Когда всемирно известный пианист Борис Березовский ехал в Елабугу из Набережных Челнов, где выступал с концертом, он не предполагал, что через несколько месяцев вернется в этот маленький город, да еще и привезет с собой целую плеяду выдающихся музыкантов. Еще меньше ожидала Елабуга, что когда-либо станет – пусть на несколько дней – центром классической музыки. Но все случилось именно так, и в июле в городе на Каме состоялся первый фестиваль «Летние вечера в Елабуге», который собрал под открытым небом тысячи зрителей и о котором «РТ» рассказала в №102 от 19 июля с.г. В один из дней фестиваля Борис Березовский дал интервью нашей газете.

– Борис Вадимович, вы предложили провести фестиваль классической музыки во время своего посещения Елабуги. Это был первый ваш визит в наш город?

– Да, мне очень много о Елабуге рассказывал Игорь Лерман (создатель и художественный руководитель Камерного оркестра из Набережных Челнов. – Прим. авт.), с которым мы часто выступаем. Он все время говорил: поедем, я тебе покажу очень красивый город. Но времени все не было. А однажды… просто сели в его машину и приехали сюда.

– Вы с таким восхищением говорите о Елабуге, что это похоже на любовь с первого взгляда…

– Ну, да (улыбается). На самом деле не совсем с первого, потому что сначала мы заехали на какую-то улицу, которая мне не очень понравилась. Но центр города, конечно, восхитителен. Здесь и родилась идея сделать open air фестиваль (на открытом воздухе. – Ред.). Огромная благодарность властям, а также тем, кто спонсировал, осуществил этот проект. Все, кто приезжает сюда, в диком восторге от города и от самой идеи open air. У нас это не так часто бывает в стране.

Сколько ни тренируйся, человеку он либо дан, либо нет. То же самое в шахматах, например. Одному ребенку дано видеть все эти комбинации, вот он и становится великим шахматистом, а другие могут часами теории учиться и такого успеха не добьются

– В России много красивых исторических городов, почему вы решили стать «культурным амбассадором» именно Елабуги?

– Во-первых, в действительности их не так много. Елабуга уникальна тем, что хорошо сохранилась, наверное, как мало какой из российских городов. Во-вторых, очень привлекательна здешняя история. Интересно все, что связано с Иваном Шишкиным, гениальным художником. Всем известно, что он пейзажист, но я был совершенно потрясен его автопортретами. Его детские рисунки, которые нашли при реставрации музея, тоже восхитительны. Видно, что такое гений, когда уже в 12–13 лет человек так рисует.

Ну, и вообще здесь богатейшая история и очень красивое место, просто волшебное. Все эти церкви… Природа восхитительная. А я, как артист, естественно, к красоте особенно предрасположен.

– В качестве организатора вы выступаете и на других мероприятиях?

– У меня есть фольклорный фестиваль «Музыка Земли», мы его проводим в Москве и Санкт-Петербурге. Это выражение моей любви к фольклору. Половина классической музыки вышла из фольклора. Это Римский-Корсаков, Стравинский, и у Чайковского очень многое. Влияние фольклора на классику огромное. И на фестивале «Музыка Земли» я такой жанр избрал необычный: публике представляется первоисточник и уже потом – классика. Мы, исполнители, вместе на сцену выходим. А вообще, помимо проектов, я веду обычную жизнь концертирующего пианиста. Даю четыре-пять концертов в месяц.

– Вы выбрали формат open air, в России он не распространен, особенно если говорить о классической музыке…

– Да, за рубежом таких фестивалей гораздо больше. Во-первых, климат играет роль, конечно. Где-нибудь в Испании или на юге Франции проще рассчитывать на хорошую погоду, а здесь это лотерея.

