Это старинное поселение за глаза зовут деревней колдунов. И на всякий случай немножко побаиваются, хоть и мало кто в наше время серьезно верит в колдовство. И все же что-то тут есть такое… Например, появляется видение в виде белой лошади. Не верите? А вот жители Нового Аксубаева верят, потому что с ней встречались не раз. Говорят, что в таких случаях не надо бояться, а надо усиленно ругать видение (кто как может и на каком угодно языке), тогда мираж бесследно пропадает.

Новое Аксубаево – деревня некрещеных чувашей (их еще иногда называют язычниками, или, по старинке, ясачными чувашами). После присоединения Казанского ханства к Русскому государству началась повсеместная христианизация нерусских народов Закамья. Поначалу власти пытались склонить язычников к добровольному крещению, предлагая им за это льготы, например освобождение от ясачного налога или от службы в армии. “Инородец”, принявший христианскую веру, мог также жениться на русской девушке, ему давали денежное пособие да еще в придачу земельный надел. Только с 1740 по 1764 годы христианами стали 300 тысяч чувашей-язычников.

Простой люд в старину крестили так: загоняли всех жителей того или иного селения в реку, а при выходе из воды на берегу поп тыкал каждому в лицо крест и давал новые имена: “Ты будешь Иваном, ты – Петром…” Но многие тут же забывали их и продолжали звать друг друга прежними, языческими именами.

У чувашей Аксубаевского района сохранилась легенда о трех братьях: Акспае, Ильдереке и Ендрусе, основавших селения Аксубаево, Ильдеряково и Енорускино.

А кто же стал основателем Нового Аксубаева, расположенного в семи километрах от другого, надо полагать, более раннего и старого – нынешнего райцентра Аксубаево?

Предание гласит, что князь Акспай добровольно принял крещение в русской церкви, а людей своих крестил в реке Сульче. Но его брат Урза (оказывается, был у него еще и такой брат, может, двоюродный?) не захотел принимать православную веру и убежал на речку Кисинку, где обосновал селение Новое Аксубаево. Но и тут ему не давали спокойно жить попы. Тогда Урза решил уйти еще дальше. И переселился с частью самых преданных своих людей в Спасский район, где основал деревню Урзы.

Что же касается других чувашских селений Чистопольского уезда, принявших православие, то еще долгое время в них продолжали строго соблюдать традиции и обряды древнечувашской религии. Хотя и знали люди, что у них есть церковь, но не понимали сущности новой веры и попов, читавших свои проповеди на русском языке. Чуваши почитали своих ирихов и киреметей, совершали жертвоприношения и не обращали особого внимания на иконы в доме.

“Если бы попы перестали ходить к чувашам с крестом и святою водою, то давно бы чуваши спустили свою икону по течению реки. Но чуваши понимали, что ее нельзя бросать куда попало. Тогда она будет часто попадаться на глаза людям и будет держать людей, то есть насылать на них болезнь, как киреметь с ирихом”. (Охотников Н.М. Записки чувашина о своем воспитании. Казань, 1895 год).

В Новоаксубаевском Совете местного самоуправления мне настоятельно советовали познакомиться с Розой Николаевной Чентаевой. Никто другой в селе не знает историю, обряды и обычаи некрещеных чувашей так хорошо, как она. Чентаева незаурядный и очень интересный человек. Недаром киношники, которые приезжали делать фильм про чувашей Нового Аксубаева, консультировались прежде всего с Розой Николаевной. Она же организовывала массовки, собирала народ, сама участвовала в съемках. Фильм получился красочный и интересный.

Самый любимый праздник некрещеных чувашей – Семик, который отмечается весной. К этому дню нужно успеть употребить в пищу семь разных растений, например щавель, одуванчик, крапиву, борщевик, медуницу, тмин, сныть. Особенно почитается крапива, потому что если успеть до первого грома поесть крапивы, то целый год не захвораешь. Также полезно для здоровья выбежать во время грома на улицу и трясти на себе одежду.

К Семику чуваши пекут пироги, варят пиво и квас, а также заготавливают веники из молодой березы. В день праздника моются в бане, непременно до восхода солнца. К обеду, празднично разодетые, все идут на кладбище – приглашать в гости домой умерших родственников. Причем мужчины зовут мужчин, женщины – женщин.

