – Малые Ширданы основаны в первой половине XVII века. И до новейшей истории здесь проживали сотни человек. Это сейчас в селе официально зарегистрированы всего лишь восемьдесят граждан, а постоянно проживают раза в три меньше. В деревне пока нет магазина – некому работать, да и выручки нет. Сельский клуб, который до сих пор отапливается буржуйкой, семидесятого года постройки дышит на ладан, а в программу капстроительства его не включают. Опять же по причине малочисленности населения. Но мы настроены на решение этих проблем.

КРАСАВИЦА, ДА И ТОЛЬКО

– Посмотрите, какая она красивая, – Раис Ринатович обращает наше внимание на деревянную мечеть. – В 1901 году Каюм Насыри выделил на ее строительство три тысячи рублей. А тогда корова стоила пять рублей. То есть по нынешним деньгам он дал двадцать миллионов. Но до открытия мечети не дожил – умер в 1902 году, а ее двери распахнулись для верующих в ­1903-м.­ Получается, нынче юбилей – 120-летие с момента открытия мечети.

К нашему разговору присоединяется Гузель Мингазова, волонтер Фонда возрождения родины Каюма Насыри, хранительница музея-библиотеки его имени и коренной житель деревни.

– В советское время мечеть выполняла функции и канцелярии, и библиотеки, и даже акушерского пункта, – констатирует она. – Святыня была в аварийном состоянии. В 2017 году наша землячка Асия Губайдуллина, руководитель казанской проектно-строительной компании, спонсировала реставрацию объекта. Мы постарались по максимуму сохранить элементы конструкции, заменили лишь двадцать процентов бревен. И сейчас люди, которые сюда приезжают, находят в этом месте успокоение для души.

АЛЕКСАНДР ПУШКИН ОЦЕНИЛ

Рядом с мечетью – бюст Каюма Насыри работы народного художника Татарстана Науфаля Адылова. В шаговой доступности и музей-библиотека.

– Для татарского народа Каюм Насыри – это Леонардо да Винчи для итальянцев и Михайло Ломоносов для россиян, – говорит Гузель Юнусовна за чашкой ароматного чая с вареньем из сосновых шишек, которые она собирает сама в конце мая – начале июня. Для нас это угощение в диковинку. – В музее самые дорогие экспонаты – книги с личной печатью Насыри. Он издавал много книг по математике, географии, ботанике.  Первый татарский журналист, он хотел выпускать газету для татароязычного народа, даже придумал для нее название – «Утренняя звезда» («Иртэнге йолдыз»). Но разрешения не добился. Зато в течение двадцати четырех лет издавал календари татарских праздников…

Далее Гузель Мингазова проводит для нас интересную экскурсию. К примеру, мы ­узнаем, что в музее представлены экспонаты XIX – XX веков. Особенное любопытство вызывают деревянные шейке, в которых местные бабушки готовили деревенский бренд – ширданский катык. Многие известные люди ценили и заказывали его. Среди них Александр Пушкин, который побывал в здешних краях, собирая материалы для будущей «Капитанской дочки».

В настоящее время о фирменном катыке никто не мечтает. На все село – одна лошадь и три коровы. Так что на всех жителей обычного молока не хватает.

МИФИЧЕСКИЕ И РЕАЛЬНЫЕ

Каких только трудов не было у Каюма Насыри – и по кулинарии, и по мифологии. Он проводил этнографические экспедиции, собирал фольклор, легенды о тринадцати мифических существах, описывал их внешность. А потом – дело рук художников. Люди до принятия ислама верили, что существуют такие мифологические образы, как Юха, Дивыю, Су Анасы, Шурале, Русалка и другие. Например, у Каюма Насыри Шурале получился таким высоким, лохматым, с большими грудями, которые он перекидывал через плечи. Только сорок лет спустя Габдулла Тукай напишет свою бессмертную поэму «Шурале».

– Мы разработали туристический маршрут «В гостях у Шурале», но туристов пока нет, – сетует Гузель Мингазова. – Хотим, чтобы люди ознакомились с историей деревни, прошли по тропинке, где находятся деревянные скульптуры мифологических образов. Не уберегли дом, где родился Насыри, однако рядом с этим местом сохранился колодец, который он выкопал вместе со своими родными. Эта деревня не должна исчезнуть. Она уникальна своей историей.

Да, туристы здесь нечастые гости. Село находится далеко и от Казани, и от Зеленодольска, добраться до него непросто. Местные жители вспомнили лишь о недавнем визите учителей из гимназии зеленодольского поселка Осиново, которые, отметив последний звонок, приехали сюда, приготовили плов и чай по рецептам Каюма Насыри. За год до этого в деревню пожаловали медицинские работники из Москвы в рамках экотура, подготовленного Натальей Панкратовой, активистом Туристско-информационного центра Зеленодольского района. Медики качали свежий мед, покупали у бабушек экологически чистые чеснок и яйца. И ходили по деревне босиком – им очень понравилось.