Пожалуй, помимо таланта и какого-то везения, очень большое значение имеет именно общительность. Потому что многое строится на отношениях. Ты с кем-то подружился, и человек впоследствии тебе может помочь – и в организации фестиваля, и в других вопросах

Тем не менее мы все равно решили, что рискнем и сделаем фестиваль под открытым небом. Мне вообще нравится, когда люди могут просто на траве полежать или посидеть. Так как слышно очень хорошо, то можно даже выйти за пределы нашей площадки и, прогуливаясь по этому пространству, слушать музыку. Это тоже замечательно, нет статики. Потому что концертный зал это, конечно, статика. Нужно постоянно сидеть, что довольно тяжело. Для многих это проблема, даже для меня иногда – высидеть полтора часа. А здесь можно выйти, вернуться… Все очень демократично.

– С точки зрения исполнителя: насколько отличается атмосфера в концертном зале и на открытой площадке?

– Она, естественно, отличается, но когда погружаешься в музыку, то она тебя настолько захватывает, что ты уже в музыке живешь, а не в этом мире. Поэтому проблемы нет. То, что люди ходят, дети бегают, меня лично абсолютно никак не раздражает, я – только «за».

– Говорят, что вы лично приглашали на этот фестиваль исполнителей, поэтому удалось собрать такой звездный состав. Можно ли сказать, что это ваши друзья?

– Да, это правда. Это люди, с которыми я часто выступаю. Как знаток классической музыки и всей талантливой молодежи в нашей стране могу ручаться за качество, за то, что приезжают действительно самые лучшие, изумительные музыканты.

– Выходит, вы построили этот фестиваль на своих «связях». Насколько важно сейчас артисту для продвижения, для карьеры быть экстравертным, общительным человеком?

– Очень важно! Пожалуй, помимо таланта и какого-то везения, очень большое значение имеет именно общительность. Потому что многое строится на отношениях. Ты с кем-то подружился, и человек впоследствии тебе может помочь – и в организации фестиваля, и в других вопросах. Я знаю многих замечательных музыкантов, которые порой замкнуты, и у них меньше возможностей в организаторском плане. Но ведь люди должны общаться. На личных привязанностях, на дружбе очень многое строится.

– Вы составили весьма разнообразную программу фестиваля «Летние вечера в Елабуге». Чем при этом руководствовались?

– Мысль тут одна: я люблю разнообразие. Господь Бог, когда создавал этот мир, дал такое разнообразие всего – цветов, флоры, фауны, языков, культуры… Все, что Им создано, создано по принципу разнообразия. И в концертных программах я пытаюсь придерживаться этого принципа. Не исполнять, например, целиком концерт или сонату, а исполнить то, что мне больше всего нравится в этой сонате. Нужно, чтобы впечатления менялись.

Пример для меня – опыт XIX века. Тогда концерты были длиннее, но разнообразнее. Выходила певица, потом играли на арфе, потом на фортепиано… Никогда не исполнялось целиком большое произведение. Даже Бетховен писал одному пианисту: если хотите, исполните только часть сонаты. Вот так я и составляю программу, и, мне кажется, это гораздо интереснее и для исполнителей, и для слушателей.

– Это гораздо легче для восприятия, особенно если публика не очень подготовленная.

– Да, в девятнадцатом веке публика была такая, что практически каждый имел музыкальное образование и сам играл на инструментах. Тем не менее концерты строились именно так. А потом почему-то это стало какой-то… диссертацией (смеется). Я, например, не понимаю пианистов, которые всю программу играют сонаты Бетховена целиком «от и до». Мне это просто чуждо. Я с удовольствием сыграю Бетховена, потом Шопена, потом еще что-то. В идеале очень хорошо, чтобы певец на концерте тоже был и выходил время от времени. Для меня это гораздо интереснее, чем какие-то лекции: вот, послушайте сейчас все мазурки Шопена. Ну, зачем? Вполне достаточно двух или трех.

– Я даже чувство облегчения сейчас испытала: казалось, что на таких концертах надо чинно сидеть, со всем вниманием все прослушать, вот тогда ты любишь и ценишь музыку.

– Могу признаться: мне тяжело, допустим, целую симфонию выслушать. Поэтому я и говорю, что стараюсь возвращаться к традиции XIX века. Тогда концерты были развлечением, а сейчас они почему-то взяли на себя функцию чуть ли не храма какого-то, где нужно сидеть, не шевелясь. Мне это не нравится.