Роза Николаевна пригласила нас принять участие в старинном чувашском обряде поминок, которые были намечены в доме ее недавно умершей свекрови. “Четверговые” поминки проводятся через определенное время, которое вычисляется по Луне, и длятся всю ночь. Зовут их Юбой. В день Юбы близкие родственники умершего режут барана или овцу, рано утром едут в лес, читают молитвы и рубят деревце, из которого затем делают столбик. В верхней его части вырезают подобие человеческого лица, надевают шапку или платок, заносят в избу, укладывают в постель. А потом с почестями и песнями несут это “изваяние” на кладбище и устанавливают на могиле умершего. Многих удивляет, что, провожая умершего в последний путь, некрещеные чуваши поют не только похоронные песни, но и веселые, даже свадебные.

Роза Николаевна Чентаева так объясняет этот факт:

– Мы, язычники, дети природы, не боимся смерти. Она не является для нас чем-то ужасным и страшным. Просто человек уходит в другой мир, а мы его провожаем. Когда при этом поем свадебную песню, значит, желаем, чтобы умерший женился на том свете и был счастлив.

В баню перед поминками мы опоздали, но прибыли как раз к ужину. За столом, раскрасневшиеся от обильной еды и громких разговоров, сидели приглашенные. Нас встретили приветливо, тут же уступили лучшие места, пододвинули угощение.

Посредине стола стояло большое блюдо, утыканное по краям горящими свечками. Мы тоже зажгли огоньки – по традиции, это должен сделать каждый, кто приходит на поминки. Прежде чем начать есть, полагается отломить от каждого яства небольшой кусочек и положить в то самое блюдо – это для умерших родственников, духи которых неизменно приглашаются на поминки. К концу торжественного вечера блюдо наполнилось едой доверху, его вынесли и поставили к воротам. Но перед этим, оказывается, нужно обязательно сдвинуть стол с места, чтобы попросить духов уйти, иначе они могут доставить живущим в доме неприятности.

Вообще, чуваши- язычники с большим почтением относятся к мертвым. Одна из главных их заповедей гласит: у мертвых ничего нельзя брать, что взял – положи на место. А кто нарушит это правило, того ждет кара. В качестве примера нам рассказали такой случай (со слов Марии Горбуновой):

– Это было в семидесятые годы, я тогда работала дояркой. Задумал председатель колхоза построить летний лагерь для скота на берегу речки Огородной. Стали мужики с землей возиться, а там кладбище оказалось, по всей видимости очень старинное. Один скотник нашел большую кость, человеческую, и принес ее показать нам. Оставил на столе и ушел. А ночью вдруг заболел, да так сильно! И никто не мог сказать, из-за чего, пока кто-то из старых людей не предположил, что, может быть, это кость виновата, которую он с места взял, а обратно не закопал. Тогда скотник отнес свою находку на прежнее место и выздоровел.

Слово за слово наш разговор перешел на необъяснимые чудеса, которыми на удивление богата новоаксубаевская земля (старики говорили по-чувашски, Роза Николаевна переводила). Взять, к примеру, белую лошадь, которая время от времени, по весне, появляется в овраге возле Малого Аксубаева. Эту красавицу, отнюдь не к добру появляющуюся перед людьми, не раз видели местные мужики, которые там пахали землю на тракторе.

Каждому чувашу знакомо старинное слово “киреметь”. Это нечто вроде заколдованного места, где живут духи, требующие, чтобы их ублажали, приносили им жертвы. Время от времени нужно обязательно чистить и приводить в порядок киремети, поэтому за ними следил специальный человек – хозяин. В Новом Аксубаеве им был, пока не умер, Илья Мальков. Чуваши утверждают, что далеко не каждому человеку это занятие, требующее знаний старинных обычаев, традиций, по плечу. Как правило, навыки передаются из поколения в поколение. Если в киремети сделать что-то не так и обидеть духов, можно накликать большую беду на всю деревню. Поэтому киремети боятся, туда не ходят.

Вот уже несколько лет киреметь в Новом Аксубаеве никто не чистил, некому стало. Роза Николаевна Чентаева полагает, что это одна из причин нынешней трудной жизни новоаксубаевцев.

В старину перед началом весенне-полевых работ или летней страды чуваши резали животных: богатые – барана, бедные – курицу или гуся, варили и после моления ели сообща всей родней или всей деревней. Киремети молились, на нее возлагали надежды. В тяжелые моменты люди клялись киремети принести жертву. Здесь люди вымаливали дождичка. У кого не было детей – просили дитя.

Перед началом хоровода – уява – молодежь приходила к старцу просить разрешения начать веселье. Тот старец ходил на киреметь, клал поклоны и просил духов не препятствовать молодым веселиться. И только после этого можно было начинать действо.

