Знакомство с Казанской губернией

Анатолий Кони родился в 1844 году в Петербурге. Его отец – известный театральный критик и издатель, мать – актриса и писательница. Сам он окончил юридический факультет Московского университета, после чего начал работать помощником сек­ретаря Петербургской судебной палаты. В жизни Анатолия Кони тесно переплелись музы и право. Причем в обеих сферах он достиг вершин. С одной стороны, он – юрист и государственный дея­тель. С другой – писатель, литературовед с высоким званием почетного академика изящной словесности. Кстати, он был почетным членом юридического общества при Казанском университете.

Как судья Анатолий Кони известен тем, что в 1878 году ему как председателю Петербургского окружного суда пришлось выступить на знаменитом судебном процессе по обвинению революцио­нерки Веры Засулич. Она
покушалась на убийство генерал-губернатора Дмитрия Трепова и была оправдана. После суда за Анатолием Кони, не сумевшим добиться наказания, закрепилась кличка Красный Прокурор. В результате травли и интриг ему пришлось оставить должность.

Татарстанцам Анатолий Кони близок тем, что работал в наших краях. С ноября 1870 по июнь 1871 года. Он был прокурором Казанского окружного суда.

Реформа в Казани

Новые суды в Казанском округе были открыты в два приема. В августе 1870 года назначили чиновников судебной палаты и окружного суда. А за несколько месяцев до этого создали мировые суды. Одновременно с новыми инстанциями продолжала действовать палата гражданского и уголовного судов, действовал и старый губернский прокурорский надзор. В этой связи Анатолий Кони, назначенный прокурором Казанского окружного суда, в течение двух месяцев исполнял и обязанности Казанского губернского прокурора.

Из-за реформы встал вопрос: насколько старые кадры способны воспринять новые порядки? Производство ревизий по отдельным уездам в Казанской губернии поручили Анатолию Кони и его коллегии. Таким образом, в сентябре и октябре 1870 года новый прокурор посетил Козьмодемьянский, Свияжский, Лаишевский, Чистопольский и Мамадышский уезды. Как отметил Анатолий Кони по результатам ревизии, следователи переходной формации оказались людьми знающими и трудолюбивыми. Забраковали только двоих, «опустившихся под влиянием жизни в глухом городке и засосанных провинциальной тиной».

Помещения Казанского окружного суда, предназначенные для суда присяжных, были освящены 8 нояб­ря 1870 года. В тот же день члены магистратуры и прокуратуры устроили торжественный обед и пригласили губернатора Николая Скарятина. В своих воспоминаниях Анатолий Кони дал губернатору такую характеристику: «…деятельный и энергичный администратор, но охмелевший от вина власти», который в связи с судебной реформой «роптал на представлявшееся ему умаление своих прав».

«Вы – судьи факта, мы – судьи права»

Первое в истории судопроизводства в Казанской губернии дело с участием присяжных заседателей слушалось 19 декабря 1870 года. О начале процесса знал весь город, зал суда был переполнен. Кроме представителей судебного ведомства, приехал и сам губернатор.

Судебное заседание вел председатель Казанского окружного суда Александр Лазарев, обвинение поддерживал Анатолий Кони.

Рассматривалось дело об убийстве посредством отравления и удушения отставного солдата его женой и ее сожителем. Почему для первого процесса с присяжными выбрали это дело? Поскольку оно было построено на косвенных уликах, а обвиняемые не признавали вины.

На судебное заседание вызвали семнадцать свидетелей, которых после проверки удалили в специальную комнату. Затем началась процедура отбора присяжных заседателей. Из тридцати кандидатов пять человек были отведены сторонами. Имена оставшихся двадцати пяти написали на билетах, которые положили в ящик и тщательно перемешали. Затем председательствующий вынул по одному четырнадцать листков и громко огласил каждое имя. Так были избраны двенадцать присяжных заседателей, которым предстояло рассмотреть дело. Двое стали запасными. Избранных привели к присяге. Затем присяжные заседатели в особой комнате избрали своего старшину.