ИСТИНА В ВИНЕ И ПТИЦЕ

Есть в Малых Ширданах и те, кто вернулся на историческую родину своих предков. Среди них – Ринат Сайхутдинов, успешный бывший бригадир сварщиков Зеленодольского завода имени А.М.Горького. Мы его застали на своем участке, который хозяин измерял вдоль и поперек со стремительной скоростью.

– У человека должны быть увлечения, – утверждает он, «приземлившись» по нашей просьбе хоть на несколько минут. – Вот и я, выйдя на пенсию, занялся виноградарством и виноделием. За день на своих двадцати восьми сотках так уработаешься, что мало не покажется. Более семи лет выращиваю около сорока сортов винограда, в основном винного направления.

– В молодости мы в стройотряде на молдавских плантациях «изабеллу» собирали, так что мы с вами в какой-то мере коллеги, – пытаюсь войти в доверие к собеседнику.

– Американский сорт «иза­белла» вообще нельзя выращивать по причине его вредности – он выделяет метиловый спирт, – неожиданно получаю отпор. – В Европе, Канаде и даже во всей Америке запрещено делать вино из ягод этого сорта. Его выращивали только потому, что он самый неприхотливый, зимостойкий, ему не требуется специальной подкормки. В общем, этот сорт для лодырей.

– Тогда из какого же вино­града вы делаете вино?

– Для вина из белых сортов выращиваю, например, «солярис», «цитронный магарача». Из красных – «саперави», «мукузани»… Мы против злоупотребления спиртными напитками. Но представьте: ко мне приезжают друзья. После бани выпиваем чуть-чуть холодного белого вина. Интерес к жизни просыпается. В домашнем вине дикие дрожжи, живые микроорганизмы. Надо поболтать напиток в фужере, почувствовать аромат, подержать во рту, а потом уже глотнуть…

У Булата Мингазова, тоже родом из Зеленодольска, свое увлечение – птицеводство: индюки, курицы, перепелки, гуси, утки. Десять лет живет в Малых Ширданах. До этого работал IT-специалистом в высокотехнологичных компаниях Зеленодольска и Казани.

– Променял город на деревню и ничуть об этом не жалею, – признается он. – Дом достался от родителей отца. Моя гордость – голошейная красная курочка из Франции. Кстати, мясо у нее гораздо вкуснее, чем у обычного бройлера. Это за счет того, что она откармливается дольше и натуральной едой – как видите, отпаренным горохом, перепелиными яйцами, пшеницей.

Проходим по владениям Булата – вот семья индюков породы «бронза-708» из Ставропольского края, маленькие, очаровательные «голошейки» – совсем как обычные желтые цыплятки, правда, с красноватым налетом по бокам.

ХУДОЖНИКУ НАДО ВЕРИТЬ

С удовольствием прогуливаемся по деревеньке, где дома не кучкуются, а находятся на приличном расстоянии друг от друга. Простор, да и только!

А вот и старинная ива, опустившая свои густые кудри на соседний родник. По официальным данным, ей триста лет от роду, поэтому она вошла в Национальный реестр старовозрастных деревьев России. А специалисты-экологи предполагают, что этому исполину, диаметр ствола которого превышает три метра, не менее полувека. В общем, хрупкой плакучей красавицей ее не назовешь. У подземного источника вода на редкость вкусна. Возможно, мощная ивушка придает ей сладости.

Кстати, кроме речки Секирки, правого притока Свияги, в окрестностях Малых Ширданов семнадцать родников, которые стекают в один пруд. А по татарскому поверью, если в водоем попадает живительная влага из пятнадцати источников, то он считается святым. И ширдановцы дорожат своим прудом. Фонд возрождения родины Каюма Насыри выиграл президентский грант в пять миллионов рублей (напополам с соседней деревней). Словом, сейчас вовсю кипит работа по возведению плотины вокруг водоема, у которого раньше была такая особенность, как смещать свои воды в ту или иную сторону (попросту «убегал» с исторического места).

Еще одной отдушиной напоследок стала встреча с Михаилом Гришаевым, скульптором-художником из Зеленодольска. Мы его застали за работой – он наводил марафет на мифологических фигурах, возведенных вдоль тропы Шурале.

– Неужели это сам Шурале? Где же его знаменитые грудки, которые он закидывал за плечи? – интересуемся мы, глядя на результат деятельности мастера.

– Скажем так, это один из сыночков Шурале, который, похоже, был большим проказником, – с улыбкой отвечает он.

А потом, войдя в философское расположение духа, не­ожиданно резюмирует:

– В Татарстане есть особые ценности – творческие, человеческие, культурные, которые переплетаются с историческими. Когда мы соприкасаемся с историей, культурой, мифологией, это делает нас лучше, мудрее, терпимее. Ценность нашей республики еще и в том, что здесь каждый человек – неповторимый бриллиант. У него есть разные грани, и каждая из них сверкает по-своему. Большое счастье жить там, где много национальностей. Потому что ты обогащаешься ценностями, которые вобрали в себя разные народы. Это делает нас более разносторонними. Нам сказочно повезло, что мы живем в таком прекрасном крае…

На этой, скажем прямо, пафосной ноте мы возвращаемся в родную Казань.