Народный поэт Сибгат Хаким в свое время написал: «Судьба Тукая – одна из самых трагических в истории мировой литературы». В справедливости этих слов убеждаешься, окидывая мысленным взором жизнь Габдуллы Тукая, которая, по словам самого поэта, «была довольно некрасивой, довольно темной и в то же время интересной».

Габдулла Тукай появился на свет 26 апреля 1886 года в деревне Кошлауч Менгерской волости Казанского уезда в семье муллы Мухамметгарифа. Когда мальчику исполнилось четыре с половиной месяца, его отец умер. Мать Габдуллы, оставив сына на воспитание бедной старушке по имени Шарифа, вышла замуж за имама деревни Сосна. «Поскольку в доме старухи я был ненужным и лишним ребенком, то она особо не занималась моим воспитанием», – писал поэт в своем автобиографическом произведении «Что запомнилось». «Говорят, зимой я босиком, в одной рубахе, выбегал ночью по нужде на улицу, а потом не мог войти обратно… Не в силах открыть дверь, я стоял на холоде, пока мои ноги не примерзали к половицам. Старуха же, «милосердно» думая: «Чай, не сдохнет приблудыш!» – с бранью впускала меня, лишь когда ей вздумается».

Но однажды все изменилось: мать прислала за сыном повозку. Для Габдуллы это были дни несказанного счастья. И то, как отчим приласкал его, и то, как протянул ему за столом кусок белого хлеба, намазанного сотовым медом, навсегда осталось в памяти поэта как счастливый сон.

Тукай – яркая звезда на небосводе не только татарской литературы, но и всех тюркоязычных культур. Не случайно многие поэты Средней Азии, Турции признавали его своим учителем

Увы, счастье оказалось недолгим – мать вскоре умерла. Впоследствии поэт вспоминал об этом горестном дне: «Осознав, что маму унесли, я босиком, без шапки, протиснулся под воротами и с громким плачем довольно долго шел за похоронной процессией, умоляя: «Верните мне маму, отдайте маму!»

Это детское воспоминание терзало его сердце даже тогда, когда Тукай стал признанным поэтом:

Мать моя лежит в могиле.

О страдалица моя,

Миру чуждому зачем ты

человека родила?

С той поры,

как мы расстались,

стража грозная любви

Сына твоего от двери

каждой яростно гнала.

(Перевод А.Ахматовой)

Что еще было уготовано малышу, оставленному в холодных объятиях сиротства? Куда вели его ухабистые дороги судьбы? Из рук в руки, из дома в дом. Горький путь…

Круглого сироту отвезли в деревню Училе, в дом старика Зиннатуллы – деда по матери. «Поскольку среди шестерых голубков неродной мне бабушки я был галчонком, никто меня не утешал, когда я плакал, никто не ласкал, когда мне хотелось нежности, никто не жалел, если я хотел есть и пить, все меня только толкали да шпыняли», – вспоминал Тукай. В довершение всего в те годы деревни Заказанья поразил сильнейший голод. От безысходности дед Зиннатулла через знакомого ямщика отправил внука в Казань. Приехав на Сенной базар, ямщик начал выкрикивать: «Отдаю ребенка на воспитание, кто возьмет?..» Из толпы вышел мужчина… Им оказался мастеровой Мухамметвали из Ново-Татарской слободы. «Отец то ли торговал на толкучке, то ли был кожевенником – точно не помню. А мама не покладая рук шила для богачей каляпуши…» – вспоминал Тукай впоследствии об этих милосердных людях. Казалось бы, жизнь налаживается, но неожиданная болезнь в одночасье свалила обоих приемных родителей. «Что будет с ребенком, если с нами что-нибудь случится? Давай хотя бы отправим его домой в деревню», – решили они и с тем же самым ямщиком отправили Габдуллу в Училе. Нетрудно представить реакцию семьи на повторное появление лишнего рта, ведь все давно считали, что навсегда избавились от него.

Поэтому вскоре мальчику снова начали подыскивать приемную семью. Неподалеку, всего в семи километрах, в деревне Кырлай, жил некий Сагди-абзый. Он и забрал мальчика к себе: что ни говори, а парень в хозяйстве всегда нужен – глядишь, научится чему-нибудь, начнет помогать…

Деревня Кырлай встретила малыша приветливо. Да и сама она – с дремучим лесом, где прячется Шурале, и таинственной рекой с длинноволосой Водяной – пришлась по душе будущему поэту. Теперь у Габдуллы наконец-то был кусок хлеба. Но тут скоропостижно скончались две взрослые дочери Сагди-абзыя, а сам он покалечился. Приемная мать все несчастья приписала появлению в доме Габдуллы. А когда у хозяйки родился собственный сын, ее отношение к пасынку и вовсе испортилось. «После рождения ребенка отец по-прежнему был ласков со мной, но мама… вовсе перестала со мной разговаривать, – вспоминал поэт. – Так я лишился и той малости любви, которая выпала на мою долю».