По возвращении в зал заседания присяжные слушали обращенную к ним речь председательствующего, который, в частности, сказал: «На каждом уголовном заседании есть два начала, на которые устремлены все усилия, вся деятельность, все внимание суда, – факт и право. Вы – судьи факта, мы – судьи права. Вы должны по результатам судебного следствия определить, действительно ли совершилось событие преступления, а мы приговор ваш подведем под закон и на основании его постановим окончательное по делу решение».

Первый процесс с присяжными

Затем зачитали обвинительный акт. Фабула дела была такова. 22 июня 1870 года в селе Теньки Свияжского уезда в переулке был найден труп Степана Белова. Волостной пристав и староста произвели осмотр и установили, что тело было перенесено от дома, где жил убитый.

Следствие выяснило, что Степан Белов недавно вернулся из Казани, где 16 лет служил в пожарной команде. В отсутствие мужа его супруга Арина Белова пустила на квартиру Матвея Каляшина, с которым стала сожительствовать и вести совместное хозяйство.

При обыске дома Беловых в сенях была найдена плошка с каким-то снадобьем и много пятен крови на полу, стенах и разных вещах.

На допросах Белова и Каляшин давали противоречивые показания, оба были арес­тованы. Вскрытие тела убитого показало, что его сначала отравили мышьяком, но окончательная смерть наступила от удушения. Обвиняемые вины не признали, ссылаясь на то, что убийство – дело рук посторонних людей, несмотря на то что в избе нашли окровавленную рубашку.

Судебное следствие не выявило ничего нового, а свидетели мало что добавили к тому, что содержалось в обвинительном акте. Прения сторон начались лишь в 9 часов вечера. Прокурор основывал свои обвинения на показаниях экспертов, доказывая, что Степан Белов был убит. Данные о повреждениях тела он красноречиво увязывал с вещественными доказательствами.

Речь Анатолия Кони продолжалась полтора часа. Впоследствии она была полностью опубликована в газете «Казанские губернские ведомости» от 20 января 1871 года как образец убедительного анализа доказательств с точки зрения обвинения. Эта речь и сегодня может служить учебным пособием для будущих прокуроров.

«Пойдемте рука об руку на исследование обстоятельств дела»

Это редкий случай, когда в газете полностью публиковалась речь прокурора – государственного обвинителя по конкретному уголовному делу. По крайней мере, я не припоминаю таких случаев в наше время. Это не практикуется по нескольким причинам. Во-первых, не всегда прокурор идет в суд с готовой речью. Чаще всего он выступает по записям, тезисам либо экспромтом. И во-вторых, редко кто из прокуроров рискнет вынести свою речь на всеобщее обозрение.

Обращаясь к присяжным заседателям, Анатолий Кони произнес следующие слова, которые стали классическими и часто цитировались в различных работах: «Пойдемте рука об руку на исследование обстоятельств дела. Если защита найдет светлые стороны в деле, которые иным, более чистым светом озарят его обстоятельства и заставят вас не поверить виновности подсудимых или сильно усомниться в ней – то вы их оправдае­те. Но если факты, молчаливые, но многозначительные факты, не будут опровергнуты, если вы не почувствуете в своем сердце невиновности подсудимых и если в вашем уме не возникнет основательных сомнений в их виновности, то обвинение смело может выразить надежду, что вы не увлечетесь ложно понятым чувством жалости и, спокойно исполняя свою высокую задачу быть защитниками общества и судьями, – согласитесь с обвинением и вынесете обвинительный приговор».

Вернувшись в зал, старшина ознакомил с решением присяжных председательствующего, а затем прочел ответы вслух. Был дан ответ: да, оба подсудимых виновны, по предварительному между ними соглашению.

Убийцы поженились после приговора

После этого суд, заслушав мнения сторон о мере наказания, удалился на совещание. В итоге Арину Белову приговорили к лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы на 13 лет, а после отбытия наказания к поселению в Сибири. Матвея Каляшина – к лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы на срок
11 лет, а после отбытия также к поселению в Сибири.

