…Через десять месяцев после удачно проведенной операции по поводу рака легкого у шестидесятилетней Р. томографическое обследование выявило точечные очаги метастазов. Согласно стандарту лечения, кроме гистологии, пациентке был проведен генетический анализ. Была выявлена мутация, при которой чрезвычайно эффективен таргетный препарат, уже принятый на вооружение татарстанскими онкологами и входящий в список льготного лекарственного обеспечения.

Казалось бы, это история со счастливым концом. Но… Сразу после операции и получения инвалидности женщина отказалась от так называемого соцпакета, а значит, и от льготного лекарственного обеспечения. Стоимость лечения современным таргетным препаратом – около ста тысяч рублей в месяц. Сумма, согласитесь, солидная и по карману далеко не каждому. Вернуть соцпакет женщина сможет до 1 октября этого года, а вот лечение может быть начато только с января будущего года. То есть ей предстоит почти пять месяцев ожидания с грозным диагнозом, да еще с пониманием собственной ошибки. Это очень серьезное испытание для психологического и физического состояния пациентки…

Как в этом случае могут помочь женщине врачи? Рассказать об этом мы попросили заведующую химиотерапевтическим отделением №1 Республиканского клинического онкологического диспансера Гузель Мухамедшину.

– Пациентке назначено повторное, через месяц, обследование, чтобы отследить развитие болезни в динамике, – говорит Гузель Зиннуровна. – Пока у женщины выявлены небольшие очаги, и при помощи таргетного – точечно действующего – препарата нам бы удалось стабилизировать ее состояние очень быстро. Дело в том, что в определенной степени эта женщина – из породы счастливчиков. Во-первых, в Татарстане (далеко не по всей России) есть генетическая лаборатория, и пациентке вовремя смогли сделать дорогой и сложный анализ. А во-вторых, новейший препарат ей подошел, а ведь он эффективен только для каждого десятого европейца. Казалось бы – удача? Одна таблетка в день – и живи, радуйся с нормальным качеством жизни и хорошим прогнозом на будущее. Но неосмотрительность, а по-моему, просто глупость, перечеркнула все радужные перспективы. Теперь, если динамика метастазирования будет высокой, женщине придется лечь в стационар и получать стандартную химиотерапию, которая переносится организмом куда тяжелее, чем лечение таргетным препаратом.

– Конечно, верх беспечности – только-только перенеся операцию по поводу онкологии, отказываться от бесплатного лекарственного обеспечения. Но ведь по статистике прошлого года, от бесплатных лекарств в пользу небольшой материальной компенсации отказались около сорока шести процентов татарстанцев, имеющих инвалидность по онкозаболеванию…

– Увы. И я бы еще как-то поняла, если бы это были только пациенты, перенесшие операцию и прошедшие лечение более пяти лет назад. По статистике, если человек прожил после операции пять лет, риск рецидива минимален. Но даже в этом случае обычно нужно поддерживающее лечение, так что отказываться от соцпакета тоже не следует. Но среди отказников очень много тех, кто только-только получил инвалидность, для кого успешно прошла лишь первая фаза войны с тяжелым недугом, и слагать оружие преждевременно, до победы еще далеко.

Верх беспечности – только-только перенеся операцию по поводу онкологии, отказываться от бесплатного лекарственного обеспечения. Но ведь по статистике прошлого года, от бесплатных лекарств в пользу небольшой материальной компенсации отказались около сорока шести процентов татарстанцев, имеющих инвалидность по онкозаболеванию

К тому же большинство препаратов по федеральному льготному списку – препараты поддерживающего назначения. Они необходимы при лечении, допустим, онкологии молочной, предстательной желез. После проведения основного лечения, операции по поводу рака молочной железы или облучения по поводу предстательной, наступает очередь лечения поддерживающего, которое проводится в течение пяти – десяти лет. Рак предстательной железы вообще только амбулаторно лечится – либо укол и таблетки, либо только укол. И тут без лекарств вообще невозможно обойтись!

По поводу метастазов в кости проводится поддерживающая терапия препаратами, которые не дают костной ткани разрушаться. Проводится тоже амбулаторно. И когда у пациента нет возможности получить такое лечение, все предшествующие усилия и врачей, и самого пациента идут насмарку. Операция с помощью высоких технологий, последующее выхаживание больного, стабилизация его состояния – все это, поверьте, очень недешево. Причем все нужно делать вовремя, иначе потребуются дополнительные усилия и затраты, но уже с куда менее выраженным эффектом. Складывается просто абсурдная ситуация – врачу приходится бороться за жизнь больного с ним же самим.

Не только пациенты должны думать и принимать решение, но и их семьи. В силу интоксикации, своего сложного состояния человек порой не может адекватно воспринимать реальность. Но для чего у нас близкие, если не для помощи в сложной ситуации?

Довольно часто ко мне, например, приходят пациенты с вопросом: «Мне перестали давать препарат, который вчера еще давали бесплатно». Объясняю: так вчера вас лечили в стационаре, а сегодня вы переходите на амбулаторное лечение, а от льготных препаратов отказались. Порой крикнуть хочется: «Вы сами, собственноручно подписываете себе смертный приговор!» Но я не могу так сказать, не позволяет врачебная этика, нельзя травмировать и без того растерянного человека. А может, только такая шоковая терапия и могла бы как-то встряхнуть сознание.

У всех онкобольных замедленный гомеостаз, то есть высока вероятность возникновения тромбоза. А это риск инфарктов и инсультов, да и вообще сердечно-сосудистых заболеваний. Но если завтра у отказавшегося от соцпакета онкобольного проявится тот же инсульт, то после лечения в стационаре дорогостоящие поддерживающие средства придется покупать самому

Похоже, медики вместе с журналистами несколько перегнули палку, доказывая, что рак – это не приговор. Да, в последние годы совершен настоящий прорыв в разработке противоонкологических препаратов. Да, сегодня рак начальной стадии излечим, а при второй и третьей возможно достижение длительной ремиссии. Но вместе с тем давайте смотреть правде в глаза. Дело врачей – перевести онкологическое заболевание из острого состояния в разряд хронических, то есть не стремительно развивающихся, а, так сказать, вялотекущих. Но любое хроническое заболевание, во-первых, нуждается в постоянном лечении, хотя бы поддерживающем, то есть в пожизненном приеме препаратов, а во-вторых, в любой момент может обостриться. Простой пример. У всех онкобольных замедленный гомеостаз, то есть высока вероятность возникновения тромбоза. А это риск инфарктов и инсультов, да и вообще сердечно-сосудистых заболеваний. Но если завтра у отказавшегося от соцпакета онкобольного проявится тот же инсульт, то после лечения в стационаре дорогостоящие поддерживающие средства придется покупать самому.

– Но у него же получается инвалидность по другому заболеванию?

– Инвалидность дают не заболеванию, а человеку. И две инвалидности не бывает… Раз ее дали, значит, в любой момент может понадобиться дорогостоящее лечение, причем не обязательно по тому заболеванию, в результате которого ее дали. Не выписывает вам сегодня врач какое-то лечение? Ну и слава богу. Поверьте, ощущение того, что вы защищены от неприятных неожиданностей и завтра, и послезавтра, куда более ценно, чем девятьсот рублей в кармане.