В Кырлае Габдулла начал учиться в медресе. Там он впервые познакомился с таинственным миром под названием «книга». Именно тогда в сердце будущего поэта вспыхнули первые искры творческого дара, которые потом перерастут в негасимое поэтическое пламя. Не случайно поэт писал: «Деревня Кырлай – это место, где впервые открылись мои глаза на мир».

В 1895 году в жизни Тукая произошли новые перемены. Некий Бадретдин из деревни Кошлауч повез Габдуллу в Уральск – к младшей сестре его отца Газизе Забировой (Усмановой). «…Мать выкрикнула напоследок: «Не забывай нас, не забывай! Если забудешь, гореть тебе в аду!» – и мы покинули деревню». Впереди – восемнадцать дней пути, а потом – новый мир, новое окружение…

Тукай: Я теперь в Казани, в той самой Казани, о которой взахлеб рассказывал в Уральске и в которую так стремился в своих стихах. Слава Аллаху. Здесь хорошо. Много друзей, образованных людей, мы много говорим, смеемся, читаем

В том же году Тукай начал учиться в уральском  медресе «Мутыгия». Литературная атмосфера, царившая в его стенах, оказала сильнейшее влияние на будущего поэта. «Габдулла-эфенди считался в медресе одним из самых умных, сообразительных, проницательных шакирдов», – писал в своих воспоминаниях однокашник поэта, впоследствии известный актер и режиссер Габдулла Кариев. Кроме того, в Уральске был Пушкинский дом, где проводились литературные вечера, благодаря которым Тукай впервые услышал имена  Пушкина, Гоголя, Некрасова, Жуковского, Кольцова, Крылова. Вдохновившись, передовая татарская молодежь Уральска решила организовывать подобные вечера на татарском языке. Разумеется, Тукай не остался в стороне от этого. В тот же период он пробует переводить произведения русских писателей на татарский язык. Первыми переводами стали басни Крылова. Позже они были изданы отдельным сборником. 

После революции 1905 года в Уральске  начинают выходить газета «Фикер» и журнал «Аль-гаср-аль-джадид», в которых публикуются многочисленные стихи, статьи и переводы Тукая. Кроме того, в июне 1906 года увидел свет первый номер сатирического журнала «Уклар», главным редактором которого стал поэт. Вспоминая этот период своей жизни, Тукай писал, что он плавал в море свободы. Именно его талант и перо обусловили то, что эти периодические издания оставили заметный след в истории татарской общественно-литературной мысли.

Несомненно, именно в Казани творчество Тукая достигло своего расцвета. В этот период он опубликовал тридцать пять книг. Из них тринадцать – для детей, а четыре посвящены устному народному творчеству

Таким образом, Уральск стал тем местом, где поэт сформировался как творческая личность. Если бы судьба не забросила его в этот город, кто знает, засияла бы на поэтическом небосводе звезда по имени Тукай.

10 октября 1907 года, уже будучи известным поэтом и журналистом, Тукай возвращается в Казань. Впечатления от новой встречи с городом переполняли его, о чем свидетельствует письмо Г.Кариеву: «Я теперь в Казани, в той самой Казани, о которой взахлеб рассказывал в Уральске и в которую так стремился в своих стихах. Слава Аллаху. Здесь хорошо. Много друзей, образованных людей, мы много говорим, смеемся, читаем…»

Тукай с головой окунулся в культурную жизнь Казани. Совсем скоро, 15 ноября 1907 года, в типографии Шарафа вышла его первая книга «Стихотворения Г.Тукаева».

Поэт входит в казанские литературные круги и сближается с молодежью, группировавшейся вокруг газеты «Аль-Ислах». Газета была довольно успешной, но не особенно близка сердцу поэта. В августе 1908 года вместе с Г.Камалом они начинают издавать сатирический журнал «Яшен». Однако жизнь журнала оказалась недолгой. Вскоре закрылся и «Аль-Ислах». В марте 1910-го на небосклоне татарской журналистики засверкал своими гневными сатирическими искрами журнал «Ялт-Йолт». До последних своих дней Тукай исполнял в этом журнале обязанности ответственного секретаря, а также публиковал в нем свои статьи, памфлеты и пародии. «Я ведь не только поэт, каковым являешься ты, я и дипломат, и политик, и общественный деятель. Мои глаза многое видят, мои уши многое слышат…» – делился он в одном из писем с Сагитом Рамиевым.

Согласно общепринятому мнению, вершиной мастерства Тукая-сатирика является поэма «Сенной базар, или Новый Кисекбаш», взбудоражившая все татарское общество. Впервые поэт публично прочитал ее в здании казанского Купеческого собрания.