– Один из вечеров фестиваля посвящен Марине Цветаевой. Она для вас поэт, которого вы хотите перечитывать, или просто признаете ее гениальность, но стихи не очень близки?

– Очень сложный вопрос. Если честно, то я, конечно, люблю поэзию, и Цветаеву много раз читал. Но практически ни одного стихотворения наизусть не знаю. Немного стыдно, но это так. Просто беру иногда в самолет какой-то сборник и читаю.

Не только Борис Березовский полюбил Елабугу с первого взгляда, но и Елабуга – его. Фестиваль «Летние вечера» произвел настоящий фурор, и все – музыканты и публика – искренне мечтают, чтобы он стал ежегодным

Кстати, одна из задач этого фестиваля: показать, что Елабуга – это гораздо больше, чем город, в котором ушла из жизни Цветаева. Ведь если Елабуга и известна в России, то, к сожалению, зачастую это связано с ее смертью. И мало кто знает, насколько богата и интересна здесь история.

– Было достаточно много татарских мотивов в программе фестиваля, это ваша дань здешней земле?

– Безусловно. Я уже говорил, что обожаю фольклор, считаю его самым ценным и интересным, хотя бы потому, что это чистая музыка. В том смысле, что она не писалась для славы, ради денег. Это музыка, которая необходима народу, необходима для жизни.

– Вам нравится татарская музыка?

– Очень. Я бывал в Казани, где консерватория названа в честь Назиба Жиганова, но имя это мне ни о чем не говорило. А тут благодаря тяге ко всему национальному я познакомился с его творчеством. По-моему, очень красивые произведения. А уж сама народная музыка вообще прекрасна.

– Какой самый большой зал, самая большая аудитория, перед которой вы выступали?

– Это где-то шесть тысяч человек. «Альберт-холл», зал в Лондоне, знаменитые концерты «Би-Би-Си Промс». И, по-моему, был open air очень давно в Лос-Анджелесе, где я исполнял концерт Чайковского.

– После большого концерта вы чувствуете эмоциональное опустошение или наоборот?

– Нет, это подъем, музыка же немножко как наркотик. Поэтому взбудораженное какое-то состояние, а потом постепенно приходишь в нормальное.

– Для вас специально привезли из Москвы рояль «Ямаха». Это один из лучших роялей в мире. Сильно ли влияет качество инструмента на то, что может выдать исполнитель?

– Он помогает, безусловно. Это как хорошая машина для гонщика. В принципе, можно доехать и на «Ладе», но если едешь на шикарной машине, это приятнее, конечно (смеется).

– Сейчас популярна теория, согласно которой, чтобы стать профессионалом в какой-то области, нужно потратить на ее изу­чение около десяти тысяч часов. К музыке это применимо?

– Нет, здесь очень многое решает талант. Сколько ни тренируйся, человеку он либо дан, либо нет. То же самое в шахматах, например. Одному ребенку дано видеть все эти комбинации, вот он и становится великим шахматистом, а другие могут часами теории учиться и такого успеха не добьются. А язык, например, выучить – да, безусловно. Если час в день заниматься, то через год будешь говорить очень хорошо на этом языке.

– Вы очень демократично себя ведете… При всем масштабе личности – такая простота. Это следствие вашей жизни за рубежом?

– Нет! Я просто очень верующий человек, в церковь не хожу, но понимаю, что у всех нас есть «главный начальник». Поэтому быть напыщенным – это не мое, мне это просто неприятно.

– И в заключение: картина, которая была в вашей голове, когда вы готовились к фестивалю в Елабуге, совпала с той, что получилось?

– Она превзошла ожидания! Во-первых, потрясающие большие экраны, очень хорошая работа звукорежиссера. Я вообще не думал, что это будет так красиво сделано, честно говоря. И, конечно, публика замечательная, это очень приятно.

Остается добавить, что не только Борис Березовский полюбил Елабугу с первого взгляда, но и Елабуга – его. Фестиваль «Летние вечера» произвел настоящий фурор, и все – музыканты и публика – искренне мечтают, чтобы он стал ежегодным.

Фоторепортаж