Хороводы запрещалось водить до всхода озимых, песни масленицы можно было петь лишь после того, когда начинал прибавляться день. Интересно, что кроме своих народных песен чуваши долгое время никаких других не знали. Потом уже в их репертуаре появились русские и татарские. Менялась и мода – девушки стали носить европейские платья. Старики ругали молодежь за чужие песни, а вот за моду не ругали, потому что, скажем, на русские платья материи уходило меньше. Традиции традициями, а экономия – дело святое!

До сих пор жители Аксубаевского района традиционно отмечают разные праздники в разных деревнях. Считается, например, что зимний Никола (19 декабря) – праздник жителей Нового Аксубаева, и в этот день все к ним в гости приезжают. 19 января, на Крещение, едут в Кисы, в Михайлов день гостей принимают в Новом Тимошкине, на Феодосию съезжаются в Аксубаево, на Рождество – в Иляшкино.

Свадьба, как правило, устраивается в нескольких домах сразу. По солнцу гости переходят из дома в дом, погуляли в одном – направляются в другой. При входе в дом жениха молодых осыпают мукой или зерном, а то и золой (эта “честь” доставалась тем, кто до свадьбы слыл гуленой), приговаривая, чтобы жили в достатке и были всегда сытыми.

Перед свадьбой невесте на голову надевают национальный чувашский головной убор – девичью хушпу. А после свадьбы меняют ее на женскую. Макушка у девичьей хушпу острая, как на шлеме древнего воина, а у женской – плоская. Кстати, в Новом Аксубаеве чуваши нас убеждали, что на голове у Сююмбике, известной татарской царицы, был именно такой остроконечный шлем – чувашская хушпу. Мол, возможно, по национальности Сююмбике была чувашкой?

В старину невесту в дом жениха обычно привозили на лошади с бубенчиками. С воза девушку принимал брат жениха и нес на руках в дом. За оказанную честь невеста отрывала от своего головного убора самую дорогую монету и дарила ее новоявленному родственнику. Затем ее отводили на чердак, где уже ожидали девушки-подружки. А жених с гостями в это время сидел за столом, и все вместе они начинали петь свадебные песни.

Обязательный атрибут чувашской свадьбы – мелодичные песни, красивые пляски. Как начнут плясать девушки и женщины, так и зазвенят на их костюмах в такт музыке украшения из монет и бусинок! А “оркестр” – это шапар курье (надутый пузырь с рожком) и самодельная скрипка. Иногда свадьбы проходили вообще без музыкального сопровождения – его заменял звон женских украшений во время пляски. Плясали также под ритмичный перестук чашек и ложек – в этой “музыке” чуваши слыли большими мастерами.

Чувашские свадьбы по традиции длились по три-четыре дня. Третий день называли “Сене сын салми” (лапша невесты). Гости говорили: “Идем есть невестину салму”. Если гости издалека задерживались на свадьбе на пятый, а то и шестой день, для них принято было топить баню. В баню шла и невеста вместе со свекровью, причем первая дарила второй еще один подарок – банный.

Мы приехали в Новое Аксубаево в знаменитую послерождественскую неделю. А тут как раз последний день гаданий – 17 января. Роза Николаевна сказала, что нужно испытать судьбу, если, конечно, не боюсь. Потому что может выпасть и плохое. Но от судьбы, как говорится, все равно не убежишь, и мы направились к знатной гадалке, бывшей телятнице, а ныне пенсионерке Ольге Ильиничне Гурьяновой.

Не мы первые к ней явились заглянуть в будущее. Ольга Ильинична привычно вынесла из горницы потрепанную тетрадку, картонку, испещренную какими-то магическими кругами и цифрами, коричневый восковой шарик. Последним нужно трижды обвести вокруг собственной головы, потом крутануть в воздухе и бросить на картонку. При этом называется имя. В какой круг и на какую цифру упадет шарик – там и судьба ваша… О том, что ждет, можно прочесть в заветной тетрадке. Ольга Ильинична сказала, что эти сведения переписываются и передаются в их деревне из поколения в поколение и что пророчества эти не врут.

Я сделала все, как полагается, и стала ждать прогноза. Он прозвучал на чувашском языке. Улыбающаяся Роза Николаевна доложила, что мне выпало “жить – не переживать”.

Свежий морозный воздух клубами ворвался в избу, когда мы попрощались с хозяйкой и ступили за порог. Было тихо-тихо, на небе сверкали яркие звезды. Большими уснувшими птицами казались нахохлившиеся сугробы. И в них светящимися квадратиками отражались окна деревенских домов. Но кое-где в избах было темно и пусто. Это брошенные дома, в которых после смерти стариков-пенсионеров стало некому жить. Проблема многих сел, есть она и в Новом Аксубаеве. Но это уже совсем другая тема…

Людмила КАРТАШОВА.

Коллаж А.Кобякова.