15 апреля 1910 года в клубе «Шарык» Тукай выступил с лекцией «Народная литература», которая стала значительным событием в культурной жизни Казани. «Говоря по правде, народ велик, могуч, энергичен, тонок; он и писатель, он и поэт. Он пребывает в нынешнем своем состоянии только под давлением черных сил. Но это состояние, подобное временной болезни, совершенно случайно», – считал поэт, глубоко веря в силу и талант народа. Поэт стремился вывести нацию на путь прогресса, опираясь на лучшие образцы русской литературы, но сохраняя при этом неповторимые национальные черты. «И наша литература нуждается в Пушкиных, графах Толстых, Лермонтовых», – писал Тукай еще в 1906 году в статье «Национальные чувства».

Согласно общепринятому мнению, вершиной мастерства Тукая-сатирика является поэма «Сенной базар, или Новый Кисекбаш», взбудоражившая все татарское общество. Впервые поэт публично прочитал ее в здании казанского Купеческого собрания

Несомненно, именно в Казани творчество Тукая достигло своего расцвета. В этот период он опубликовал тридцать пять книг. Из них тринадцать – для детей, а четыре посвящены устному народному творчеству. И все же это была не та Казань, о которой он мечтал в Уральске. В письме к Сагиту Сюнчелею поэт писал: «Приехав в Казань, я увидел всех этих националов… Они начали нашептывать мне на ухо: «Твои стихи доходят до народа, ты продал их за такую-то сумму, мы могли бы заплатить тебе больше». Такие обидные слова оскорбляют меня. Мне твердят: «Надо обеспечить себе будущее». Для меня, поэта, которого всегда воодушевляет и вдохновляет мысль о нации и национальном, естественно, такие слова оскорбительны. Зачем мне их будущее? Каждая минута моя стоит всего мира». 

Да, поэту была дорога каждая минута. Всевышний отпустил ему слишком мало времени. Тукай спешил жить и творить.

В 1911 году здоровье поэта ухудшилось. И все же в апреле Тукай нашел силы поехать к своему другу С.Рамиеву в Астрахань. В 1912 году поэт побывал в Уфе, затем в Петербурге, где познакомился с жизнью местных татар. Впечатления от этих поездок стали толчком к созданию новых произведений, многие из которых вошли в золотой фонд татарской поэзии. 

26 февраля 1913 года в связи с обострившейся болезнью Тукай был вынужден лечь в казанскую Клячкинскую больницу. Но и там он продолжал заниматься творчеством, готовя к изданию новый сборник своих сочинений, увидеть который ему было не суждено. В одной из статей, написанных в больнице, «несчастный сын несчастного народа, плененный соловей несчастного уголка» (по выражению самого Тукая) написал: «1913 год, вот я и проснулся. Проснулся, чтобы не засыпать вовеки».

Вечером 15 апреля 1913 года сердце Тукая перестало биться. В день его похорон улицы Казани превратились в живой людской поток (в траурной процессии предположительно участвовало более 10 тысяч человек). В этот день медресе города были закрыты, учреждения культуры не работали. Тяжело восприняли горестную весть и татары, живущие за рубежом. Об этом свидетельствовали многочисленные некрологи, появившиеся в зарубежной татарской прессе.

Сразу после смерти Тукая литературовед Гали Рахим справедливо написал: «Народ сам отыскал своего певца… Он навсегда останется нашим первым «народным поэтом».

Тукай – яркая звезда на небосводе не только татарской литературы, но и всех тюркоязычных культур. Не случайно многие поэты Средней Азии, Турции признавали его своим учителем. Он оставил после себя целую школу – школу Тукая. Современные поэты по-прежнему находят себе духовную опору в его творчестве. Вот и для меня он поныне – учитель и современник. 

Взгляд Тукая

О, что за взгляд!.. Припав к душе Отчизны,

всю ночь рыдает осень на ветру.

О, что за взгляд!.. Словно струна капризно

ведёт свою печальную игру.

Горит обида в неотомщенном взгляде.

Куда направлен он, как пуля в цель?

Дрожат враги в мучительной досаде,

хотя Тукай не звал их на дуэль.

Сурова нынче истина эпохи.

А совесть, честь и правда наших дней –

живут, как в небе молнии всполохи,

под острым взглядом блещущих огней.

Вот-вот в душе надежда оборвётся,

но, говоря: «Её не отпускай»,

взирают в сердце мне Луна и Солнце,

а будто вовсе даже не Тукай.

В бездонный взгляд шагнув без опасенья,

нырну, как в воду, в золотую тьму.

Если погаснет пламя вдохновенья –

в Тукая взгляде жар огня возьму…

…Татарам жить сегодня не мешают,

для них распахнут нынче целый свет.

Глаза Тукая всех нас утешают:

«Я сберегу вас от вселенских бед!»

Народ пройдёт наш через все невзгоды

и взмоет ввысь, как птица на крыле.

Лишь не точил бы нас в пути сквозь годы

мотив печали в непроглядной мгле.

                          Перевод с татарского Николая Переяслова

Рамис АЙМЕТОВ,
заместитель председателя Союза писателей Татарстана