После вынесения приговора подсудимые признались, что убийство Степана Белова – это «их грех», и попросили разрешения вступить в брак. Лишь в 5.30 утра следующего дня председатель суда объявил заседание закрытым. Так закончился первый гласный состязательный уголовный процесс в Казани, положивший начало новому производству.

Анатолий Кони так писал об этом деле: «Торжественная обстановка заседания, длившегося до глубокой ночи, пуб­личное изложение врачами-экспертами своих мнений и спор между ними, оживленные речи сторон и необыкновенное внимание, проявленное присяжными, произвели глубокое впечатление на общество и возбудили в нем интерес к новому суду».

Жестокость к старику

В 1907 году Анатолий Кони опубликовал в «Русской старине» очерк «Из казанских воспоминаний», где рассказал об обстоятельствах уголовного дела некоего Нечаева, которого ему пришлось обвинять в Казани. Подсудимый совершил жестокое убийство старика, который поручился за него, сидевшего за кражу в тюремном чертоге, и забрал его к себе домой. На доброту Нечаев ответил неблагодарностью – стал пропивать вещи, требовал денег. Конфликт закончился убийством.

Свою вину обвиняемый признал, изъявил желание присутствовать при осмотре и вскрытии трупа, которое производилось профессором Иваном Гвоздевым в анатомическом театре Казанского университета. Обвиняемый спросил у профессора, как тот объясняет кровоподтек на лбу убитого? «Он должен быть признан посмертным, – ответил Иван Гвоздев. – Он, вероятно, получен уже умершим». Нечаев в ответ злобно усмехнулся и сказал: «После смерти?! Все врет, дурак! Это я его обухом топора живого, а не мертвого бил, он еще закричал после этого». Вот такие «сознательные» в то время были обвиняемые – не всегда соглашались с медиком, даже в тех случаях, когда это было не в их пользу.

Суд над Нечаевым состоялся в начале июня 1871 года в присутствии министра юстиции графа Константина Палена, который прибыл в Казань для ревизии и посетил судебное заседание. Его присутствие привлекло в зал массу публики.

Обвиняемый на суде вел себя развязно, говорил колкости свидетелям и заявил, что убийство совершилось «фоментально» (то есть моментально). Присяжные не дали ему снисхождения, приговорив к 10 годам каторги.

…и любовь к котятам

Рассказ интересен не только криминальным сюжетом. Кони отметил жес­токость Нечае­ва и согласился, что осужденный был прирожденным преступником, ярким представителем типа, описанного итальянским криминологом Чезаре Ломброзо. Вместе с тем Анатолий Кони смог раскрыть и его светлую сторону. Дело в том, что, когда Нечаев сидел в камере, туда забралась кошка и окотилась. По просьбе преступника ему отдали котят, и узник поил их молоком на последние гроши.

После вынесенного приговора казанское дворянство и городское общество дало обед в честь графа Константина Палена. Во время торжества тюремный смотритель сообщил, что Нечаев буйствует: вырвал у конвойного ружье и согнул его, выломал из стены кирпич. Смотритель попросил разрешение заковать узника в кандалы. Но прокурор запретил. Вместо этого он предложил отобрать у осуж­денного котят.

Через три дня тюремный смотритель вновь явился к прокурору по поводу поведения узника. «Что же? Буйствует?» – спросил Анатолий Кони. Смотритель ответил: «Какое, помилуйте! Ничего не ест, лежит у дверей камеры на полу, плачет и просит отдать котят». Прокурор разрешил вернуть…

Такая вот история давних лет. С одной стороны, жестокое, беспричинное убийство старого человека, с другой – необъяснимая любовь к бездомным котятам.

В 1883 году, когда Анатолий Кони был в опале, он писал своему другу Сергею Морошкину, что Петербург ему опротивел, что здесь он пережил непрерывную цепь страданий – за себя, близких людей и за дорогое дело. Кони указывал, что с удовольствием принял бы назначение старшим прокурором в Одессу, Киев или Казань. Таким образом, мы можем смело утверждать, что, несмотря на непродолжительный период работы, Анатолий Фёдорович сохранил о нашем городе самые теплые и доб­рые впечатления.